— Как?! Как найдете-то?! Хотите сказать, Охотники искали и не нашли, а вы найдёте, так што ли? — но никакие доводы не помогали, экипаж корабля было не усомнить в своей решимости.

Моряки прошлись уже почти по всем животным, оставляя после себя либо мёртвые туши, либо всё ещё живых, но до ужаса искалеченных зверей, когда очередь дошла до белого оленя. Моряки схватили животное за верёвку на шее и силой притянули к себе — прискорбное зрелище.

— Не смете! — вдруг кинулся на мужиков хозяин.

Старик преградил собой белого оленя и решительно развёл руки в стороны. Правда долго он так не простоял, тут же получив грубый толчок сваливший его с ног, от одного из матросов, и олень снова остался без защиты. Животное брыкалось и лягалось копытами, оно даже заехало по носу живодёру с дубинкой, за что разъярённый матрос в ответ с размаху долбанул его по ногам. По кораблю прошёл громкий хруст, и животное завопило. Моряк уже замахнулся второй раз, но тут с новыми силами на него накинулся старик. Его глаза горели безумной яростью, он вцепился в дубину матроса обеими руками и попытался вырвать её из рук противника, вот только сил ему явно не хватало, и моряк, пихнув старика дубиной опять повалил его. Хозяин оленя упал сильнее прежнего, ударившись копчиком об твёрдый пол. Его дряхлое тело было слабым, но он никак не сдавался.

— ДА ЧТО ВЫ ТВОРИТЕ, ИРОДЫ! — из последних сил кричал старик. — ЭТО БЕЗУМИЕ! НЕ СМЕЙТЕ ЛИШИТЬ МЕНЯ ВСЕГО!

— Прочь с дороги, паршивый, пока не забили тебя вместе с ним!

— Я ВАМ НЕ ПОЗВОЛЮ!

Дед снова кинулся на мужиков и началась настоящая, пусть и слегка вялая, драка, в которую вскоре пустилась вся толпа, словно что-то сорвало их с цепи. Присутствующие члены команды корабля, кроме капитана, принялись разнимать бушующих. Люди и моряки разлетались по сторонам и валились с ног только так — всё-таки изнемогающая напасть давала о себе знать. Мгновенье спустя моряки переломили ход драки в свою пользу, заломив увёртливому старику руки, в очередной раз жёстко швырнув его об пол. Дородные мужики начали колотить старика и палками, и ногами, в этот момент остальной люд поутих и уже никто не спешил заступиться. Скрюченный от боли пожилой мужчина валялся под ногами у молодых крепких моряков, прикрывая костлявыми руками голову, пока те продолжали не жалея своих сил долбить ему по хребту. Смотреть на это было противно и долго терпеть Палач не вынесла, протолкнувшись через напуганных людей она вышла к центру представления. «Пора уже прекращать эту идиотию» — думала она, не из благих побуждений, просто весь этот шум стал невыносим.

Резко одёрнув одного из моряков, избивающего деда, за плечо она обратила на себя внимание всей толпы. Матрос хотел было замахнуться в отместку, но увидев кто именно его одёрнул, тотчас остановился.

— Достаточно, — сдержанно сказала она.

Народ притих. Запыхавшиеся матросы громко дышали и пару секунд молча стояли обескуражено смотря на Палача. Уж чего-чего, а её вмешательства никто не ожидал, чем она и застала всех врасплох. Затем, очухавшись тишину разогнал помощник капитана:

— Чего нос суёшь куда не надо?! — пролетел по мертвенно беззвучному помещению голос помощника. — Совсем нюх потеряла?! Не видишь, чем мы тут занимаемся?! — огрызался он.

— Мне нет дела до того, чем вы тут занимаетесь. Но и не обращать внимания на вас, видите ли, у меня не получается: слишком уж вы громкие, — угрожающе сложила руки на груди Палач.

Дерзкий помощник капитана скривил губы в тонкую линию, сказать ему было нечего. Палач видела, как он закипает от злости, но держит себя в руках. Он боялся. Капитан судна злобно поглядывал из-за его спины, остальные зеваки наблюдали за происходящим лишь изредка перешёптываясь. Наконец, помощник ответил, как бы не щемил его страх, гордость не позволяла ему уступать:

— Старика мы больше не тронем, но дело до конца доведём!

Один из избивателей стоящих перед ней прихлопнул дубиной о ладонь, нарочито показывая своё нетерпение.

