Я уставилась на свою бутылку вина. Слишком много всего. Больше, чем просто много. Особенно сейчас, когда я подшофе. Конечно, учитывая, как часто я пью коктейли, то редко пьянею, но даже трезвая как стеклышко я не смогла бы переварить все, что только что сказал Джей.

Я знала, что мне нужно что-то сказать, много что сказать, особенно про то, что он до сих пор следит за мной.

— Что ты хочешь знать обо мне? — спросила я тихим голосом.

— Хочу знать, как выглядят твои соски, — немедленно ответил он. — Какая у тебя киска на вкус. Каково это, когда ты сжимаешься вокруг моего члена после того, как я довел тебя до третьего оргазма.

Святое. Дерьмо.

Теперь с уверенностью можно сказать, что мое сексуальное влечение не померло три недели назад. Оно просто было в отпуске. И теперь вернулось. В большом смысле этого слова.

— Я знаю, что ты тоже этого хочешь, — продолжал Джей, пока я была слишком занята, пытаясь понять, что, черт возьми, на это ответить. — Мне нравится твой характер, зверушка, — продолжал он. — В тебе есть огонь. Знаю, ты хочешь ответить мне тем же… меня так и манит проникнуть к тебе в квартиру. Но мы сделаем это за ужином, а не по телефону. «Luka’s». Четверг. Восемь тридцать. Я заеду.

Затем он повесил трубку. Не давая мне времени спорить с ним, решить время, дату и место ужина, не посоветовавшись со мной. Не дав мне времени послать его к черту.

Но мне без разницы, потому что я не хотела делать ничего из этого.

Я хотела пойти в спальню с бутылкой вина и заново познакомиться со своими вибраторами.

ГЛАВА 5

Стелла

Я допивала второй бокал вина, когда позвонил папа.

Очень нужный звонок после прошедшего дня. Во-первых, потому что я была на съемках для журнала с самого утра. Пообедала тортиком и латте «венти» по дороге на встречу с миллионершей-подростком, от которой я отказалась два дня назад.

Она не приняла «нет» в качестве ответа. У нее слишком много денег, учитывая, что она увеличила свое предложение примерно на сорок процентов.

Конечно, я согласилась не только из-за денег, хотя ее команда спонсирует поездку в Испанию, которую мы с Зои планировали на Новый год. Я согласилась, потому что эта маленькая дурочка поможет мне в карьере.

У нее больше двух миллионов подписчиков в Инстаграм, около пятнадцати миллионов подписчиков на Ютубе, и каким-то образом у нее появилось собственное реалити-шоу. Сейчас она была громким именем в Голливуде, хотя город неохотно принимал новых знаменитостей. Молодежь постоянно осуждали за то, что они стали богатыми и знаменитыми без одобрения со стороны привратников индустрии развлечений. Их слава полностью зависела от публики. Никаких препятствий для входа в эту индустрию. Любой мог получить власть и влиять на массы людей.

Именно по этой причине такие люди, как я, старались не пренебрегать ими и не игнорировать из-за их огромного влияния. Если они рекламируют продукт, его распродают в течение дня. Поставив на что-то свое имя — и у них миллионы гарантированных зрителей, потребителей, клиентов.

Поэтому я сказала «да». Один твит, один пост в Инстаграм с пометкой меня как ее стилиста катапультирует меня в новую стратосферу карьеры. А это уже о чем-то говорит, ведь в прошлом году я одевала Джен для вручения «Оскара».

Именно об этом я напоминал себе, по меньшей мере, десять раз в течение очень-очень долгого дня, планируя и создавая «новую атмосферу» маленькой дурочки. Вокруг ее особняка в Беверли-Хиллз ошивалось бесчисленное множество подростков, которые курили травку, сидели в Инстаграме, валялись без дела. В помещении царил беспорядок, все завалено одеждой, посудой, дизайнерскими пакетами.

Ни одного родителя, что, в сущности, говорило обо всем. Дети, которые сидели перед камерой, зарабатывали миллионы долларов и никакой дисциплины. Родителям либо было все равно, они наслаждались деньгами, которые зарабатывали их дети, либо просто отказались от них. И это привело к избалованным детям, которые думали, что деньги равны власти, решив, что им больше не нужно жить по каким-либо правилам. Это вызывало у меня отвращение. Беспокоит, что ждут грядущие поколения.

