— Хорошо, папа, — кивнула ему Лера.
Покинув дом, Бугай обратил внимание на некоторое оживление обстановки на их улице. Вновь повылазили низкоранговые конкуренты, до этого державшиеся подальше, на крышах затаились хитрецы, ждущие достаточно глупых выживших, а в тьме подъездов скрываются твари посерьёзнее…
Конкурент третьего ранга, с торчащим из груди кухонным ножом, успевшим частично обрасти плотью, выглянул из подъезда дома через улицу, внимательно изучил Бугая и резко дёрнул прочь. Понял, что он ему не по зубам и высок шанс самому стать сытным ужином.
Бугай усмехнулся и продолжил путь.
На Площади Свободы стало как-то пусто. Давление ауры сильного пропало, поэтому площадь потеряла ореол опасности и перестала быть интересным местом. Ведь риск подогревает интерес. Так устроен человек: не может долго находиться в безопасности, обязательно надо куда-то полезть.
Открыв врата Собора, Бугай вошёл внутрь. Кости, религиозная атрибутика, опрокинутые статуи, иконы, окровавленный пюпитр, орган, выбитые стёкла, кровь, обрывки одежды. Следы драмы, развернувшейся довольно-таки недавно…
Найдя лестницу, Бугай поднялся на колокольню и вышел на любимое место Колокольщика. Окинув взглядом город, он увидел довольно мрачную картину: выбитые окна, несколько автомобильных завалов, обглоданные кости посреди запёкшихся кровавых луж, брошенные сумки с вещами, даже несколько смятых велосипедов…
Снизу, с земли, общий вид увидеть сложно. Колокольщик оказался достаточно умным конкурентом, который сразу же занял выгодную высоту и уже отсюда отслеживал конкурентов и жертв.
Бугай уставился на пятиэтажку, расположенную южнее. На крыше её виднелось пятно чёрной крови и неопознанные белые обломки с костями.
Спустившись вниз, Бугай покинул Собор и вышел во двор, где обратил внимание на шикарный Молс-Войс Призрак, припаркованный на заднем дворе.
Решив, что чёрная лужа подождёт, он вернулся в Собор и начал искать ключи от этого роскошного автомобиля премиум-класса.
Искал среди обрывков одежды прихожан, искал за кафедрой попа, обшарил подсобку, но всё безрезультатно. Нет, он нашел пару ключей, но одни были от Трабанта, а другие от Жигулей.
Тут у него внезапно и без видимых причин разболелась голова. Идти стало очень тяжело. Бугай опёрся об орган и замер, расчитывая переждать внезапный приступ мигрени.
Минут через десять стоять стало невозможно и он упал на запыленный пол. На полу легче не стало, наоборот, из-за изменения давления от смены положения, боль приобрела новую окраску.
Час или около того он лежал и страдал. Есть определённые минусы в том, чтобы постепенно становиться похожим на живого. Один из них — это боль.
Спустя час он почувствовал резкое снижение остроты боли, достаточное, чтобы суметь встать. Боль никуда не ушла, но жить с нею уже можно.
Бугай поднялся на ноги, пошатнулся, схватился рукой за орган и смял его медную трубу. Перед глазами его появилось уведомление.
Добавлен бонус +2 к «Интеллекту» и +2 к «Харизме». При невыполнении требований бонус будет удалён
Бугай открыл характеристики и увидел, что до этого окрашенные в красный бонусы стали обычного чёрного цвета.
Скорее всего, именно таким вот жестоким образом было произведено изменение мозга под заявленные бонусы к характеристикам. Для себя он решил, что теперь очень важно не нарушать требования способности «Джентльмен». То есть снимать костюм не более чем на десять часов.
Спустя несколько минут прошла даже остаточная головная боль и Бугай решил, что надо продолжить поиски ключей. От завладения такой шикарной машиной он ещё не отказался.
Внезапно его посетила мысль, что автомобиль мог принадлежать попу, повешенному на колокольне. Он поднялся по лестнице, взялся за верёвку, поднял уже изрядно загнившего покойника и зашарил по его карманам. Ключи обнаружились под подрясником, в кармане брюк. Бугай завладел ключами и отпустил верёвку.
