— Зануда, — цокнула языком, закатывая глаза, тем не менее стянула с себя шорты и надела мягкие теплые штаны, совершенно не стесняясь Люцифера. Тот, к слову, старался смотреть на очень интересные стены, вид за окном и на неимоверно красивую плитку на полу, но никак не на Уокер.
Пять минут спустя девушка была одета в зимнюю пижаму, носки с оленями и в тот самый халат. Оба стояли на крыльце, затягиваясь сигаретным дымом на полные лёгкие. В последнее время курить ей удавалось крайне редко: то медсестры кипишь поднимают, то врачи сигареты отнимают. Тяжело жить курильщикам в отделении психиатрии.
— Спасибо, Люц, — спустя некоторое время молчания тихо говорит Уокер.
— За что именно? — ухмыльнулся Денница, впуская очередную порцию едкого дыма в себя.
— За всё, — облокотилась о стену позади. — Так что там за бал?
— Сам не знаю, — пожал плечами. — но поговаривают, будет весело.
— А ты взял и развесил уши… — слабо ухмыляется, глядя на широкую мускулистую спину, обтянутую черной тканью рубашки.
— Если будет скучно, можем сбежать, — парень вздрогнул от резкого порыва декабрьского ветра.
— А знаешь… — призадумалась, прикусывая нижнюю губу, — а мне нравится идея — давно пора развеяться.
— Вот и чудно, — выбрасывает окурок в урну ловким движением руки. — Пошли во внутрь, у тебя губы все синие.
Люцифер просидел у Уокер ещё примерно полчаса, прежде чем покинуть девушку. Дальше заскочил Миллер и уведомил Викторию, что с понедельника ей назначает лекарства попроще. От них не должно быть никаких выразительных побочных эффектов, так что Виктория сможет вернуться к полноценной жизни, полной эмоций. Дальше был ужин в пустой столовой, где она сидела в одиночестве до определенного момента.
— Привет, Вики, — Женева плюхнулась на стул напротив. — Как день?
— Привет, Женева, — выдавливает из себя легкую улыбку, — Довольно неплохо, а у тебя?
— О, сегодня так смешно было, — её воодушевленная речь невольно вызывала у Виктории лёгкую улыбку краешками губ. — У меня медсестра с боем отбирала пачку сигарет, не зная, что у меня под кроватью лежит целый блок.
— У тебя… что?
— Ну, блок. Много пачек, короче. Могу поделиться, — наклоняясь через стол, спросила. — Видела, как ты сегодня с каким-то парнем курила, думала, может захочешь. Тут всё слишком строго, как по мне…
— Шутишь? — шепотом спрашивает голубоглазая, хлопая длинными ресницами. — Что ты хочешь взамен?
— Простого человеческого общения, — лучезарно улыбаясь, отвечает синеволосая. — Ты единственная живая душа в этом Богом забытом месте, по которой не плачет смирительная рубашка, — кивнула в сторону мужчины, что бился головой об стол и громко смеялся. Дрожь пробежалась телом, заставляя ёжиться.
— По рукам, — протягивает костлявую ладошку, от чего азиатка приходит в самый настоящий восторг. Слишком яркий, по сравнению с эмоциями, которые испытывала сама Уокер.
С понедельника врач, как и обещал, сменил препараты. Несколько дней после этого состояние безэмоциональности никуда не девалось, издевалось над брюнеткой. И однажды утром она проснулась с таким острым ощущением мира, какого не было прежде — она чувствовала абсолютно всё. Эмоции переполняли девушку, она даже в сердцах обняла маму, чего очень давно не делала, а Люциферу достался поцелуй в щёку. А после того, как он предложил позвонить Мими по видеосвязи, вообще была готова душу ему свою отдать. Так и прошло практически три недели: днём её навещали родственники и Люцифер, а одинокие вечера перестали быть таковыми с появлением вечно жизнерадостной Женевы Скотт. Девушки заметно сдружились. Особенно весело им было, когда к брюнетке вернулась способность чувствовать.
День бала подкрался так же незаметно, как и пролетели все последние деньки в больнице. И вот Уокер стоит на крыльце учереждения, переминаясь с ноги на ногу. Так странно покидать стены лечебницы после долгих недель пребывания здесь. И так хорошо, можно сказать трепетно на душе. Чёрная Мазерати медленно тормозит, а девушка не дожидается, пока выйдет её спутник и сама юркает на пассажирское сидение, лучезарно улыбаясь во все тридцать два. Нежно целует брюнета в щеку, заставляя оторопеть на несколько секунд. По дороге Виктория покупает себе темно-синее платье. Верх прикрывает ключицы и руки до самых запястий, придавая образу девушки некой загадочности. Тем временем, пышная фатиновая юбка до середины икры выделяет и без того выразительную талию брюнетки. Готовилась к празднику она уже дома: на быструю руку подкрасила отросшие корни волос и сделала укладку. Заколола волосы с одной стороны невидимками, с другой оставила пряди распущенными. Впервые за очень много месяцев на её личике красовался едва заметный, но естественный румянец, а глаза блестели от счастья. Смоки айс в серых тонах прекрасно подчеркнул глубину цвета голубых радужек — отныне девочка хочет быть собой, без этих линз и прочих масок. За время пребывания в больнице брюнетка осознала, что ей надоело бояться — она хочет жить свою жизнь, а не носить маску запуганной жертвы. Единственное, пока решила оставить это цвет волос, но ей верилось, что и это ненадолго. Откуда-то взялось столько жизненной энергии и сил, что уместить её в себе было просто невозможно — поэтому Виктория порхала по комнате, словно бабочка, ожидая семи часов вечера, а когда заветный час пробил, её уже поджидал прекрасный принц в чёрном костюме тройке.
