Дарин слушал молча и не перебивал. Ему был знаком такой тип людей. Куда проще потратить лишних минут пять, давая им выговориться, чем перебивать, задавая наводящие вопросы. В таком случае рассказчик изложит полную картину событий, пусть и пестрящую множеством ненужных деталей. Мужчина тем временем продолжал:

– Наследники, уже давно поделившие имущество без вести пропавшего путешественника, даже не захотели признавать его, но у Могеллона всегда было много добрых и отзывчивых друзей, готовых постоять за его интересы, – тут лицо рассказчика потемнело. – Жаль только, что пользы особой это не принесло. Старик скончался пару месяцев назад. Так вот, о чём это я? Ах, да. Оказывается, Могеллон всё это время находился на Арнилисе. Именно туда он и снарядил свою последнюю экспедицию. Как вам известно, ваше высочество, Арнилис представляет для жителей Акрониса весьма небольшой интерес ввиду отдалённости этого материка, а также из-за местных жителей, сплошь представителей диких полуразумных рас. Троллей, орков и, кажется, гоблинов. Торговать с ними невыгодно, у них нет стоящих товаров на продажу, так что организация экспедиции на Арнилис не несёт никакой коммерческой выгоды. Кто отважится пуститься в далёкое плавание на кишащий дикарями материк? Только прирождённый учёный, каким и был Могеллон. По прибытии он почти сразу угодил в рабство к оркам, как и те из его товарищей, кто не погиб во время нападения на корабль. И лишь замечательное стечение обстоятельств позволило ему спустя три года освободиться. На орков напали… можете себе представить, ваше высочество, люмены!

– Неужели? – впервые в рассказе Франко прозвучало что-то действительно важное.

– Именно так. Оказывается, на материке обитают не только дикие расы, но и люмены, люди и люры. О представителях народов Эль старина Могеллон не нашёл никаких сведений за всё время своего пребывания на Арнилисе, хотя он искал, уж поверьте мне, ваше высочество. Во внутренних районах суши существуют целые королевства, населённые люменами так же, как наша Империя людьми. Людей и люров там обитает значительно меньше, наверное, только каждый двадцатый в королевствах является представителем одной из этих рас. Живут они в постоянной борьбе с дикими племенами, подобно нагам, что постоянно борются с полчищами подводных чудищ. А потому у них каждый человек на счету. Приспособить орка, гоблина или тролля к рабскому труду невозможно, в неволе эти ошибки богов долго не живут, а потому жителям тамошних королевств удалось создать общество, в котором нет рабства! Замечательно, не правда ли, ваше высочество?

– Совсем нет? – Дарину было трудно в это поверить. Он, конечно, мог представить себе нечто подобное, но очень смутно. Всё же рабство существовало задолго до Людской империи и являлось неотъемлемой частью жизни после её создания.

– Да, совершенно верно, ваше высочество! Представьте себе, любое известное нам ныне государство так или иначе задействует рабов. Я, конечно, не говорю о представителях народов Наг и Эль, они слишком сильно от нас отличаются. А тут такой замечательный контраст! Конечно же, старина Могеллон, как истинный учёный, попытался запечатлеть всё увиденное в своих заметках. Увы, он никогда не обладал даром писателя и, прекрасно осознавая этот свой недостаток, вёл нечто вроде судового журнала, в котором фиксировал все интересные факты, касающиеся географии, флоры и фауны, местных обычаев и государственного строя. Люмены Арнилиса по достоинству оценили его познания, он даже был принят в некоторые тамошние географические общества. Но все эти годы мой старый друг лелеял надежду вернуться домой, ещё раз ступить на землю Акрониса и, главное, донести до его жителей собранные им знания. И однажды ему представилась такая возможность! Один из султанов, видимо, спятил на старости лет и пожелал стать единоличным правителем всего мира. Стоило ему развязать войну со всеми соседями сразу, как его тут же удавили шёлковым шнуром верные подданные, но к тому времени он уже успел снарядить небольшую эскадру на завоевание Арнилиса. Несчастные уже были в пути и им ничего не оставалось, кроме как основать на побережье колонию и одну за другой отражать атаки дикарских полчищ. В скором времени, конечно, прибыл корабль с приказом возвращаться на родину, но к тому моменту маленькая война между дикими племенами и десантом султана привлекла внимание люменов. До Могеллона дошли вести о прибытии иноземной эскадры, и он, опасаясь, что гостеприимные хозяева не отпустят человека, столь много о них узнавшего, тайком бежал и добрался до людей султана. Те, разобравшись в чём дело, тут же заперли его и принялись допрашивать. А вскоре корабли снялись с якоря и вернулись на Акронис. Чего стоило бедняге Могеллону бежать из султанатов, сохранив при этом свои бесценные рукописи – это отдельная замечательная история, достойная целого романа, но я не буду утомлять ваше высочество излишними подробностями.

