На тот момент ее психологический портрет состоял из множества разноцветных пазлов. Душа ее не допускала никакой однотонной скуки. Приветствовалось только веселое многоцветие.

Зеленый цвет – символ ее вновь приобретенной целеустремленности, настойчивого желания постигать и учиться новому. Она теперь всегда где-то училась:

Вначале водить машину. На своей «ласточке» она побывала в течение года в трех мелких дорожных авариях. Но это никак не уменьшило ее желания подкрашивать ресницы глядя в зеркало заднего вида. За одного битого, трех небитых дают, а за одну битую – пять небитых. Это была аксиома, придуманная ею. Ничто не могло остановить ее порыва к движению.

Она училась на целевых курсах при женской палате по превращению женщин в бизнес-леди. Впечатления от них она сформулировала в виде лаконичного девиза – «Дадим Сизифу женское имя».

Несколько четвергов подряд она задерживалась на работе, добросовестно прослушав курс лекций «О противодействии коррупции», после которых поняла: для будущего страны зарплатный рубль работающих миллионов важнее миллиарда переправленного «другом» правительства за рубеж.

Посещала какие-то вечерние тренинги по защите женщин от насилия.

– Но ведь клин клином вышибают, – спросила она тренера. – Для победы над насильником надо стать кем? – Порою казалось, любое ее начинание совершается ради того, чтобы подвергнуть его сомнению.

Нет, нет, она не была феминисткой, у нее еще был красный цвет – это ее маленькое, ранимое, влюбчивое сердце. Влюблялась она скоротечно, без мучительных размышлений, привязывалась и улетала от одного сердца к другому, с легкостью парашютиков одуванчика.

Черный цвет – ее недоверчивость, явное желание настырно внести изменения в повседневную рутину дел. Из-за этого к ней настороженно и даже недоверчиво относились коллеги. Палата консерваторов – пять старушек, обремененных ответственностью не один десяток лет. На их стороне было право команды, близость к мундиру босса, отставного генерал-лейтенанта таможенной службы, с которым они когда-то, будучи еще молодыми специалистами, вместе начинали свою карьеру. Привычка запрещать и следовать строгим инструкциям, приобретенная ими за годы принадлежности к касте чиновников, заглушила в них робкие ростки инициативы. Скрытое желание Витоники совершить революционные изменения в бюрократической канцелярии вызывало у старших коллег дружный протест. Они были едины во мнении о том, что ей нельзя поручать такое ответственное дело как переписка с вышестоящей инстанцией. Они считали, что Витоника предположительно зная ответ на запрос, может отправить его сразу же на этаж бюрократической лестницы выше, минуя непосредственное начальство. Субординация опирается на выдержку, а Витонике ее не хватало.

Голубой цвет, ее красота, синеватая глубина глаз в лукавом прищуре, спортивная фигура с тонкой талией и широкими бедрами.

Розовый цвет, красные бутоны мягких губ, обрамляющие белоснежную улыбку, за которой скрывается ее веселый нрав, и смех, ласкающий слух звуком, похожим на стремительное журчание весеннего ручья.

К ней вернулся смех. Жизнь налаживалась. Еще недавно все было иначе. Она стала забывать свои сомнения. Еще совсем недавно слово измена, черно-мохнатой гусеницей проникало внутрь нее, ползло внизу живота, оставляя горячий след, вызывая тошнотворные позывы. Андрей – ее первая настоящая любовь, ушел из ее жизни. За что? Как можно было так с ней поступить в ответ на ее искренние чувства. Грязный плевок на череду лет, калейдоскоп событий, пережитых вместе. Все перечеркнуто, на всем крест – на свадьбе, на рождении дочери, даже на похоронах его матери, наполненных ее искренним сопереживанием. Все оказалось вторично, первична в тот момент была только одна – черная полоса, мохнатая черная гусеница. Боль была вчера. Сегодня – счастье, соизмеримо большее. У нее была дочь, бог подарил ей выздоровление, жизнерадостная, красивая, молодая женщина в модном платье, очерчивающем привлекательный силуэт фигуры, в платье, прикрывающем тело, исполосованное послеоперационными рубцами. Она, человек, ощутивший грань перехода между бытием и небытием, легко воспламеняющаяся смесь рассудительной настороженности (страх потерять здоровье всегда был рядом) и бесшабашного желания жить весело, а значит, совершать необдуманные поступки.

