– Что-что? – я из последних сил попыталась разгневаться, но получилось плохо.

В своё время Марк очень красочно доказал мне, что врать магам по меньшей мере бесполезно. И если Эван оказался достаточно глуп, то это лишь указывается на его кровное родство с Йваном, тот тоже был записным двоечником.

– Врать нехорошо, – улыбнулся Альберт, – ты знаешь, что носишь на груди?

– Ты, – я порылась и извлекла на свет статуэтку, – об этом?

– Откуда она у тебя? – глаза мага загорелись неподдельным огнём.

– Моим учителем был некий Марк, но больше четырех лет назад он пропал. Я забрала её из его комнаты на память.

– Статуэтка стояла на виду?

– Вроде бы да.

– Значит, учитель запланировал это с самого начала, – Альберт потеребил себя за подбородок и неожиданно рассмеялся. – Да, это вполне в духе Марка. Что ж, моя маленькая спасительница, будь отныне осторожна, ибо в твоих руках Ключ от Подземного мира.

– Здорово, – я скривила улыбку, – и Марк надеется, что я смогу его уберечь?

– Почему надеется? Знает. Иначе бы не оставил. Хотя, возможно, другой кандидатуры не было. Ключ может носить либо сам творец – лично Марк, либо те, кого он создал, либо девушка–девственница. Третий пункт самый реальный, всех его творений я и так знаю. Ну, так что? Оставишь мне кинжал?

– Оставлю, – кивнула, ретируясь задом к облюбованной горгоне.

– И кстати, – Альберт ни на секунду не спускал с меня глаз, – я должен тебя предупредить.

– Что случилось?

– За этим Ключом охотится Чёрная Богиня.

По магам я больше не ходок. Пусть сами себя спасают.

Раскинем ситуацию на троих. Есть Ключ, есть я и есть Дерил. Марк с Йваном, знающие, где творение великого мага, в плену. Ученики Эван и Альберт, тесно с ними связанные, чуть не погибли и были спасены чудом, то есть мной. Великая Чёрная Богиня пока что не знает, у кого находится то, что ей нужно, но это дело времени. Если всё именно так, как сказал недосушенный маг, то очень скоро за мной начнётся настоящая охота. Даже если предположить, что Подземный зверь был пущен по следу Эвана, то возможно Дерил быстро догадается, кто его спас и не исключено, что следующим блюдом буду я. Предупредить Элли и постараться оставить её здесь? Не лишено смысла, но стоит ли так сгущать краски? Я почти 5 лет слоняюсь по стране и до сих пор никакого постороннего интереса к себе не выявила. Может быть, он просто меня запугивал? Однако ученик Марка – это обязывает. Думаю, ему стоит верить или хотя бы прислушиваться.

– Лоран, – встревоженная Элли на мгновение повисла на моей шее, – слава Богу, ты вернулся целым и невредимым. Что-нибудь нашёл?

– Нашёл. И не что-нибудь, а кого-нибудь. Что-то мне везёт в последнее время на умирающих магов, тебе не кажется?

– Твоя жалость тебя погубит. Давай рубашку, я её почищу.

– Не трогай! – я едва успела отпрыгнуть в сторону, застёгивая пуговицы.

– Ой, недотрога, – рассмеялась девушка, судя по глазам так и не заметившая обмана, – а я и не знала, что ты такой стеснительный. Ну, тогда иди за ширму, переодевайся.

Как всегда поток моих мыслей легко и логично свернул не туда, вольно петляя среди жизненно важных и не очень проблем. Ещё в беззаботном детстве моё редкое умение безнаказанно уводить разговор в сторону выводил из себя не только всех сестёр, Йвана и нянек, но и внешне спокойных отца и Марка. Удержать ход разговора в нужном русле я, конечно, могла, но зачем это делать, если по окончанию тебя ожидает порция розг? Всегда лучше потянуть время, а склероз как болезнь ещё никто не отменял.

Так о чем я? Ах, да, о приготовленном для меня костюме. Надо отдать должное местному портному, постарался он на славу. Чёрный, с серебряной канвой и вышивкой, не слишком пышный и не очень скромный, со строго пропорциональными складками и подогнанными ремнями, он сидел на мне словно влитой, красочно сочетаясь с распущенными по плечам кудрями. Элли, когда меня увидела, залюбовалась, так и застыв с лютней в руках. А я раскланялась.

