Остаток дня я посвятил изучению того, что мне предстоит завтра рассказать. К счастью, материал был посвящён устройству руин и во многих деталях повторял то, что я успел увидеть под землёй сам или узнать за время короткого знакомства с Гелой. Особого волнения перед завтрашним днём не было — сказалась усиленная подготовка последнего месяца и ожидание скорой свободы.
На следующий день я наконец-то покинул башню и в закрытой карете с занавешенными окнами был доставлен в университет. Как оказалось, обитатели университета в качестве повседневной одежды носят длиннополые бесформенные мантии, отчего мужчин от женщин по фигуре отличить было почти невозможно. Правда вот лица и причёски мантии уже не скрывали, оттого мне пришлось регулярно волевым усилием усмирять истосковавшееся по женскому обществу естество. Впрочем, мантия надёжно скрывала ту часть моего тела, так что я, разве что испытывал, иногда, определённые трудности при ходьбе.
Когда настало время моего выступления, я, к своему огромному удивлению, смог легко и без проблем пересказать выученный текст собравшейся аудитории, даже не смотря на внушительное количество присутствующих. Судя по их энтузиазму, многое из рассказанного для собравшихся было в новинку. После доклада меня буквально засыпали вопросами, но и они не были для проблемой — добрая половина выученного мной накануне материала как-раз и была посвящена ответам на возможные вопросы.
Как-то незаметно круг спрашивающих становился всё более узким и, вскоре, мы плавно переместились в другой зал, где были накрыты столы с вином, а слуги разносили бокалы с вином.
— Ах, вы так уверенно рассказываете об устройстве руин, — обратилась ко мне высокая рыжеволосая женщина. Фигуру её было не разглядеть из-за мантии, но привлекательное аристократическое личико с зелёными глазами и чувственными тёмно-красными губами, выглядело крайне возбуждающе. — Неужто вам повезло встретить в подземельях кого-то из сейдхе и узнать от них правду?
Этот, казалось бы, простой вопрос заставил меня напрячься — я знал позицию насчёт существования сейдхе последователей Всеблагого Отца, но не был уверен, что она соответствует мнению местного учёного сообщества. А мои наставники, как на зло, данного вопроса не касались, считая его очевидным. Вдвойне обидно было из-за того, что я действительно часть рассказанного узнал от сейдхе, которую встретил в руинах.
— Я не буду повторять множественные эксперименты и теоретические изыскания, о которых упоминал в недавнем докладе. Но однозначно известно, что внизу, под руинам, фон магической энергии губителен для всего живого… — осторожно ответил я, стараясь обойти щекотливую тему. — Сейдхе же однозначно являются живыми существами. Следовательно они никак не могут жить в руинах.
— Неужели вы не слышали версию мэтра Иоанна о том, что сейдхе после своего поражения нашли способ существовать в неорганических телах? И, что металлические люди, которых иногда встречают в руинах, это они и есть? — удивилась моя собеседница. — Это ведь популярнейшая теория.
Мне ничего не оставалось, как растерянно развести руками, признавая свою неосведомлённость. Я прекрасно знал, что железные люди в руинах это никакие не сейдхе, а точно такие же их слуги, как четвероногие монстры или бездушные. Но вот доказать это никак не мог, так как мне не было известно каких-либо исследований на тему.
— Ах, молодой человек, — сокрушенно покачала головой женщина. — Занимаясь такими серьёзными исследованиями нельзя быть таким ограниченным!
Я так и не нашёл что возразить, а моя собеседница, посетовав на деградацию современной молодёжи, ушла куда-то по своим делам. Следом за ней потянулась и большая часть остальных моих собеседников.
— Не переживай, — обнадёжил меня один из оставшихся учёных. — Мэтр Эмпуза она кого угодно может неучем выставить. Её даже почтенные магистры опасаются.
— Зато немногие, кто видел её без мантии, говорят, что она божественно красива, — добавил другой.
— В общем умна, красива… Но при этом надменна и стервозна, — подвёл итог третий.
Как-то незаметно наша беседа перетекла в обсуждение местных слухов, касающихся университетской жизни. Естественно, не осталась без внимания и тема исчезнувших учёных.
