Огляделся.

Уйти успел. Даже погони пока не наблюдалась. Посмотрел на свою связь. Уверенности не было. Сил тоже. Их, в общем-то, и осталось только на то, чтобы свалиться в физическое тело.

*

Покинув подземную лабораторию, Геллерт вернулся в свою комнату, чтобы забрать из ящика прикроватной тумбы казенную палочку, а из-под матраца — сложенный в несколько раз клетчатый носовой платок. Зачем-то окинув взглядом место только что завершившегося заточения, он улыбнулся своим мыслям, распахнул окно и, взобравшись на подоконник, спрыгнул вниз. Однако каменная отмостка так и не коснулась его ног.

Геллерт трансгрессировал в полете и вышел из легкого вихря на опушке Запретного леса. Мороз вцепился в щеки, хрустнул снег. Вдалеке за замерзшей гладью озера на скалистом холме возвышался заснеженный Хогвартс. Островерхие башни темнели на фоне низкого серого неба.

Внимательно оглядевшись, Гриндевальд, с наслаждением втянул ноздрями колючий холодный воздух и скрылся за густой, покрытой снегом хвоей молодых ёлок. Он не стал углубляться в чащу. Убедившись в отсутствии посторонних глаз, достал палочку, тихо напевно произнес заклинание. Под взмахом руки в воздухе проступили, а затем и материализовались на тонком деревянном планшете очертания карты со светящимся крестиком и точкой.

— Совсем близко, — прошептал маг, коснувшись пальцем крестика.

Он пошел в указанном картой направлении, чудесным образом не увязая в сугробах и даже не оставляя за собой следов.

Карта привела на небольшую поляну, окруженную старыми деревьями. Их шершавые стволы снизу были полностью лишены ветвей, но высоко вверху кроны смыкались так, что даже зимой, когда нет листьев, сквозь их замысловатое переплетение света проникало немного. Маг еще раз удостоверился в наложении крестика и точки на карте и снова принялся читать заклинания. На этот раз утробно, глухо. Снег в двух шагах от него потемнел, осел и быстро таял. Обнажилась прогалина. Гриндевальд присел на корточки и погрузил ладони в прелую лесную подстилку.

Через минуту он с благоговением рассматривал лежащий на выпачканной перегноем ладони темный с фиолетовым отливом камушек. Ненадолго его лицо приобрело выражение одержимости, но вскоре вновь стало сосредоточенным и спокойным.

Камень отправился в нагрудный карман, а из бокового был извлечен платок, в складках которого обнаружились несколько разномастных волосков. Двумя пальцами маг подцепил длинный рыжий, поднял его на уровень глаз, повертел, разглядывая, и самодовольно ухмыльнулся:

— Бескорыстная помощь светлым волшебникам тоже бывает весьма полезной, — полушепотом произнес он, вскидывая белые брови, после чего вернул платок на прежнее место, а рыжий волос подвесил в воздухе и направил на него волшебную палочку.

*

Водянистая снежная каша неприятно чавкнула под ногами, и ботинки моментально промокли. Неприятных ощущений добавляла летящая в лицо колючая морось. Джинни поморщилась и поспешила подняться на крытую веранду.

Зайдя в собственный дом с черного входа, женщина остановилась посреди гостиной, поймав себя на том, что мучительно пытается, но не может вспомнить, зачем она здесь. Зачем она помчалась домой, бросив котел с недоваренным Феликс Фелицисом?

— Я отойду на минутку. Присмотри за моим зельем, ага, — кажется, эти слова она бросила Гермионе, прежде чем покинуть лабораторию. Потом поднялась в свои комнаты, накинула теплую мантию.

— Ма, ты куда? — старший сын вопросительно уставился снизу-вверх.

— Я скоро вернусь, — улыбнулась Джинни, аккуратно обходя ребят, сидящих вокруг разложенной на полу настольной игры «В гостях у Великих волшебников».

В тот момент она точно знала, что ей нужно домой, а теперь…

За спиной хлопнула дверь. Джинни обернулась и, вскрикнув от неожиданности, шарахнулась назад так, что сбила стул и едва устояла на ногах. Наставив палочку на застывшего с поднятыми руками и насмешливой улыбкой мужчину, она судорожно вспоминала, где видела его лицо. Он что-то начал говорить, и перед глазами сгустилась тьма.

