– Вот чёрт, – я сделала вид, что напрочь утратила всякий интерес и обняла испуганно прижавшуюся ко мне девушку, – а я-то мечтал, что мы попадём прямиком в винные подвалы.

– Они в другом крыле.

– Ты откуда знаешь?

– У меня было время, чтобы всё здесь основательно изучить.

– Так значит это… – у меня запоздало пересохло в горле.

– Да, – колдун уверенно посмотрел мне в глаза, – это подвалы замка де Борн. Лоран, у тебя есть кинжал?

– А тебе зачем? – я вытащила из-за голенища припрятанное оружие и протянула колдуну. Жаль меч у седла оставила, вот ведь незадачливая вояка.

– Так, на всякий случай, – более туманного ответа я в жизни не получала.

Я бежала по гулким коридорам вслед за Эваном и видела, как он убивает. Видела, как сверкает узкая полоска стали, видела, как брызжет темная кровь, видела, как искажаются страхом и болью лица ничего не ожидающих стражников. Никто не успел поднять тревогу, не успел даже вскрикнуть, сражённый смертоносным ударом. И лишь шелест шагов сопровождал наше передвижение. Колдун нёсся первым, за всё время, от злосчастной двери и до кромки леса, он ни разу на нас не оглянулся. Я почти несла на руках ничего не понимающую Элли, не позволяя ей даже краем глаза увидеть царящее на пути безумство. Я прижимала её к себе, сосредоточенно сдвинув брови и стараясь не вздрагивать при виде очередного оседающего под ноги тела. Да, мне было страшно, так страшно, что хотелось кричать, но я не смела. Со мной такое случалось во второй раз. Тогда я тоже не дала волю чувствам. Но в прошлый раз всё было иначе. Сейчас на моих глазах гибли люди, ни в чём неповинные, просто выполняющие свою работу стражники, а мне приходилось молчать. Да, я молчала! Молчала, когда бежали по коридорам, молчала, когда спускались по тайной лесенке за пределы стены, молчала, когда спешили под защиту леса. Молчала даже когда, успокоившись и отдышавшись, начали искать место для привала. Я молчала, потому что не могла говорить.

– Лоран, – прервал мои размышления колдун, решив, что Элли уже спит, – почему ты молчишь?

О, этот безумный вопрос.

– А что, я должен радоваться? – глухо буркнула, протягивая замёрзшие ладони к маленькому костерку и из последних сил надеясь, что он не будет продолжать разговор.

– У тебя такое лицо, словно ты жизни не рад. Что случилось?

– Ты угадал, я действительно не рад своей жизни.

– Почему?

– Не копайся в моей душе, Эван, это тебя не касается.

– Обижаешься, что я ничего не стал вам говорить? – сидящий рядом колдун поворошил угли и добавил в огонь пару веток. Как я и ожидала, он ничего не понял. – Зачем ты хочешь узнать о моём прошлом, менестрель?

– Как менестрель я ищу темы для своих баллад. Может быть, сложил бы песню и про тебя.

– Про меня? Не смешно. Хотя если сложишь,… с интересом послушаю.

– Если ты будешь так молчать и дальше, то вряд ли когда-нибудь вообще её услышишь.

– Лоран.

– Что?

– Я был рыцарем и паладином.

– А магом?

– Магом я стал намного раньше и это мне, мягко сказать, не нравилось. Моим учителем был некий Марк, я давно его не видел, как впрочем, и своего брата Йвана.

– А где они?

– В плену, – со вздохом признался Эван, даже не заметив, что я побледнела, – тебе знакомо имя Дерил, Лоран?

– Нет.

– Я рад. Значит, ты с ней ещё не знаком. Это тёмная колдунья с характером самого Дьявола. Это ей служит Подземный зверь, и это благодаря ей я едва не сгорел. Насколько мне известно, Марк с Йваном сидят в её подземелье.

– Почему она за тобой охотится?

– Если б я знал.

– Эван, – мне было очень неуютно, но соблазн узнать о брате становился слишком велик, – а как ты стал паладином?

– Это старая и очень длинная история, давай отложим её на другой раз. Одно лишь могу сказать, я был не один… Лоран?

– Что?

– Ты опять побледнел. Что тебя так напрягает в этом крестовом походе? Кого ты там потерял?

– Может быть, он жив, – почти жалобно запротестовала я.

– Кто именно?

– Мой брат. Я не получал вестей о его смерти, и он обещал вернуться.

– Значит, он вернётся. Тебе надо отдохнуть, ложись.

