— А что, товарищ военный, — ехидно оборвал того Арамис, — Вы разве не проходили перед вводным сеансом предварительный инструктаж про всякую там секретность? А Церковь Летающего Макаронного Монстра, между прочим, основал один физик, то есть, считай, что инженер почти. Так что, дети мои, уверуйте, и да воздастся каждому по вере его!

— Да ладно, падре! — добродушно отмахнулся Портос, красноречиво поглаживая у себя за стеклом свой огромный правый кулак, — За макароны с подливкой я кому хошь и сам могу грехи отпустить! Ну, так что, открытым текстом уже вопрошаю у всей честной компании, мы идём сейчас пить за наше случайное знакомство или где?!

— За падру ты мне ответишь!!! — пискнул было возмущённый до глубины души Арамис, но моментально и довольно эффектно захлопнул свою узкую челюсть с отчётливо слышным костяным щелчком, наткнувшись на более чем выразительный взгляд Портоса.

Чисто машинально я отметил для себя на подкорке ещё тот интересный факт, что чуть ли не вся наша группа, несмотря на достаточно молодой состав, вполне свободно, как кидает ставшие уже крылатыми цитаты из советских кинофильмов, так и свободно воспринимает их безо всякого, хотя бы и видимого, затруднения.

— А в тюрьме щас у-у-ужин! — мечтательно протянул я, пытаясь по мере своих более чем скромных способностей на артистическом поприще передать все возможные интонации и мимику незабвенного Василия Алибабаевича из «Джентльменов удачи», — Макаро-о-оны!

Ответить мне, по крайней мере, через микротелефонную гарнитуру шлемофона никто из остальных членов нашей группы не успел по той простой причине, что как-то вдруг разом погасли огоньки наших интеркомов, мигнули и отключились телеметрические дисплеи.

Однако, через некоторое время у всех нас появились и более широкие возможности для развития по-настоящему плодотворного ознакомительного общения, поскольку стёкла наших звуконепроницаемых капсул с едва слышным шелестом ушли куда-то за успевшие надоесть ложементы и выпустили нас на долгожданную свободу.

— Николай Петрович, но только не Колян, в крайнем случае можно Петрович! — первым представился, как ни странно, именно Атос, а не, как ожидалось, говорливый Портос, — Фамилия у нас, простите, сами понимаете, под запретом. Ролевой функционал в нашей группе — медико-санитарное, психофизиологическое и специальное обеспечение, но об этом лучше как-нибудь в другой раз. Поверьте, про спецобеспечение вам лучше не знать.

— Михаил, можно просто Миха! — громогласно отозвался широко улыбающийся владелец нескромных габаритов, за глаза ранее уже наречённый мною Портосом, — Да нам как-то, вроде, и не привыкать, чай не впервой-то уже без фамилий обходиться! Да и к чему нам наши такие секретные фамилии, разве что оперу писать? — и сам же расхохотался своей бородатой шутке, — Короче, мужики, на мне ваша безопасность и, гм, спецобеспечение.

— Да уж, — голосом Кисы Воробьянинова ворчливо заметил Арамис, — Кто бы сомневался. Ну а меня, дети мои, Виталиком зовут, — назвался и сразу же поправился, осознав какое-то очевидное несоответствие, — В смысле, можно просто Витёк, мы ить люди не гордые!

— Техническое обеспечение? — включился и я в процесс взаимного представления, — Да не смотри на меня так подозрительно, ты пока ещё не кардинал своей макаронной церкви! Ну сам логически рассуди, Витёк, ведь если я отвечаю в нашей группе за маркетинг и…

— Товарищ маркетолог!!! — радостно завопил Михаил, панибратски хлопая меня по плечу.

— Ещё один! — обречённо простонал я, — Хрен с вами, мужики, буду маркетологом, если так уж вам всем приспичило! Так вот, Витёк, если я в нашей группе, гм, маркетолог, то на тебе техника всякая там электромеханическая или даже электронная как раз и остаётся!

— Ну не скажи, не скажи, — проворчал Арамис, оказавшийся банальным Витьком, — На мне ведь ещё и специальное техническое обеспечение, про которое я вам, как и эти два ухаря, тоже ни хрена не скажу, ибо нефиг харю баловать!

