Ксарта осталась в его спальне под присмотром червей. Уж Элвин точно доложит, когда она придет в себя, и сделает все, чтобы ей было хорошо. Скользкий и противный слизняк Кассиил раздражал Тазара с того самого дня, как «отец» переманил его из другой банды – Черных Нефелимов. Дети Мглы срочно нуждались в хоть каком-то медике, и он предложил работу первому подвернувшемуся. Кассиил был хорош в допросах и экспериментах со всякой химией, а амброзию производил быстро и с максимальным выходом. Но при всем этом он был посредственным военврачом. До невозможности раздражительный, заносчивый, хамоватый и грубый – братья без крайней нужды в апотекарион не ходили. Эта ситуация Тазара не радовала, и в последний год он все чаще задумывался о том, что прирезать действующего апотекария и определить на его место Векса – не такая уж и плохая идея.

С десять минут Тазар стоял перед шкафом и рассматривал розовый томик. Читать здесь настроения не было. Он решил не мелочиться и спрятал несколько интересующих его книжек в принесенный подсумок. И случайно уронил с полки книгу в синем кожаном переплете. Он подобрал ее и рассмотрел. На обложке была вытиснена объемная демоническая морда. Переплет дорогой, но потертый. Из-под обложки торчал какой-то сложенный пополам листок бумаги. Тазар вытащил его и развернул. На нем не очень ровным почерком были написаны стихи, или даже песня. Они были нескладные и корявые, но с юмором и без всяческих намеков на любовь или что-то еще. Внизу листика находились подписи разными почерками:

Ты самая веселая и зажигательная. Всегда будь такой. Брат Ульв.

У тебя красивая улыбка. Я буду скучать по тебе. Брат Гуннар.

Мы надеемся встретиться еще раз.

967 М41, Дюрер

Судя по именам, это были фенрисийцы, а по приставке «брат» - космодесантники. Где находится этот самый Дюрер, Тазар даже не представлял, и не знал, планета это, континент или город, и что там происходило тридцать лет назад. Он вернул листок в книгу и затолкал ее обратно в шкаф.

В душе поднималось какое-то странное чувство, которое кололо и обжигало оба его сердца. Кто-то написал стихи для Ксарты, и она хранила их в потрепанной книжке тридцать два года. Тазареон не знал ни кто такие Ульв и Гуннар, ни живы ли они вообще, ни в каких отношениях были с Ксартой. Она могла сунуть этот несчастный листок в первую попавшуюся книжку, да и забыть о нем и его авторах на тридцать два года, и он это прекрасно понимал. Но все равно гневался, и не знал, почему. Его доводил до бешенства сам факт, что кто-то написал ей стихи, пусть и корявые.

Тазар принялся анализировать свои ощущения. Внимание чужих мужчин к его демонице было неприятным. Но это было давно, и велика вероятность того, что они уже почили в варпе. По крайней мере, сейчас их рядом не было. Гневаться было глупо. Да и демоница пока еще не знала, что Тазар уже считает ее своей. А для того, чтобы сообщить ей об этом, стоило что-то сделать, потому как под лежачим камнем только гниль Нургла и заведется. Хотя бы написать более складные стихи.

Внутри него что-то тяжко и болезненно просыпалось, а что-то умирало. Тазар не мог объяснить даже самому себе, что с ним произошло. Он перебирал в уме, что он может сделать, чтобы Ксарта проявила свою благосклонность еще хотя бы раз. Демоницы капризны, чувственны и непостоянны. По крайней мере, она была именно такой. Спартанские условия на корабле ей совсем не нравились, а настроение менялось от любой мелочи. Впрочем, в этом отношении они с Беспощадным были похожи.

В стихах мужчины сначала совершают подвиги, делают подарки своим избранницам, затем устраивают большой праздник, и после него забирают их к себе жить. Тазар твердо решил, что переселит Ксарту в свои покои, но перед этим надо было совершить подвиг, вручить ей какой-то дорогой подарок и устроить праздник. С подвигами и праздниками все было понятно. Рано или поздно они догонят чей-то корабль и возьмут его на абордаж. Перестрелку с охраной можно будет счесть за маленький подвиг. Совсем крошечный. Каждый раз, когда Дети Мглы брали много добычи, Тазар в качестве поощрения устраивал в большом зале праздник для всей команды. А вот с подарком все было совсем непросто. Хотя бы потому, что он никогда и никому не дарил подарков.