Но меня отметили в истории Инстаграма, и у меня появилось около десяти тысяч новых подписчиков, когда я вернулась домой. Я получала бесчисленные звонки и электронные письма от богатых детишек, желающих выглядеть как их кумир, и от других людей индустрии, желающих наладить связи.

Рен, фанатка Ютуба, позвонила, чтобы узнать, какой на самом деле была та девчонка. И была рада услышать, что она избалованная стерва. Я уже извинилась перед Зои за то, что порекомендовала её этой девчонке, которая остро нуждалась в хорошем публицисте.

Зои не смутилась; в конце концов, она могла справиться с чем угодно. Она смогла бы управлять этой гребаной страной, если бы захотела.

Я была довольна, но в то же время ужасно усталая. Мое тело протестовало против того, через что ему пришлось пройти. И хотело немного поспать. В нем передозировка кофеина, сахара, алкоголя. Единственная причина, по которой я не заболела цингой, заключалась в том, что это же Лос-Анджелес, тут на каждом углу есть возможность выпить зеленого сока и поесть капустного салата.

Излишне говорить, что звонок от папы был долгожданным. После того нападения наши звонки перестали быть ежедневными, так как я знала, что он услышит дрожь в моем голосе, поймет, что что-то не так.

— Пап, — поздоровалась я. — Почему нынешняя молодежь — испорченные придурки?

Волан-де-Морт наблюдал за мной со своего насеста на окне. В его глазах было осуждение. Но опять же, он всегда так смотрел. Он ненавидит меня. Ненавидит с тех пор, как я взяла его из приюта три года назад. Я принесла его домой, а он просто уставился на меня. Никакого милого мяуканья, никакого трения о ноги, не запрыгнул ко мне на колени, когда я сидела на диване. Он бы и близко ко мне не подошел. За исключением того момента, когда я уже засыпала. Он прыгал на край кровати и спал, пока не наступало утро, тогда он вставал мне на грудь, чтобы я просыпалась от его пристального взгляда.

Боже, как я люблю этого маленького засранца.

Мой отец усмехнулся.

— Испорченные детишки бродят по земле веками, просто в наши дни они получили больше огласки, — ответил он.

Я усмехнулась, потягивая вино и открывая свой ноутбук.

— Я просто думаю, что мне повезло, что меня правильно воспитали.

— Да нет, ты просто такая, какая есть, так что это я выиграл в лотерею.

Мои глаза слегка наполнились слезами от нежности, прозвучавшей в словах отца. Укол печали и тоски охватил меня. Я скучала по нему.

— Как дела, милая? — спросил папа.

В его голосе не было беспокойства, потому что он не знал о том, что произошло три недели назад. Мой отец бросил бы все и приехал в Лос-Анджелес, если бы знал, что со мной случилось. То, что едва не случилось. Он бы постарался сделать все возможное, чтобы выяснить, где сейчас тот мужик, и закончил работу, которую начал Карсон.

Мой отец был самым добрым человеком, которого я когда-либо знала. Он был полупрофессиональным боксером, пока мама не забеременела мной, и потом устроился на стабильную оплачиваемую работу, на которой нельзя было получить травму головного мозга и жить с ней до старости. Несмотря на то, что ему почти шестьдесят, он был в отличной форме. По-прежнему боксировал три раза в неделю и с радостью провел бы остаток своей жизни в тюрьме, лишь бы наказать человека, который причинил боль его дочери.

— Все отлично, пап, — ответила я, перебирая платья в магазине, пытаясь найти идеальное для свидания с мужчиной, который, как я изначально думала, хотел меня убить.

Черный цвет — беспроигрышный вариант, верно?

«Dolce & Gabbana» идеально подойдет. Или «Calvin Klein». Если бы я хотела быть полноценным взрослым человеком с нормальным количеством денег на еду до конца месяца, я бы лучше одевалась в «Zara». Но я ценила хорошие вещи. Дорогие вещи. Мне нужно выставить вперед свою лучшую, одетую в «Jimmy Choo» ногу.