— Да хорош тебе нюнькаться, пойдём, развеешься! Целоваться-то никто не заставляет! Ребята хорошие, воспитанные, тебе нечего бояться! — настаивала Оля.

— Ладно, только краситься не буду…

— Как так? Аня, надо!

— Не хочу! Ты русский язык понимаешь?! — я сорвалась на крик. — Мне вообще пофиг это твоё свидание!

Впервые за все годы её взгляд стал чужим, в душе что-то будто бы щёлкнуло. Сегодня мы чуть серьёзно не поссорились. Но я собрала себя в кучку, не хотелось обижать сестру. Натянула светло-голубые джинсы, лёгкий, но тёплый джемпер с длинным рукавом моего любимого серо-землистого цвета, причесалась. Вроде в зеркале выглядела хорошо. Олю ждала примерно с час, а может и больше… Всё ей не то и не так… Она никак не могла определиться с макияжем, потом с маникюром, а про наряд вообще отдельная история. Сестра выпрашивала у меня то одну блузку, то другую, примеряла свои. Я уже думала, что это никогда не закончится.

Наконец-то вышли из дома. До встречи оставалось как раз пятнадцать минут. Мы успевали, как ни странно.

— Аня, у нас ещё уйма времени, можно даже пройтись пешочком до парка, — задорно заявила Оля.

— Да, конечно, пройдёмся, — головная боль нарастала. Потормошила Олю. — Мне бы домой, голова разболелась…

— Ань, да ладно тебе, вон наши ребята, пошли! — и она радостно потянула меня к ним за руку.

— Привет, Оля. Ангелина, разрешите с вами познакомится. В прошлый раз всецело вашим вниманием завладел Павел, — сквозь пелену боли узнаю бирюзовые глаза того молодого человека, что был на прошлой встрече, потом сознание плывёт и меня накрывает темнота.

— Аня! Вы как себя чувствуете? — промычала что-то невнятное в ответ и попыталась встать. — Лежите! Вам нельзя вставать! — меня останавливают руки доктора в белом халате, его лицо расплывается. Мне тяжело говорить. Не понимаю, а сколько я до этого находилась в бессознательном состоянии. Но меня опять склонило в сон, и я словно окунулась в туман.

— Аня! — Меня разбудил тёплый бархатный голос.

С трудом подняла веки и опять увидела эти бирюзовые глаза… захотелось обратно в небытие. Постепенно муть перед глазами прошла, и я поняла, что нахожусь в больнице. Рядом на кровати сидел тот парень, от которого млела Оля.

— Ты потеряла сознание в парке, мы вызвали скорую. Думаю, ты помнишь, что я — Никита. — Он ласково коснулся рукой моей щеки. — Врачи говорят, что у тебя нервное и физическое истощение из-за перемены климата, пара дней реабилитации — и всё пройдёт! Сейчас главное — покой, хорошее питание и витамины. Смотри, я принёс тебе яблоки и апельсины. А тётя Валя с Олей передали пирожки с сыром и зеленью. Ну… я пойду? — Никита встал. — Отдыхай, набирайся сил! — Вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Несколько минут разглядывала больничную палату. Помимо моей, тут стояли ещё три пустые кровати, на часах, что висели над дверью, было десять часов. Стену рядом с большим окном освещали солнечные лучи. Это показалось мне странным…

Я что, без сознания провалялась всю ночь? Тогда почему тут был Никита, а не Оля и тётя Валя? Опять накрыла головная боль… Зарывшись в подушку, я уснула. Повторно меня разбудил доктор, пришедший на осмотр. Он пощупал пульс, поспрашивал о хронических заболеваниях, аллергии, что-то записал в карту. На часах было ровно одиннадцать, солнце теперь освещало другую стену палаты. Я всё ещё не могла понять, в каком времени нахожусь, и спросила об этом доктора, он улыбнулся:

— Ангелина, вы попали к нам в отделение вчера вечером, сейчас скажем так почти день. Насколько я понял из объяснений девушки, представившейся вашей двоюродной сестрой, вы только приехали из умеренного климатического пояса, а теперь находитесь за полярным кругом. Летом у нас всегда светло, солнце не заходит за горизонт более двух месяцев. И не показывается более сорока суток зимой. Ваше состояние обусловлено резкой сменой климата, множеством новых эмоций. Так бывает, ничего страшного, очень скоро вы привыкнете и будете чувствовать себя как раньше! Мы оставим вас под наблюдение примерно на трое суток и, как только выздоровеете, выпишем.

