Сашка погиб… наш нерождённый сын тоже. Кернилс зовёт к себе. Почему бы нет. Что держит меня тут? Скорей всего, ничего…

— Хорошо, я поеду.

— Отлично! Я закажу билеты на рейс до Москвы! — Кернилс радостно улыбнулся.

Спустя два дня я обналичила все деньги, что у меня были, собрала небольшой чемодан, заехала к маме Алекса — отдала ключи.

— Я не могу тут больше жить и уезжаю к родителям. — Сказала ей на прощание.

— Счастья тебе, девочка моя, хорошая, — пожелала мне мама Алекса и крепко обняла. Я расплакалась, мне больно было прощаться с этой доброй и хорошей женщиной. За эти четыре года, что мы были вместе с её сыном, я очень много видела от неё добра. Столько, сколько я не видела от родителей Никиты. Которые только на свадьбу приехали. И больше они не приезжали. Никогда.

— Я очень хотела бы назвать тебя дочкой. Жаль, что не могу.

— Почему вы для меня тоже стали близким человеком. Благодарю вас за всё.

— Иди, девочка, и не поминай лихом.

Своей маме и Мальвине я про Кернилса вообще не рассказывала. Понимала, что для мамы это будет удар. Сестре не хотела говорить, наверное, потому что и она что-то от меня скрывала.

Сейчас у меня была одна цель: уехать, сменить обстановку, заглушить боль, перекрыть слоем новых, других воспоминаний последние четыре года. Почувствовать вкус приключений, а когда рядом такой необычный мужчина, да почему бы и нет! Я всё ещё в растрёпанных чувствах и решаю, что клин клином поможет излечить мою израненную душу. Вот с Алексом затянула со свадьбой — и потеряла его. Нельзя повторять такое. Мне необходимо сменить обстановку, чтобы приглушить боль.

Мы расположились в отеле «Holiday Inn Express Москва Аэропорт Шереметьево» расположен рядом с международным аэропортом Шереметьево, в четырех минутах ходьбы от терминала Е и станции поездов «Аэроэкспресс», следующих до Белорусского железнодорожного вокзала. По утрам для гостей отеля «Holiday Inn Express Москва Аэропорт Шереметьево» сервируют бесплатный завтрак «шведский стол».

В номере были все удобства: электрический чайник, телевизор и собственная ванная комната с душем. В кафе подавали разнообразные напитки и закуски в течение всего дня. Неделя в Москве пролетела, как один миг. Мой забавный мавританец успешно защитил диплом по специальности “Управление в технических системах”. Пока он неделю ходил на консультации и защищался, я бегала по Москве и делала в срочном порядке себе паспорт.

В один из вечеров он пришел немного грустный.

— Что случилось, Кернилс?

— Меня обокрали. Я так радовался, что сейчас приду и расскажу о том, что сдал всё на отлично. Сел в такси, и водитель такой хороший попался. Довёз меня до гостиницы. Но как оказалось, он не понял, в какую именно мне надо. И я оказался на окраине города. А там подошли какие-то парни и очень быстро заговорили что-то. Я пытался с ними объясниться. Но меня словно не слышали, а потом стали бить. Вскоре прибыла полиция, забрала этих ненормальных в отделение, а меня привезла в нашу гостиницу.

Я осмотрела Кернилса. Заставила его ополоснуться, а после обработала ему раны. Что мне нравилось в номере, так это то, что было два дивана. После душа всегда можно было улечься в другой зоне и через панорамные окна смотреть на ночную Москву. Я смотрела на город и думала о своей жизни. За что мне так не везет? Может на этот раз я буду счастлива.

За эту неделю я поговорила с родителями только один раз и сказала им, что поеду к друзьям за границу. И если не часто буду звонит, то пусть не теряют.

В итоге мне пришлось покупать два билета в Мавританию. И вот мы на борту самолёта, летящего в Париж, оттуда другим рейсом полетим в Нуакшот. Моё сердце переполняет ожидание чего-то необыкновенного. Заработали турбины, понеслась взлётная полоса, далеко внизу остался аэропорт Шереметьево.