Развернувшись к лестнице, он напоролся на миссис Ларкин, озабоченно глядящую на натянутую верёвку.
— Это ведь не англиканский священнослужитель? — спросила она.
— Нет, миссис Ларкин, — покачал головой Бугай, внутренне сжавшийся.
Леди испытующе уставилась на него, появилось ощущение, что кто-то ковыряется в его голове. Перед глазами появляются сведения обо всём, что он знает про Русскую Православную Церковь. Тишина длилась какие-то секунды, но ему показалось, что прошла вечность.
— Не напрягайтесь так, мистер Бугай, — удовлетворённо улыбнулась миссис Ларкин. — Вам нечего опасаться…
Она исчезла в ворохе пикселей, а Бугай облегчённо выдохнул, начав мысленно напевать песенку про белогривых лошадок.
Спустившись вниз, он вышел из Собора и подошёл к чёрному автомобилю представительского класса.
«F-сегмент, по европейской классификации», — вспомнил он. — «Представительский класс. Святоши жили на широкую ногу…»
Разблокировав замки нажатием кнопки и открыв водительскую дверь, он обратил внимание на её толщину и толщину окон. Бронированная. Видимо, поп опасался кого-то или просто не разбирался и прикупил самое дорогое предложение на рынке.
Сев в комфортабельное водительское кресло, Бугай сдвинул его назад, так как поп-автолюбитель был явно меньше по комплекции. Сидения из кожи, скорее всего, коровьей, центральная панель из настоящего дерева, в совокупности выглядит всё это роскошно, но не кричаще, а как-то более… сдержанно. Словно создатели хотели самим видом внутреннего убранства сказать: да, я баснословно богат, но не тычу вам этим в лицо.
Бугай всегда хотел себе такой автомобиль. Ну, то есть не конкретно такой, а из этого сегмента. Но денег у него столько не было, чтобы замахиваться на Молс-Войсы…
Откуда у попов такие деньги? Этот вопрос Бугая обеспокоил только сейчас, до этого он никогда об этом не задумывался.
«Бог дал, скорее всего», — усмехнулся он.
Сёма, друг Сергея Савченко, выдвигал теорию, что церкви — прекрасное место для отмывания денег. Под сводами церкви грязные деньги овеиваются духовностью её служителей и очищаются. Сёма как-то упоминал, что «духовность» заключается в абсолютном освобождении церквей от уплаты налогов, поэтому их бухгалтерию никто никогда не проверяет, это личное дело бога и его уполномоченных представителей на Земле.
«Всё это совершенно неважно теперь», — усмехнулся Бугай. — «Слава богу, за то, что у меня теперь есть Молс-Войс Призрак».
Зарычал двигатель, Бугай расслабленно откинулся к кресле, нажал на педаль газа и устремился к посёлку завода Большевик.
Глава семнадцатая. Фантом
— Переключите музыку, молодой человек, — возникла на переднем пассажирском сидении миссис Ларкин. — Это какая-то вульгарщина, еще и криминально-романтическая. Настоящие джентльмены не должны слушать такое!
Бугай выключил автомобильный магнитофон. Он мог бы сказать, что не виноват во вкусах святоши, который гонял на этом Призраке. «Владимирский централ» в исполнении Круга, «Мурка» в исполнении Гулько и «Таганка» в исполнении Шуфутинского — самый махровый блатняк, причём эти три исполнителя даже не сидели, хотя термин «блатняк» вроде как подразумевает это.
«Странные вкусы были у этого попа…» — подумал Бугай озадаченно.
Больше дисков на альтернативную блатняку тематику он не обнаружил. Слезливые истории про сидение на зоне и любовь к матери — это основной набор тематики песен, которые слушал этот поп, Андриенко Павел Семёнович. По водительскому удостоверению, сейчас лежащему где-то на обочине, родился он восьмого августа тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года и совершил невероятный взлёт по поповской иерархии, это уже судя по машине, на которой он гонял по городу. Глядя на презервативы, в изобильных количествах обнаруженных в бардачке, он, скорее всего, когда-то ломал руку и боялся намочить гипс. Или боялся оказаться в внезапно оказаться по божьей воле в пустыне и хотел не упустить возможности набрать побольше воды.
