— Вам могли помочь, — уже с меньшей уверенностью предположил открытый поборник чистокровности.

— Вы ведь можете это проверить? — девчонка вскинула рыжие брови и развела руки в стороны. — Проверьте! Есть ли на мне следы чужой магии?

Малфой окинул ее критическим взглядом, взмахнул палочкой. Одно диагностическое заклинание. Второе. Третье. Секунды душной тишины.

— На первый взгляд… нет, — нехотя признал аристократ.

— Речь шла не столько о воровстве палочек, сколько о воровстве самой магии, мисс Эванс, — вступил в разговор еще один сторонник Темного лорда Методиус Нотт.

— Действительно… — девчонка словно бы смутилась, на мгновение понурив голову. Сделала пару робких шагов к Нотту. — Скажите, сэр, вы могли бы украсть магию у другого волшебника?

— Конечно нет! — седые брови сошлись к переносице.

— Нет, нет! Я имела в виду, не с моральной, а с технической точки зрения. Вам такие… действия доступны?

— К чему вы клоните?

— Я читала, что отнять магию у волшебника совсем не просто. Вроде бы существуют малоизвестные темные ритуалы, доступные не каждому магу. Поправьте меня, если я не права, и скажите, как такое провернуть магглу?

— А кто говорил о магических ритуалах, мисс? Магглы славятся своими махинациями с электричеством, магнетизмом…

— И вы хотите сказать, я могла осуществить нечто подобное, будучи младенцем?!

— Зачем обязательно — лично вы? Ваши родственники, например… — ласково парировал Нотт.

Девочка заметно побледнела.

— А еще существует такое понятие, как «паразит», — с другой стороны зала донесся гортанный голос Ядвиги Крэбб. — Блохе, чтобы пить кровь мантикоры, вовсе не обязательно иметь такую же собственную.

— Ну, знаете ли, — министр магии Дженкинс занимала место в президиуме рядом с председателем, — блоха при этом не превращается в мантикору и не приобретает ее умений, — она поправила очки. Волдеморт скользнул заторможенным, но от того не менее презрительным взглядом по их оправе, отдающей кокетством и маггловской модой.

— Поддерживаю, — негромкий голос Дамблдора перекрыл все другие звуки. — Остаются только маггловские технологии. Но это бы означало, что, во-первых, магглы вопреки Статуту прекрасно осведомлены и о волшебстве, и о природе магии, а, во-вторых, превосходят нас в силе. Вы к этому вели, мистер Нотт?

Волдеморт слушал внимательно. Но присутствовало устойчивое ощущение чего-то ускользающего. Важного. Мешало сосредоточиться. Наверное, из-за духоты. Завязавшаяся горячая дискуссия пробивалась обрывками реплик так, будто бы проходила за глухой стеной.

Неожиданно перед глазами появилась Лили.

— А почему вы молчите, сэр? Что думаете обо всем увиденном и сказанном вы?

Он отметил медовый оттенок волос. И почудился аромат цветущих медоносов и легкого бриза. Свежесть вытеснила духоту.

— Я думаю, что у меня есть серьезные основания усомниться в вашем маггловском происхождении, мисс Эванс.

Возражения наглой девчонки он слушать не стал. Его последователям требовалась поддержка лидера, и он приложил все силы, чтобы склонить-таки чашу весов в свою пользу. Тщетно. Большинство участников тайного голосования высказались против.

Когда схлынула первая волна ярости, пришло время анализа. Раз за разом прогоняя, препарируя воспоминания, все выложенные им аргументы и высказанные контраргументы, он неизменно приходил к выводу, что подконтрольный Дамблдору Совет голосовал согласно предварительной договоренности. Значит, диалог с позиций логики не имел смысла. Что ж, тоже результат. Большее беспокойство вызывало другое. Странные, недостойные сверхмага эмоции, захлестнувшие его при выступлении смазливой грязнокровки. И ладно бы речь шла о вожделении, он все-таки мужчина. Хотя и выдающиеся красавицы, пытавшиеся его соблазнить, наталкивались на ледяное безразличие. А тут толком неоперившийся подросток… Птенец, которого необъяснимым образом хотелось опекать и защищать.