Прощай, родина, прощай, Алекс, мама, папа… На глаза навернулись слёзы, но я их легко смахнула, откинула спинку, устроилась поудобнее и уснула. 

Примерно через три часа садимся в аэропорту Шарль де Голль, пересадка в Париже, через полтора часа прямой рейс до Нуакшота. Пока Кернилс бегал за мороженым, оставив меня в зале ожидания, я решила почитать о Мавритании. Раньше я как-то полагалась на рассказы моего мавританца. А он разве будет говорить мне неправду о своей стране. Но и я подумала, что стоит, наверное, узнать о его родине что-то с других источников. Как оказалось, Мавритания — это в первую очередь ислам (исповедуют почти сто процентов населения), но имеется и небольшая христианская община. Официальный язык — арабский, но он перемешан с диалектом хасания и языками негритянских племен: тукулер, сонинке, волоф, фула, бамана. Но также французским, так как Мавритания долгое время была колонией Франции. В тысяча девятьсот сорок шестом году получила статус заморской территории Франции, а в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году — статус автономной республики Французского Сообщества. Она находится в Западной Африке и омывается с запада Атлантическим океаном. Граничит с Западной Сахарой на северо-западе, с Сенегалом на юго-западе, с Алжиром на северо-востоке, с Мали на юге и востоке. В стране до нашего времени сохраняется рабство. Это то, что описывает Википедия. А на сайтах с туристической рекламой говорится: несмотря на то, что страна мусульманская, к женщинам здесь внимательное и уважительное отношение. В отличие от исконно арабских стран Ближнего востока. Это объясняло отчасти отношение ко мне Кернилса. Он ни разу не позволил себе даже попытаться меня поцеловать или распустить руки. Как он сказал — по их обычаям до свадьбы не может быть близости между мужчиной и женщиной. Брак обязательно должны одобрить и благословить родители жениха и невесты, а так как я иностранка, то достаточно будет только решения его матери и отца. Эта информация настроила меня на позитивный лад, я отбросила все нехорошие мысли. Мы с Кернилсом сели в самолёт уже до Нуакшота, лететь ещё десять часов! От нечего делать опять сморил сон.

Столица Мавритании встретила нас сильным ветром, во рту сразу почувствовался противный привкус песка, правда, было не жарко. Я даже накинула ветровку. Мы спустились по трапу, не сразу поняли, куда идти за багажом, после любезный молодой человек обратился к моему спутнику, показывая куда-то в сторону выцветшего от солнца забора, старого, поросшего какими-то колючками.

Кернилс потянул меня за руку, мы завернули за эту ограду, там под огромным навесом были свалены в кучу сумки и чемоданы. В этой куче рылись наши попутчики, кое-как нам удалось найти наш багаж.

Мы двинулись в зал прилёта. От всей этой суматохи у меня разболелась голова, и мы зашли в аптеку. Тут мой измученный мозг ожидал очередной «сюрприз» — в аптеке работали арабы. А сама аптека была больше похожа на обычный магазин. Очень чистое помещение, специфические запахи отсутствовали. Это была первая странность для меня.

Что здесь происходит? Не поняли мы юмора.

И если спросить, как у нас: «Дайте что-то от головной боли или посоветуйте, что лучше», тебе толком не ответят. Мол, «вот, покупают это средство — может, и поможет, так как его часто берут». Продают лекарства не фармацевты, а продавцы лекарств, которые к фармацевтике ни сном, ни духом. Общаться пришлось через Кернилса и онлайн переводчик. Наверное, это был первый шок: купить обезболивающее оказалось сложнее, чем у нас на вьетнамском рынке — более-менее приличную куртку.

Нас ждёт картина маслом.

В зале прилёта никто и не встречал, Кернилс сказал, что нас ждут у машины. Пока перемещались к парковке, обратила внимание, что женщины здесь одеваются в яркие ткани, используют множество разных украшений, и все, как на подбор, пышнотелые.