— Выглядишь крышесносно, — вырвалось с уст Денницы, когда алые губы растянулись в приветливой улыбке.
— Спасибо, — поглубже кутается в шубку из искусственного меха и огибает ласточку Люцифера. — Ты тоже.
— Прежде чем мы поедем, я хочу вернуть тебе одну вещь.
— Какую? — поворачивает голову к парню, пристегиваясь.
— Закрой глаза и не сопротивляйся, — вкрадчивый голос не оставил ей иного выбора, кроме как покориться. Горячая рука мягко коснулась запястья левой руки, Уокер даже затаила сбившееся от прикосновений дыхание. Далее ощущает холодок какой-то железки и слышит звук застёжки. — Открывай.
— Это…
— Твой подарок на день рождения, — улыбнулся краешками губ, искоса наблюдая за реакцией девушки.
— Спасибочки! — такой счастливой он давно её не видел. Красные губы оставили едва заметный след на щеке.
В спортзале школы собралось множество учеников в роскошных нарядах. Парни все, как один — с уложенными волосами и в идеально выглаженных костюмах. Отличались лишь цветами рубашек, тут уже кому что больше шло. У девочек же были платья всех возможных цветов и кроев разной степени пышности. Одноклассники, с которыми девушка не виделась долгих два месяца то и дело подходили и спрашивали её о самочувствии. Это повергло Уокер в глубочайший шок, ведь даже сама Джульетта Уайт снизошла до «ущербных».
— Привет, Виктория, — мило и очень правдоподобно улыбалась одноклассница. — Прекрасно выглядишь.
— Привет, Джули, — натянутая улыбка в ответ. — Спасибо, ты тоже.
— Слушай, — девушка в красном потупила взгляд и неловко потерла шею, — я это… В общем, прости меня за то, что задирала тебя.
— Э-эм, ладно, проехали.
— Мир? — протягивает наманикюренный мизинчик и щенячьими глазками сверкает.
— Мир, — недоверчиво смотрит, но протягивает пальчик в ответ. Лицо Уайт сияет с новой силой и излишек хайлайтера здесь не причем. Видимо, действительно искренне рада, что Виктория простила.
«Kina — Can we kiss forever?»
Откуда-то появляется Люцифер, который ушел за пуншем и пропал на целых минут пятнадцать, и что-то говорит Джульетте, та кивает и уходит.
— Не-ет, я не танцую, — запротестовала Уокер, когда поняла, что Люцифер тащит её бренное тело в сторону танцпола, битком забитого парочками.
— Ну пошли, не ломайся, — его теплый взгляд всегда действует на Викторию должным образом, поэтому она, не без тяжелого вздоха, конечно, но вложила свою маленькую ладошку в руку Денницы.
Вместе идут к центру танцпола и брюнетка неуверенно закидывает свои руки на плечи друга. Ноги подгибаются от ощущения близости, а взгляд поднимать настолько страшно, что ком встает в горле. Горячие руки парня расположились на тонкой талии и прижимали девушку к подтянутой груди. Покачиваясь в такт музыке, парень склонялся всё ниже и ниже, до тех пор пока его обжигающее дыхание не коснулось нежной кожи щеки. На этот раз он решил действовать наверняка и уверенно провел костяшками пальцев по линии выраженных скул к подбородку, а затем вздернул его. Оба на секунду застыли: музыка для них притихла и доносилась словно из-под толщи воды, а софиты, казалось, и вовсе исчезли. Впрочем, как и весь остальной мир. Были только эти двое, их взгляды и нежные касания, от которых мурашки по коже бегали и зрачки расширялись. Карие омуты тонули в голубых без единого шанса на спасение и раз Люцифер уже начал, то должен закончить, какой бы ни была реакция. Мгновение и губы Денницы робко накрывают уста Виктории, напрочь отключая мозг у обоих. Мгновенный ответ и Люций, улыбаясь в поцелуй, углубляет его и сплетает их языки воедино. Тонкие пальцы брюнетки портят безупречную прическу кареглазого и зарываются поглубже в мягкую копну волос на затылке юноши. Им плевать, что песня для медляков давно сменилась на более ритмичную и оживленную. Нехотя отстраняются лишь когда от нехватки воздуха их охватывают нешуточные головокружения.