Волдеморт подозревал проклятие и даже предполагал, кто мог наложить. Но самодиагностика выявила только маленький теплый уголек, мерцающий зеленым светом на дне сознания. Неидентифицируемый сгусток собственной ментальной энергии.

*

Темный лорд сделал заявление, в котором назвал политику министерства противоречащей интересам британских волшебников, пообещал, что с того момента намерен отстаивать эти самые интересы любыми средствами, и предостерег несогласных от необдуманных поступков. Вслед за словами начались действия. Пожиратели планомерно выслеживали и устраняли одного неугодного за другим: политики, мракоборцы, журналисты…

На смену смещенной с должности Юджине Дженкинс пришел эксцентричный и импульсивный Гарольд Минчум, пообещавший покончить с беспорядками в кратчайшие сроки. Война пошла не на жизнь, а на смерть. Наряду с плохо продуманными акциями властей на пути Пожирателей все чаще оказывались хорошо обученные люди из дамблдоровского Ордена Феникса.

В одной из таких стычек слякотно-мёрзлым мартовским утром он увидел знакомое лицо. Она не рвалась в атаку, как парочка бесшабашных, но везучих юнцов из той же группы. Скорее прикрывала им тыл.

Хотел бы Темный лорд знать, как, мелькнув в прорезях маски, девчонка намертво приковала взгляд.

«Уж не вейлы ли затерялись в твоих маггловских корнях, грязнокровка?»

Ничего особенного. Симпатичная, не более того. И тем не менее, с того прерванного, несмотря на недоумевающие взгляды соратников, рейда Волдеморт не мог нормально спать. Временами, срываясь на саркастический презрительный смех, он почти мечтал о возвращении забытого целомудренного стремления всего лишь опекать проклятую грязнокровку. Днями бывал очень занят. Вечерами отгораживался от сверкающих зеленых глаз и волос, разметавшихся на ветру, ментальными ширмами. Разве что к докладам о потерях в стане врага стал более придирчив: количество, возраст, пол. И дыхание потом переводил… Да совпадение просто. Но вот во снах был совсем беззащитен. А тусклый зеленый уголек вырос и превратился в сверкающий острыми углами кристалл. Ситуация требовала радикального решения.

*

Неприветливый старый дом затерялся посреди холмистой вересковой пустоши Девоншира. В угоду накопительству Гойлы не держали даже домовиков. Последнее и стало для Волдеморта главным аргументом выбора именно этого места — возможность уединения и конфиденциальности. Эндрю Гойл предоставил дом в распоряжение Темного лорда по первому же требованию, не осмелившись спросить о целях, хотя такой вопрос с очевидностью рвался с его языка, и беспрекословно дал обет неразглашения самого факта оказанной услуги. Необходимость предупреждения огласки диктовалась деликатностью встречи.

Волдеморт некоторое время рассматривал лежавшую на каменном полу девушку, пристально, недобро, жадно. Она, лишившая покоя, не заслуживала снисхождения. Овладеть, насладиться сполна, запомнить ее униженную и раздавленную и избавиться от наваждения. Он — сверхмаг, Темный лорд, Повелитель, и никто не вправе вольно или невольно нарушать размеренный ход его мыслей. Волдеморт извлек палочку, намереваясь привести пленницу в чувство, а она, чуть сведя брови, поморщилась, повернула голову набок. Вздрогнули длинные ресницы. Через раскрытое окно задул ветер с пустоши, густо запахло травой и медом. Подобные манящим ароматам, нахлынули сомнения. Девушка была сильной ведьмой, вряд ли грязнокровой, стоило ли бездумно пускать ее в расход? И прежде крайних мер он решил испробовать иной путь. Чем провидение не шутит?

Он осмотрелся в доме и, отыскав кухню, разжился свежими фруктами, которые отлевитировал на длинный дубовый стол в том же зале, где дожидалась безвольной куклой пристроенная в высоком грубом кресле пленница. Сомнительного вида кусок вяленого окорока остался там же, где лежал. А вот эльфийское вино в покрытых толстым войлоком пыли бутылях выглядело неплохо. «Более, чем достаточно», — прорычало глухое недовольство. Темный лорд, суетливо собирающий на стол для разговора с безродной девкой из враждебного лагеря, — что за нелепый оксюморон?