– Лоран, – девушка поправила мой воротник и отросшую чёлку, – ты неподражаем.

– Конечно, – согласилась я, любуясь её затянутой в новое платье фигуркой, – я же менестрель. Ты, между прочим, тоже выглядишь восхитительно.

– Нравится? – она заботливо поправила юбку. – Это тоже баронесса подарила. Она очень радушная хозяйка.

– И даже слишком. Ну что ж, моя боевая подруга, пойдём пожинать плоды местной кухни. Свирель взяла?

– Да.

– Молодец. И обязательно держись поближе ко мне, если что, я тебя в обиду не дам. А теперь делаем каменные лица и идём в зал. И, главное, не забывай улыбаться.

Меня не спасло каменное лицо и наклеенная поверх него улыбка. И зайди мы с парадного входа, праздник закончился бы, так и не начавшись. Что было бы дальше, сказать сложно, но повышать свой уровень знаний не тянет. И скажу откровенно, я струсила. Старый, почти изжитый из тела страх накатился с новой силой, сметая робкие протесты разума и охватывая всё моё существо. Сердце трусливо рухнуло в пятки и уже оттуда быстро-быстро заколотилось, наполняя тело невыносимым жаром. В горле встал ком, пальцы мелко задрожали, в такт им начали прыгать колени, и я отчётливо поняла, что ещё немного и либо начнётся истерика, либо наступит своевременный обморок. Я не изнеженная аристократка, уж последние несколько дней и вовсе выбили из меня остатки женственности. Но есть в этом мире человек, которого я боюсь едва ли не больше смерти, и почему-то именно сейчас, и именно здесь нашим дорогам было суждено вновь пересечься.

Барон фон Штейн, собственной персоной. А если без титулов, то северный варвар или северная свинья, по настроению. Живое воплощение всех мужских пороков, которое я ненавижу всем сердцем. Толстый, грубый, жадный, вонючий, наглый, все его достоинства я могу неустанно перечислять вплоть до утра. Для меня он был живописным мужланом, этакой свиньёй, которую шутки ради вырядили в штаны и камзол, но для кого-то он был воином и предводителем. А с этим приходилось считаться. Когда я его видела, меня саму охватывал животный страх, и я начинала превращаться в какую-то дрожащую тварь без рода и племени.

– Лоран, что случилось? – встревоженная Элли подёргала меня за рукав. – Ты так побледнел.

– Всё хорошо, – я не узнала собственный голос, до того он стал хриплым и чужим, – пойдём.

Нас никто не заметил. Гости ещё только начали стекаться в зал, мелькали разноцветные камзолы и гербы, сновали слуги, слышался звон посуды и грохот отодвигаемых стульев. Все чувствовали себя непринуждённо, но вместе с тем сдержанно и соблюдали пункты этикета. Баронесса, как и положено, сидела во главе стола, за её спиной маячили неотлучные Эжен и Этьен. По правую руку от неё незнакомый мне человек, а по левую – фон Штейн, жрущий в три глотки, лакающий словно бульдог и время от времени отпускающий сальные шуточки. За эти четыре года он не изменился, только морду отъел, не позавидуешь. Судя по страдальческому выражению лица Луизы, ей было далеко не смешно, но, как радушной хозяйке, баронессе приходилось мило улыбаться и изредка кивать, давая знать, что слушает. Сейчас она выглядела восхитительно. Строгое коричневое платье заменено на шикарное бардовое, волосы тщательно убраны в высокую причёску, аристократично узкое лицо и изящная шея превосходно гармонируют с жемчужными украшениями. Невозможно выразить никакими словами её гордую красоту, ибо самые витиеватые комплементы поблекнут перед одной её улыбкой…

Я не мужчина, но других женщин оценить могу и весьма честно. К слову сказать, барон один раз попытался покуситься на её спрятанную под бархатным платьем коленку, но, встретившись взглядом с неулыбчивыми близнецами, моментально передумал. Каверза больше не повторилась. О том, что начнётся, когда придёт моё время петь, я старалась не думать. Мне и без того кусок в горло не лез.

– Элли, не переедай, иначе не сможешь выступать.

– Извини, – девушка виновато улыбнулась и занялась салатиком.