После того, как и я назвал своё имя, представившись в единственном и предельно кратком варианте, то есть, просто Марком, мы ещё некоторое время постояли на низком крыльце лабораторного корпуса, блаженно вдыхая хвойные ароматы сибирской тайги и уходящего бабьего лета, которое для этого края выдалось на редкость тёплым и солнечным.

— Чего стоим? Кого ждём? — прервал благостное молчание Атос, оказавшийся на поверку не благородным графом, а пусть даже и не очень простым, но врачом, и по имени совсем даже не Оливье, а каким-то вульгарным Коляном, да ещё и Петровичем, — Ante, amicis!

— С латыни это означает что-то типа вашего любимого «Хаджиме!» — пояснил я обиженно взирающему на нашего медика безопаснику с ухватками типичного дзюдоиста.

— Дык и я об чём?! — радостно осклабился Михаил, как-то легко сдавший командирские позиции нашему штатному эскулапу, — Я ж говорю, тут в городке есть одна кафешка…

— Никаких таких кафешек! — рубанул с плеча Петрович, отметая заманчивый для Михаила вариант, — Ты, Миха, как себе представляешь возвращение в гостиницу, когда ты выйдешь из кафе весь из себя такой уставший и попрёшь ночью через комендантские патрули?

— Правильно, тащ военврач! — поддержал Витёк, — Я правда, не большой любитель пить, так, разве что пивка иногда баварского, но ради коллектива, так сказать, могу предложить для этих целей номер нашего медика! И чего только не сделаешь ради хороших людёв…

— Вообще-то, — насмешливо перебил его медик, — Именно этот вариант я и хотел вам всем сегодня предложить. Но повторяю для тех, кто на бронепоезде, а не на полупроводниках, только сегодня! В следующий раз, мужики, если он у нас, надеюсь, будет этот следующий раз, поляну накрываем уже у кого-нибудь другого, например, у Витька! Ферштейн?

Ещё через каких-то полчаса, вся наша к этому моменту уже достаточно сплочённая, но так пока ещё и не разогретая группа вваливалась в просторный, как и у всех остальных, номер Петровича; нетерпеливо суетно шуршала многочисленными пакетиками с недорезанными большевиками холодными закусками и периодически позвякивала то и дело предательски громыхающими бутылками самого различного цвета, объёма, формы и содержания.

Спустя ещё один час, Михаил откуда-то притащил гитару, я достал из своей тактической поясной сумки неразлучный варган, оказавшийся классным мужиком Витёк умудрился откуда-то приволочь четырёх симпатичных девах, а Петрович пытался с переменным успехом изобразить своим хрипловатым голосом ни то всеми нами любимого Владимира Высоцкого, ни то, ни к ночи помянутого Никиту Киркуду.

Вырванные из привычного нам ритма повседневной жизни, утомлённые дальней дорогой, выбитые из колеи сменами часовых поясов и, в конце концов, практически доведённые до крайней стадии нервного и физического изнурения бесконечными медицинскими тестами, мы изо всех сил пытались выключить или, хотя бы, переключить измученное сознание.

Во вполне закономерно ожидаемом итоге, всё, что происходило в последующие несколько часов этого вечера, каждый из нас вспоминал потом какими-то блёклыми разрозненными фрагментами, цельную картину из которых, впрочем, собрать никому так и не удалось.

В числе же несомненно позитивных итогов прошедшей вечеринки неожиданно явилось полное, граничащее с откровенным игнором, отсутствие каких-либо карательных санкций со стороны всех без исключения звеньев руководства нашего проекта, посчитавших, как видно, всё происшедшее неизбежным злом.

Вероятно, по совокупности всех этих причин, не включающих в себя, ну разве что, только жутчайшую головную боль, ужаснейшее послевкусие и по страшненькой незнакомке под боком у каждого из нас следующим утром, прошедшую вечеринку все, не исключая даже малопьющего Виталия, дружно сочли вполне удавшейся.

Начальнику научно-технической службы в

Службе федеральной безопасности России