Что можно подарить Ксарте? Рабов? Она ими брезгует. Украшения? На ее вкус не угадаешь. Одежду? При желании она и без одежды ходить может, нагревая воздух вокруг. Тазар поймал себя на том, что ему неприятно думать, что кто-то еще будет смотреть на раздетую Ксарту.

Человеческие мужчины обычно дарят кольцо на палец. Но Тазар сомневался, можно ли носить кольца существу, которое регулярно колдует, и не собирался идти и спрашивать об этом у Мэдлора. Он до сих пор гневался на колдуна, и не мог дождаться, когда проклятое Дитя Императора покинет его крейсер.

Выйдя из каюты в коридор, Тазар направился в кабину пилота. Попав на борт, он отсюда закрыл за собой центральный входной люк корабля, чтобы зайди кто-то в посадочный модуль, он ничего не заподозрил. Индикаторы на консоли показывали открытый кузов, который сам командир точно не открывал. Кроме него на «Беате» никого не может быть! Не может и не должно! Почему-то ему совсем не хотелось, чтобы его солдаты видели и знали, что он здесь был. Он желал удержать в тайне то, чем занимался на «Беате», что оттуда забрал, что он испытывает к Ксарте на самом деле… У него разом появилось много секретов от своей команды.

Похоже, у команды тоже были свои секреты от командира. Кто-то не знал о наличии космодесантника на борту и открыл корабль.

Прокравшись ко входу в кузов, Тазар услышал из-за двери в грузовой отсек знакомый бинарный свист механикум. Шестеренки пришли барахолить его корабль без его ведома! Один хороший байк, ящики с запчастями, боезапас – да там было много всего, чем могли заинтересоваться еретехи.

Дверь общего пользования открывалась без паролей и специальных ключей, и Тазар нырнул в узкий и темный проход между контейнерами с оружием. Двигаться незаметно было сложно, наплечники и генератор то и дело норовили застрять, и он мысленно проклинал того, кто затолкал ящики настолько близко друг к другу, что теперь между ними не пройти. Найдя невысокий, но достаточно прочный контейнер, Беспощадный встал на него руками, примагнитился сабатонами к низкому потолку и продолжил красться по нему. Свист стал громче.

Внизу четверо грузовых сервиторов под руководством Галлана вытаскивали из кузова контейнер, которого раньше здесь не было. Он не принадлежал банде Ксарты, а номер 281/Z Тазар видел на складах на нижней палубе много раз. Он подождал, пока сервиторы погрузят контейнер на парящую снаружи грави-платформу, и соскользнул по стене вниз.

- Что ты здесь делаешь? – рявкнул командир за спиной у Галлана.

Приземистый магос подскочил, казалось, на метр над полом.

- Господин, я… - пролепетало из вокс-синтезатора.

- Что в ящике?!

- В ящике… - Галлан нервно обернулся на контейнер, - не могу знать! Что внутри, знает только Игнациус!

- Открывай.

- Не могу! Кодовый замок… код у Игнациуса… - мямлил перепуганный магос.

И тут Тазар по-настоящему разгневался. Когти на обеих руках полезли из ножен сами по себе. Все эти события с нахальным колдуном, Ксартой, разгильдяем Кассиилом и его неисправными сервиторами, а теперь еще и с самоуправством шестеренок навалились одновременно, и Тазар готов был уверовать в то, что банда сговорилась против него. Он просунул пару когтей под замок на контейнере и просто его сорвал.

- Открывай, сказал!

Дрожащий Галлан открыл дверцу контейнера, и Беспощадный заглянул внутрь. В контейнере лежал преимущественно ксенотех, которого не было в предоставленных Игнациусом списках. Несколько эльдарских сюрикенных пистолетов, светящаяся зеленым некронская гаусс-пушка, какие-то предметы быта ксеносов и другие странные штуки, назначения которых Тазар не знал, и захватил их просто потому, что мог унести – из своей природной жадности.

- Примылить это все, значит, собирались? – он обернулся к Галлану.