*

Караульные вышки недалеко от главных ворот Хогвартса мало того, что продуваются всеми ветрами, так еще и настолько узкие, что ни размяться как следует, ни костер развести. Только согревающими чарами и оставалось спасаться, но и те через несколько часов уже не помогали. Поэтому дежурства в школе казались молодому аврору Нейтану сущим наказанием. Потирая плечи, притопывая, а то и подпрыгивая, взбодренный близкой пересменкой, он машинально озирался по сторонам. Снег снова повалил крупными хлопьями, и видели караульные только чуть дальше собственных красных носов. Ради чего только мерзли, спрашивалось.

Вдруг в снежной пелене померещилось нечто странное. Некоторые хлопья кучковались не долетая до земли и плыли параллельно ее поверхности. И вроде из них даже складывалось что-то напоминающее человека в балахоне. А следов за ним не было. Нейтану стало жутковато. Протер глаза. Нет, видение не исчезло.

Неужто снежный дух? Припомнились страшилки, которые длинными зимними вечерами любил рассказывать Иоши Накамура — сосед по комнате в школьные годы. «Как он там его называл? Юкионна! Точно. Он следов не оставляет. А на кого посмотрит — вмиг заморозит… Или только тех, кто с ним заговорит? И вроде бы их Юкионна женское обличье имеет? Тьфу. Какая разница?! Кто бы ни был — все одно чертовщина какая-то!»

Нейтан, как и всякий гриффиндорец, был храбрым. И, чтобы всем это лишний раз доказать, пошел служить мракоборцем. Он вовсе не боялся темных колдунов и разных магических тварей, с которыми хотя бы в теории ясно, что делать. Но неведомые чужеземные демоны — другое дело. Караульный уже приготовился во всю глотку орать: «На помощь!» Но тут дух влез прямо к нему в голову и приказал открыть ворота. Сопротивляться Нейтан не смог.

Сотканный из буклированной снежной пряжи демон невозмутимо проплыл мимо. Караульный проводил его взглядом и… тут же забыл.

Обнаружив себя не на вышке, а у ворот, он удивленно похлопал белыми от инея ресницами, наколдовал темпус. До конца смены оставалось десять минут. Неохота, а лезть обратно на вышку придется, иначе и выговор схлопотать недолго.

*

Осадки — явление коварное. Они укрывают и прячут все вокруг, однако невидимок делают видимыми. А известный как самый выдающийся стратег в новейшей магической истории, обладающий холодным расчетливым разумом Гриндевальд этого не учел. А потом только мимолетно удивился.

Он не ощутил ни досады от собственной глупой оплошности, ни ироничного веселья по поводу бредового хаоса, обнаруженного в мыслях бравого мракоборца. Впереди, в усыпальнице бывшего друга, ставшего злейшим врагом, лежала бузинная палочка — последнее, чего не хватало Геллерту для обладания всеми Дарами смерти.

*

Скользя взглядом по еще немного расплывчатым очертаниям мебели в собственном кабинете, Снейп поймал себя на мысли, что в какой-то степени даже рад бессилию.

Принять тот факт, что, пока он совершал свой первый выход в астрал и пытался шпионить за Темным лордом, другие умудрились его руками выпустить на волю Гриндевальда, было нелегко. И будь у Снейпа силы, он бы, наверное, вышел из себя и самозабвенно орал. Чего доброго, прошелся бы и по Кире, о чем непременно глубоко сожалел бы впоследствии. А так он мог лишь тихо шипеть на Поттера, предварительно выслушав их с Кирой несколько сумбурные объяснения.

— Значит, убедившись в том, что я нахожусь, как вы выразились, в неадекватном состоянии, вы не нашли ничего умнее, как отправить ко мне Геллерта Гриндевальда, правильно я вас понял? — чуть сузив практически черные от гнева глаза, он не сводил с Гарри тяжелого взгляда. — Причем эта светлая мысль пришла в вашу голову как раз после того, как он сам напомнил о том, что только я и вы можем снимать с него наложенные обетом ограничения?

— Да, вы все правильно поняли, — с каким-то мальчишески обиженным выражением лица Гарри смотрел не на Снейпа, а на сдвинутые к краю окна тяжелые зеленые шторы. — И я прекрасно могу себе представить, что вы сейчас обо мне думаете и…