— Про это мало кто знает, но каждый из пропавших, перед исчезновением начинал вести себя странно. Я лично знал пропавшего последним Иннокентия и встречал его непосредственно перед исчезновением, — рассказал один из моих собеседников. — Он был совсем на себя непохож, сутулился и даже голос его изменился. И он всё твердил, что его преследует некто с левой бронзовой, а правой ослиной ногой, огромными когтями и зубами, что хочет выпить его кровь.
— А я встречал Валерия, который пропал одним из первых. Тоже перед исчезновением, — добавил другой. — И тот тоже был на себя не похож и упоминал кого-то с такими ногами. Вернее похожими, так как, по его словам, одна из ног была не ослиной,
а из навоза. Про когти и зубы он, кстати, не говорил.
— Нога из навоза это, вообще, как?
— Понятия не имею. Но он точно сказал, что из навоза!
— Говорят, что пропавший Иоганн, перед тем как исчезнуть, успел написать многостраничную работу, в которой доказал, что во всём виновато проклятье руин и странное существо это порождение магии сейдхе, — вставил веский комментарий ещё один собеседник. — Но работу быстро изъяли то ли святоши, то ли люди из тайного сыска.
Беседа наша грозила плавно перерасти в попойку. Но тут явился, посланец от отца-наблюдателя, что бы отвести меня в выделенное мне жильё.
Как оказалось, университет занимал огромную территорию за городом и был обнесён высокой стеной, которую патрулировала местная стража. Помимо учебных корпусов и общежитий для учащихся, на ней размещалось множество маленьких двухэтажных домиков для учёных. Один из таких домиков выделили для проживания и мне.
Первый, этаж домика занимала гостиная, а на втором располагалась пара спален и небольшая комнатка для омовений. Впрочем, богатый событиями день и обильные вечерние возлияния, настолько меня утомили, что я не стал тратить время на изучение интерьера, а, поблагодарив своего проводника, поднялся в одну из спален и, раздевшись, лёг спать. Впрочем, даже в таком состоянии я всё-равно сунул под подушку кинжал.
Приснились мне семеро сейдхе и Оракул. События сна в точности повторяли предыдущие его версии на эту же тему. Только теперь я уже мог разглядеть больше половины присутствующих — четвёртой оказалась рыжеволосая Эмпуза.
— О Оракул, — ответила сейдхе, когда очередь дошла и до неё. — На мой взгляд достойным является умнейший! Хоть человечешки в своём развитии недалеко ушли от животных, среди них наверняка есть те, кто занимается чем-то хоть отдалённо напоминающим научные изыскания. Я найду их… И исполню свою миссию.
— Да будет так! — ответил Оракул.
Благодаря усталости и алкоголю сон мой был настолько крепким, что я умудрился проспать появление ночного визитёра. Так что проснулся я от того, что мне в горло упёрлась холодная сталь кинжала, а в нос повеяло смрадным дыханием. События сна, ественно, не задержались в моей памяти.
— Проснулся, умник? Теперь лежи спокойно, — поприветствовал меня визитёр в чёрных как ночь одеждах и с низко надвинутым на лицо капюшоном. — За свою жалкую жизнь можешь не бояться, ты нам живым нужен. Так что молчи, делай что прикажем и мы уйдём не причинив тебе вреда. Кивни, если понял.
Я осторожно кивнул.
— Молодец. С вами, высоколобыми, работать одно удовольствие, — похвалил меня мой собеседник. И перешёл к делу. — Сейчас тебе надо будет выпить до дна одно зелье. Оно не ядовито и нужно лишь для того, что бы ты не разочаровал ту, что нанесёт тебе визит после нас. Понял?
Понимая, что у меня нет выбора, я вновь осторожно кивнул. А потом покорно выпил содержимое флакона, которое обладатель кинжала влил мне в губы, не убирая лезвия.
— Молодец. Скоро зелье начнёт действовать и ты, высоколобый, в кои то веки почувствуешь себя нормальным мужиком. А то слышал я, что вас, заучек, женщины вообще не интересуют, — рассмеялся мой собеседник. А затем отдал следующий приказ. — Теперь медленно подними руки, что б мой друг смог привязать их к кровати. Как закончим привязывать, мы уйдём, а через некоторое время тебя навестит госпожа.