Я, было, запротестовала, но стальная рука буквально заставила меня опуститься на землю. Было жёстко и не очень тепло, но шанса высказаться мне не дали. Невозмутимый Эван передвинулся ко мне и положил мою голову к себе на колени, с таким видом, словно так и должно быть. Больше колдун не сказал ни слова, и, кажется, всю ночь вот так и просидел, охраняя наш с Элли сон.

Но всё равно, он так ничего и не понял.

– Йван, Амелия, кто из вас это сделал? Я спрашиваю: кто из вас посмел покуситься на мои эликсиры?! Признавайтесь поганцы, иначе оба получите! – учитель никогда не шутил и в этот раз разозлился не на шутку.

Мы же виновато пожимали плечами, косились на дымящуюся лужу в обрамлении разноцветных стекляшек и перепихивались локтями. Не говорить же старику, что злосчастные бутылочки разлетелись об пол во время очередного решения одно существенного вопроса: кто сильнее. Кто начал первым и кому попала под руку полка, мы не знали, такие последствия наших побоищ были делом привычным. Это если бы мы его зеркало разбили, тогда я понимаю, но не разбили же, просто поцарапали.

– Йван, недотёпа, это твоих рук дело? – Марк решил докопаться до истоков. Интересно, где он собрался их искать в бесплодной пустыне?

– Нет, учитель, – рыжий вихрастый парнишка замотал головой, исподволь показывая мне кулак.

– Амелия?

– Это не я, – мне пришлось приложить титанические усилия, чтобы сдержать рвущийся наружу смех.

– Так что выходит, я сам их разбил?! – глаза мага метали молнии. Почти настоящие.

– Амелия? – в комнату заглянул Грегуар, и мы воспряли. – Мне нужна твоя помощь. Марк, не могли бы вы и своего ученика с нами отпустить?

– Не могу, – учитель сбавил тон при моём брате, – они разбили мои эликсиры и пока не сознаются, кто из них виноват, я их не отпущу.

– Так почему бы вам самому это не узнать?

– Не могу, – маг уставился на нас пронзительным взглядом серых глаз, – во-первых, я могу видеть только будущее и то самое отдалённое, а, во-вторых, хочу, чтобы они сами сознались.

– Не сознаются, – Грегуар покачал головой, оглядев наши хитрые мордочки, – но, наверняка, подрались и не заметили, как нашкодили. Искать причины драки сейчас бессмысленно. Думаю, они и сами их не знают.

Марк ещё раз окинул нас пристальным взглядом и отвернулся. Похоже, он потерял всякий интерес к нашему недосмотру. Дрались мы по пять раз на дню, и наказывать нас после каждой, никаких розг не хватит. Раньше пытался, но плюнул и теперь следит, чтобы разрушения были в меру исправимыми. Сам виноват. Мало ему одного ученика, он меня обучать вздумал. А нас с этим рыжим в одном городе держать нельзя, камня на камне не оставим.

Он – четырнадцатилетний мальчишка, горе ученик и непроходимый недотёпа, вечно попадающий в переплёты. Рыжий, лохматый, худой подросток с многообещающим ростом и размахом плеч. Я – десятилетняя девочка, наследная виконтесса с длинной родословной и неусидчивым характером. Худая, с косой до колен, огромными глазами и ещё плоская, как доска. Два врага, два заговорщика и два сорванца. Непримиримые, вредные и вечно выгораживающие друг друга. Единственным человеком, кто мог нас разнять, был мой брат.

Когда наш замок осадили викинги, маг и его непутёвый ученик защищали стены. Они оба владели мечами, потратив последний год на моё обучение и в этой области, а потому выходили по тревоге и несли вахту. Меня на стены никто не пускал, заперев в личных покоях, а потому я могла лишь молиться. На третьем штурме они пропали. Их не нашли ни среди живых, ни среди мёртвых. Словно они были, а потом исчезли. Как мне казалось – навсегда.

А через два месяца, в ночь моего побега, я в последний раз зашла в небольшую круглую комнату Марка. Там мы дрались с Йваном, там слушали чудесные истории о колдунах и демонах, там просиживали дни и ночи, внимая словам мудрого старца и выполняя уроки. Он не учил меня магии, но он научил меня выживать, и за это я была ему благодарна. А на память я взяла с его стола лишь маленькую фигурку плачущей женщины из слоновой кости. Все эти годы она висела на серебряной цепочке рядом с мощами святого на моей груди. Теперь там же висит и крестик.