— Я одинокая женщина, которая живет в Лос-Анджелесе… я ни за что не буду пить твои напитки, — ответила резким тоном.

Его челюсть слегка дернулась. Я уловила это только потому, что пристально наблюдала за ним. Не знаю, означало ли это, что он удивлён или разозлён, но хотелось выяснить. Казалось, он из тех людей, которые не показывают своих эмоций ни на лице, ни в голосе. Всё в нем было холодным, кроме того случая, когда прикоснулся ко мне. Рука всё ещё горела при воспоминании об этом.

— Очень хорошо, — ответил он после долгого молчания. — Не присядешь? — Кивнул на плюшевое кресло перед своим столом.

— Не собираюсь засиживаться, — твёрдо заявила я. Наконец-то я обрела дар речи. Выпрямила спину. Немного поздно для смелости. Но, по крайней мере, сейчас не похоже, что меня убьют.

— Как пожелаешь, — сказал он, подходя к барной стойке. Его шаги были неторопливыми, он будто скользил по полу.

Бутылки деликатно звякнули, и жидкость выплеснулась в стакан. Он развернулся со стаканом виски в руке, затем пошёл к своему столу и сел за него.

— Зачем ты пришла сюда? — спросил мужчина.

Я уставилась на него. Он небрежно сидел в кресле, откинувшись на спинку, изучая меня своими зелёными глазами.

— Прошу прощения?

— Сюда, — повторил он, поворачиваясь, чтобы жестом указать на танцпол внизу. — Ты приходишь, по крайней мере, раз в месяц. Иногда чаще. Одета так, чтобы привлекать внимание. Словно всё для себя, и ни для кого другого. Ты не пьешь. Не принимаешь предложения ни от одного из мужчин, которые подкатывают к тебе. Всегда приходишь одна. Уходишь одна. Значит, пришла не для секса. Не для связи. Для этого сюда приходят остальные. Так зачем же ты приходишь сюда?

— Ты наблюдал за мной? — прошептала я, его слова коснулись каждой косточки в моем позвоночнике.

Мужчина откинулся на спинку кресла.

— Я наблюдаю за всеми, — возразил он. — Я владелец этого клуба. Моя работа — замечать детали. А ты, зверушка, умоляешь, чтобы тебя заметили.

— Я не прошу, чтобы меня заметили, — огрызнулась в ответ. — И я уж точно тебе не зверушка.

— Еще нет, — пробормотал он так, что у меня кровь застыла в жилах. Его глаза были полны обещания. Угрозы. — Ты не хочешь отвечать на мой вопрос? — давил.

Он не приказывал мне отвечать, хотя, вероятно, привык так делать. Этот человек, сидящий здесь наверху с бокалом виски, наблюдающий за толпами пьяных людей внизу, ему, определенно, нравился контроль. Мне так казалось.

Я не хотела отвечать. Не хотела говорить ему больше, чем уже сказала, я и так выболтала интимные подробности о своей жизни, отце и кошке. Но, может быть, это и было единственной причиной, по которой оказалась здесь. Он заподозрил, что я часто прихожу без очевидной причины. Может быть, думал, что я какой-то шпион или полицейский, если он правда преступник.

Он по любому преступник. Он дышал опасностью. Даже его взгляд был угрозой. А еще, настоящее преступление — так реагировать на мужчину, которого я едва знала.

Причина, по которой я не хотела ему отвечать, — чисто из принципа. Не желала ему ничего говорить, потому что не обязана. Я имею право ходить в клуб, одеваться, как хочу, танцевать, сколько захочу, и уйти одна, не будучи похищенной с танцпола и затащенной сюда, к мужчине, привыкшим получать то, что хочет.

Но так уж устроен мир, как бы сильно я ни хотела его изменить, понимала, что сейчас не время начинать вносить какие-то изменения.

Мне просто нужно убраться отсюда к чертовой матери.

— Я люблю танцевать, — сказала наконец. — Конечно, могла бы танцевать в своей гостиной. Но мне нравятся тела. Энергия. Запахи. Мне нравится одеваться и выходить из квартиры. Мне нравится, когда музыка звучит настолько громко, что затуманивает разум. Это странная форма медитации. — Я прищурила глаза. — Я наряжаюсь не для того, чтобы привлекать внимание. Не наряжаюсь ни для кого, кроме себя. Но, конечно, каждый мужчина видит женщину, которая нарядилась, и думает, что это все для него.