— Нет. Вы не поняли, у меня нет желания слушать весь этот шум, — подчеркнула Палач.

Помощник капитана озлобился ещё сильнее, как и остальные матросы, хоть те и старались не показывать свои бушующие эмоции.

— Ты похоже тоже не понимаешь! Люди умирают, скоро эта дрянь до всех нас дойдёт, включая тебя, а причина всего может крыться прямо здесь, у нас под носом! — говорил помощник, сопровождая свои слова активными жестикуляциями. — Так не мешай нам защищать самих себя!

— Мёртвые животные этому непременно помогут. Всех вошедших на судно: как людей, так и животных проверяли настоящие Охотники — специалисты в своём деле, и никого не нашли, а вы думаете, что просто забьёте скотину палками и вам от этого легче станет? — Помощник только открыл рот чтобы что-то противопоставить, но Палач, не дав ему даже заикнуться сразу продолжила. — Тем более если бы он в самом деле здесь был, то давно бы себя обнародовал, вы же уже стольких перебили на “его глазах”, — Палач указала рукой на звериные трупы.

— Не шибко весомые аргументы. Не так и много мы потеряем лишившись скотины, а вот лишиться своих жизней уже совсем другое дело. Если есть шанс что это остановит холеру, то остальное неважно.

— Вот как? В таком случае, откуда вообще такая уверенность в том, что вы исправите положение? Подумали ли вы, что будет если вы всё-таки нарвётесь на вампира? Как думаете сколько людей погибнет тогда? Так хотя бы есть шанс, что большинство доплывёт до берега, — Палач разомкнула руки и отошла в сторону — Или вы рассчитываете на мою помощь?

Своими наводящими вопросами она породила ещё более нагнетающую обстановку. От напряжения в воздухе нечем было дышать, люди молча переглядывались, задавая друг другу немые вопросы, даже помощник уже не был столь в себе уверен.

— Твоя взяла, Палач. Расходитесь… все, у нас и другие дела имеются, — хриплым голосом произнёс капитан корабля.

— Но, капитан?

— Нет, Кальд… она права. На этом всё, — капитан, повернувшись к толпе спиной, сопровождаемый скрипом полов, направился прочь.

Вслед за ним последовали и остальные члены корабля. Лишь помощник ненадолго задержался, сверля Палача проклинающим взглядом.

***

К вечеру всё более или менее встало на свои места, по крайней мере массовых конфликтов больше не возникало. Трупы животных унесли в кладовую на харчи, капитан обещался выплатить компенсацию всем чьё имущество пострадало, а искалеченного деда отвели в местный лазарет. Досталось ему славно, на восстановление у него шансов скорее всего уже и нет.

После ставшей обыденностью прогулки по верхней палубе Палач вернулась на кубрик. Спускаясь по лестнице она более чем явно ощущала свою небывалую немощность: переставлять ноги со ступеньки на ступеньку было заметно не легко. Вечернее тусклое освещение кубрика создавало, на удивление, приятную атмосферу, которую портило всё остальное: смрад, теснота, духота и, конечно, обстоятельства. Спать пока было рано, да ей и не хотелось, так что разгонять скучковавшихся возле коек игроков в карты она не стала. Изможденные и подавленные люди играли в карты, чтобы хоть как-то отвлечь себя от всего дурного, что произошло за всё время плавания.

Палач пристроилась при входе в сторонке от них, возле оставшегося зверья. Она приподняла маску, облокотилась о стену и закрыла глаза. Чёрная пелена плыла перед глазами, её мутило. С каждым днём всё становилось только хуже, что будет по окончанию плавания она и представить боялась. С закрытыми глазами голова кружилась только сильнее, Палач подняла веки и обратила взор на уцелевших животных. Их осталась всего горсть: телок, один волк и пара взрослых медведей какого-то дрессировщика, и покалеченный белый олень. Величавое животное покоилось на сене, после утренней взбучки оно больше не стояло на ногах. Олень смотрел на Палача, он был столь же невозмутим, как и дни назад. От его взгляда Палач почувствовала себя не в своей тарелке, словно что-то осознанное было в них… понимающее. Палач отвела глаза и погрузилась в раздумья, которые по-прежнему довались тяжко. На фоне собственных мыслей она улавливала ленивое бренчание уставшего барда под лёгкое покачивание судна, где-то глубоко в сознании. Музыка играла, становясь всё тише и тише до тех пор, пока Палач не погрузилась в сон.