Но лишь наблюдением всё не обошлось. Каждый день мне ставили капельницу и делали какие-то уколы, вроде витамины. Всего я пробыла в больнице неделю вместо обещанных нескольких дней. Но всё равно это было самое весёлое время, которое я провела в компании Оли, тёти Вали, а чаще всего Никиты. Он тащил мне всякие вкусности, книги и даже магнитофон принёс. На нём можно было послушать радио и две аудиокассеты с самыми лучшими современными песнями.

В день выписки он попросил о свидании. Я согласилась… Он часто стал встречать меня после института. Мы подолгу гуляли, много времени проводили вместе.

Уже не вспоминала о своих одноклассниках: бывшем парне Косте и подруге Карине. У них к этому времени должен был родится маленький. Да и поженились они наверняка. Но я их оставила в прошлом. Хотя душа всё ещё болела от воспоминаний о предательстве. Когда же Марьянка или мама что-то о них пытались рассказывать, то я сразу прерывала их. И я старалась найти в Никите новую любовь. Но от его объятий сердце не замирало, и бабочки не порхали в животе. Хотя каждое наше свидание проходило очень необычно.

Мы забирались на высокие сопки и оттуда любовались сочной летней зеленью. Играли в прятки в торговом центре, ездили на рыбалку, водопады, катались на снегоходах, лыжах, коньках. Вот только всё было не то. Но в моей памяти были свежи воспоминания о Костиных поцелуях, от которых земля уходила из-под ног. И каждое прикосновение казалось чем-то волшебным! И я тогда решила для себя подождать: возможно, всё ещё будет. У Оли я ещё прожила год и съехала в квартиру Никиты. С сестрой у нас были неплохие отношения. Да и с мамой её сложились вполне отличные. А вот Юра мне не нравился. Он был очень вульгарным и постоянно меня раздражал своими плоскими шутками. Когда он приходил с моря, то начинались посиделки с друзьями, которые затягивались порой на несколько дней. Меня как раз от всего этого безобразия спасал Никита.

Зима у них тогда наступила рано — в октябре. Утром как-то проснулись с Олей и собирались: она в училище, я в институт. Выглянула в окно, а там покров снега. И температура воздуха была минусовая, поэтому пришлось надевать пуховик, который одолжила сестра. Только вечером мы смогли сходить с Никитой в торговый центр и купить мне теплую куртку и зимние сапоги.

Полярная ночь меня поразило тем, что темно и днём, и ночью. Одно дело — когда читаешь, другое — когда живёшь в этом всём. Но эта длинная темная пора закончилась и незаметно подкрался полярный день. В июле Никита закончил мореходку. И сразу же нашел работу. Его поход был до декабря. Он предложил мне съехаться по его возвращению. Я обещала подумать. А после одного случая я убедилась в необходимости переезда. А дело было так. Я пришла с института, а у тёти Вали и дяди Юры опять была гулянка. Я зашла в квартиру, стала снимать пуховик и сапоги, а с ванной как раз вышел один из порядочно надравшихся друзей. Увидев меня, он стал приставать.

— Какая прелестница! Составь мне компанию, — сказал мужчина, хватая мои руки в свои.

— Не трогайте меня! Что вам от меня надо? Отпустите меня, — кричала я этому мужчине. Но в дальней комнате меня, наверное, не было слышно. Там раздавалась громкая музыка и смех дружной компании.

— Не бойся, красавица. — Он открыл дверь в нашу с Олей комнату и повалил меня на диван. Я брыкалась, как могла, требовала меня отпустить, но он не слышал. Всё было бесполезно. Он был сильнее меня. Когда я совсем отчаялась, в комнату вбежала Оля и подняла всех на уши…

А потом мы пили чай с ромашкой вместе с тётей Валей. Это случилось в начале ноябре. Я сидела на их кухне, глотая слезы, слушала разговоры и думала о Никите. Милый моему сердцу мужчина говорил, что его поход скорей всего будет до конца декабря и Новый год уговаривал провести вместе. И смотря на Олю и извиняющихся дядю Юру и тетю Валю, я тогда приняла решение, что сбегу из этого дурдома, хватит с меня их праздника жизни. И приезд Никиты для меня стал очень приятной неожиданностью, ведь он пришёл на две недели раньше. Парень встретил меня возле института после пар. Весь такой красивый, в морской форме с букетом цветов. Девчонки тогда, выйдя со мной, аж присвистнули от зависти. В тот момент я поняла, как сильно по нему скучала и, обняв его, в полной мере осознала, что скорее всего люблю. Тут же осчастливила Никиту своим согласием на переезд. Как же он радовался! Подхватил меня на руки и закружил. Говорил слова любви и что он хочет, чтоб мы всегда были вместе.