Я произнесла все эти слова резко, с максимально возможной интонацией, чтобы показать, как зла, что мне пришлось перед ним объясняться. Я старалась не выказывать ни малейшего стыда за то, что объясняла незнакомцу, как со мной обращаться. Хотя очень привлекательному, и возможно, преступнику. Но это не важно.

Его пронзительные глаза оценивали меня в течение нескольких долгих секунд после того, как я закончила говорить. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Я не смогла его прочесть. Хотя раньше думала, что у меня хорошо это получается. Читать людей. Я много с кем работала. Но опять же, многие люди, с которыми пересекалась, были простыми и не сосредоточенными на создании какой-либо тайны.

Этот человек был кем угодно, только не простаком. Это и ежу понятно.

— Теперь обрело смысл, — наконец ответил он. В его голосе не было резкости, мужчина больше не считал меня странной или сумасшедшей. Он просто принял то, что я сказала. Очень привлекательное качество для чрезвычайно привлекательного мужчины, если бы ситуация была иной. Но ситуация не изменилась.

— Теперь, когда я объяснилась, хотя не обязана, ты скажешь, почему я здесь? Или еще лучше, позволишь мне уйти? — Я сжала руки вместе. Уйти, конечно, было важнее, не так ли? Да. Мне очень сильно хотелось уйти, вернуться в безопасность своей квартиры и забыть, что вообще произошло.

Но другая часть меня хотела остаться. Впитать в себя присутствие этого человека.

Он продолжал пристально смотреть на меня, делая глоток своего напитка, потом поставил бокал на стол.

— Будешь свободна через минуту, Стелла.

— Откуда ты знаешь моё имя? — потребовала я, кровь застыла в жилах от осознания того, что убийство все еще в его планах. Или что-то еще. Что-то тёмное и такое же ужасное, как убийство.

Изнасилование.

Шёпотом раздалось в моем разуме. Слово, о котором каждая женщина думала много раз в своей жизни, потому что существовала высокая вероятность того, что это произойдет. Я где-то читала, что каждая пятая женщина подвергалась насилию или попытке изнасилования. И из-за того, что об огромном количестве сексуальных домогательств девушки не рассказывают, вероятно, число пострадавших намного выше. Вполне вероятно, что из нас четверых — моих трех лучших подруг, девушек, которых я просто обожала, — хоть одна испытает за свою жизнь, по крайней мере, одно сексуальное насилие. Мы думаем об этом каждый день, а мужчины лишь в том случае, когда они сами это делали или слушали рассказы от дружков.

— Ты показываешь документы у входа, — спокойно объяснил он, пока я представляла, как мужчина пересекает комнату и подходит ко мне. Он не пошевелился, просто сидел и смотрел. — Как я уже сказал, ты произвела впечатление, поэтому я попросил у своих людей возле входа информацию о тебе.

Это не подавило мой страх. Только усилило в десять раз. Ведь на моих водительских правах был указан адрес. И квартира, где я жила одна.

Семьдесят процентов эпизодов «Мыслить как преступник» были о женщинах, которые жили одни. Вот почему я запретила себе смотреть этот сериал. Мое воображение уже достаточно разыгралось, я спала чутко, просыпаясь при каждом шуме, хватаясь за перцовый баллончик, который стоял у кровати, как будто он чем-то поможет.

— Информация получена моим самым доверенным сотрудником и останется только между ним и мной, — заверил он.

— О, теперь я чувствую себя намного лучше, — парировала, закатывая глаза.

— Будь уверена, Стелла, тебе не причинят никакого вреда. Несмотря ни на что, — он сказал эти слова с такой силой, что они прозвучали как клятва.

Нельзя ему верить. Вообще никак. Но по какой-то неизвестной причине я поверила.

— Если ты знаешь мое имя, то будет справедливо, если я узнаю твое. Вообще-то, тебе следовало представиться сразу после того, как твой головорез притащил меня сюда, — съязвила я.

— Ты совершенно права, — согласился он, кивая. — Меня зовут Джей Хелмик.

— Я бы сказала, что рада познакомиться, но, боюсь, что солгала бы, — сказал с легкой усмешкой в словах.