Серию легких флиртов-романов с молодыми коллегами прервала встреча с бывшим генералом, человеком пережившим многое. Он оказался человеком, понявшим истоки ее неугомонности. Потаенную мятежность, суть ее характера он объяснил просто.

– Ты молода по возрасту, а по накопленным ощущениям жизненных эмоций мы с тобой почти ровесники, ты уж прости за правду. В тебе живут вместе – задор страсти и пепел от пережитого.

Тайное взаимопонимание сблизило их. Внешне это была странная пара – старик и молодая женщина. Впрочем, седовласый генерал, в свои шестьдесят два года, сохранял выправку молодого лейтенанта.

Казалось, это было вчера. Он, молодой лейтенант, выпускник училища, получил в командование взвод, два десятка мировоззрений и характеров, из которых ему предстояло создать монолитную ступень, прочную опору для будущего длительного восхождения на вершину военной карьеры. В каждом солдатском ранце есть маршельский жезл, в каждом лейтенантском сердце живет маленький «бонапарт». Подтянутость, четкость строевого шага, внимательное выслушивание приказов командира и подчеркнутая исполнительность отличают честолюбивого соискателя погон генерала от других молодых офицеров с первых дней службы. Он был одним из тех, кто сразу же устремляется на штурм карьерной лестницы.

Сладостен путь, наполненный надеждой. Будущее очаровывает ожиданием достижения вершины, рождает силы для преодоления препятствий на пути к успеху. Миллионы молодых людей, миллионы: горячих сердец, опьяненных мечтами голов на старте деловой карьеры, испытывают состояние эйфории. В первую треть жизни оно служит источником энергии для свершения сверхусилий. От того лейтенанта у генерала сохранились выправка и стремление непременно завершить начатое дело. Со временем, после достижения заветной цели, источник сверхэнергии иссяк – карьера, семья, дети и внуки, все радует, все определено и знакомо. Пора было менять ритм жизни, завершив службу, он по предложению знакомого ректора сменил генеральский пост на должность заведующего кафедрой университета. Вместо чиновничьей упорядоченности его погрузили в малоуправляемый хаос студенческой суеты. Бестолковая суматошность молодежи иногда раздражала его, но он умел управлять своим настроением. Он сознавал свою новую миссию. Смысл его нахождения в стенах университета состоял в передаче накопленных знаний и опыта. От общения с ним студенты могли приобрести многое, но чаще всего они хотели иметь положительную оценку в зачетке – «Будь проще, и не парься» – основное правило учебы молодых бездельников, с которым он старался поначалу бороться с упорством Дон Кихота.

Различие интересов рождает скуку во взаимоотношениях. Разочарование в студенческой среде медленно захватывало его сознание. Ему оставалось лишь стариться среди молодежи, считающей его занудливым реликтом прошлой эпохи.

С командой кафедры было легче. Профессионалы, профессура и доценты варились в собственном соку. Сложнее было с вспомогательным персоналом, в основном он состоял из сотрудников его возраста – таких крепких старушек, следящих за своим здоровьем, сидящих на диете, педантичных в исполнении бумажной круговерти, строгих до равнодушия к студентам. Но и на старуху бывает проруха. Он заметил, как его «золотая гвардия» для исполнения самых сложных заданий довольно часто обращается за помощью r сотруднику кафедры – молодой, стройной, рыжеволосой женщине. Та, обладая великолепной логикой, могла давать толковые разъяснения методистам спокойно, обсуждая одно и то же по много раз. Выдержанный характер – это самое ценное качество для любого педагогического работника. Он заинтересовался ею.