Вернувшись из странствий измождённым и тяжело больным, первооткрыватель сделал несколько докладов в Имперской географической академии, но был заклеймён как лжец и фальсификатор, что чуть не стоило ему его почётного членства. Представьте, ваше высочество, какой удар для бедняги! Собственно, именно в этом и кроется причина того, что поистине судьбоносное, замечательное открытие не вызвало большого общественного резонанса. Лишь старые друзья путешественника, хорошо знавшие его, поверили ему. Среди них был и ваш покорный слуга.

– Что с записями? – этот вопрос интересовал Дарина больше всего.

– Они были переданы в архив Академии, где и пылятся по сей день. Слишком много научных авторитетов поставили бы под удар открытия бедняги Могеллона. Так что от него отвернулись все, и сейчас среди учёных нет почти ни одного человека, который бы воспринимал его записки всерьёз. Профессиональная ревность ужасная штука, ваше высочество! – закончив, наконец, говорить, Франко откинулся в кресле, тяжело отдуваясь. Во время рассказа он порой так увлекался, что ему не хватало воздуха. Но эта история явно настолько волновала главного управляющего, что он не мог остановиться ни на секунду.

– Вам есть что добавить, маркиз?

– Вы уже знаете, что я думаю, ваше высочество, – Стафорд обратил к принцу тонкое аристократическое лицо с аккуратной бородкой. – Лично я намереваюсь и дальше внедрять вольный труд на своих землях, разумеется в тех областях, где подобная инициатива принесёт прибыль. Что до империи в целом, свой долг перед ней я выполнил, уведомив Имперский совет и вас лично.

– Что думаете вы, йора? – обратился Дарин к женщине, не проронившей до этого момента ни единого слова.

– Я считаю инициативу маркиза неоправданно рискованной, – начала она высоким мелодичным голосом. – На заседании совета, герцог Лермон справедливо отметил, что известие об освобождении рабов приведёт к восстанию в ряде провинций. Но это лишь верхушка айсберга. Общественный строй империи формировался столетиями и не стоит рушить его ради пары сотен лишних империалов.

– Но вы ведь проявили такой интерес к моему проекту! – удивлённо воскликнул Стафорд. – Вы единственная, кто воздержался в тот день при голосовании!

– Маленькая женская шалость, не более того, – женщина улыбнулась, что на миг придало её длинному скуластому лицу милое выражение. – Что до моего интереса, маркиз, вы сделали всё, чтобы его возбудить.

Стафорд был явно сбит с толку, до этого момента он видел в собеседнице союзника и единомышленника, и теперь просто не знал, что сказать.

– По-вашему, йора, эти проекты бесперспективны? – уточнил Дарин.

– Вовсе нет, – женщина покачала головой. – В конкретном деле такая инициатива действительно принесёт пользу. Я мыслю в масштабе империи, которой, очевидно, повредят как подобные реформы, так и распространение одних только слухов о том, что рабству приходит конец.

– Хотите сказать, что мне следует вернуть всё как было?! – Стафорд, похоже, принял последнее замечание на свой счёт.

– По крайней мере не стоит об этом распространяться. В своих землях, маркиз, вы полноправный хозяин, лишь император может что-то вам запретить, – Аманда лен Кац спокойно смотрела на Стафорда, чуть склонив голову. – Поверьте, меня впечатлила ваша новаторская смелость и ваши успехи. Более того, я сама попробую внедрить нечто подобное кое-где у себя и на практике убедиться в вашей правоте.