— Вообще-то, товарищ учёный консультант, это определение совершенной конкуренции, которое принадлежит одному американскому экономисту и лауреату Нобелевской премии Джорджу Стиглеру. Иногда это называется ещё и чистой или свободной конкуренцией.

— Вот даже как! Тогда у меня третий вопрос, Марк. Ваш профессиональный интерес мне теперь вполне понятен, а как вы относитесь к эпохе застоя, вообще?

— Вениамин Михайлович, помилуйте, я вообще не отношусь к эпохе застоя! Я тогда ещё просто не жил, мне ведь, сами знаете, в этом году только двадцать шесть лет стукнуло. А если серьёзно, то моё отношение лучше всего отражает одно из определений этой эпохи: «время в развитии Советского Союза, характеризующееся относительной стабильностью всех сфер жизни государства, достаточно высоким уровнем жизни граждан и отсутствием серьезных потрясений». Как-то так, Вениамин Михайлович!

— Ох, Марк! Послушал определение эпохи застоя в вашем изложении и сразу вспомнился анекдот тех ещё советских времён. Ну, значит, воспитательница в детском саду говорит детям, типа, дети в Советском Союзе живут в прекрасных квартирах, дети в Советском Союзе хорошо кушают и красиво одеваются, у всех детей Советского Союза куча разных игрушек… И тут Вовочка расплакался: — Хочу в Советский Сою-у-уз! Короче, Марк, мне после ваших слов захотелось вернуться в эпоху застоя!

— А что, Вениамин Михайлович, вам разве не хотелось бы вернуться в те годы? Это ведь ваше время, ваша молодость! Вот мои родители частенько с теплом вспоминают те годы. А бабушка так и вообще сырость разводит, как только начинает вспоминать…

Не спеша с ответом, Тарасов достал сигарету из лежащей перед ним пачки и, всё так же молчаливо испросив моего согласия, чиркнул явно дареным золотым «Ронсоном». вкусно затянулся и, ещё некоторое время щурясь и задумчиво попыхивая, смотрел на меня.

— То же самое, Марк, я хотел бы для начала спросить у вас! — как-то внезапно по-еврейски разродился Тарасов, — Только ради бога не спешите с ответом, Марк, от вашего ответа в нашей сегодняшней беседе будет зависеть очень и очень многое.

Мысли в голове к этому моменту уже роились что спутники Юпитера. Сколько их там? Вроде около восьмидесяти, то есть, раз в десять больше, чем планет в солнечной системе. Опять меня не туда заносит, вот же шорт поберьи! Ближе к телу надо думать, ближе! Чего ради он эту тему вообще поднимает? Не из праздного любопытства же, фирма у него для этого уж чересчур серьёзная. Вот только тема какая-то более чем не серьёзная для такой серьёзной организации. И почему это в голову опять лезет Артур наш Конан Дойл? Как там у него: «Если исключить невозможное, то, что останется, и будет правдой, сколь бы невероятным оно ни казалось». Нет, ну не на должность же маркетингового аналитика эпохи всеобщего дефицита он хочет меня пригласить! Нет, бред, бред и ещё раз бред!!!

— Знаете, товарищ учёный консультант, — медленно заговорил я после столь длительного внутреннего монолога, — Коль уж мы с вами сегодня так часто поминаем бедного Конана, который Дойл, думаю, совершенно к месту будет вспомнить ещё одно его высказывание: «Никто не понимает истинного значения того времени, в котором он живет. Старинные мастера рисовали харчевни и святых Себастьянов, а Колумб на их глазах открыл Новый Свет». Это я к тому сказал, что меня вполне устраивает и то время, в котором мы с вами сегодня живём… Но, тем не менее, я отвечу вам — да, да и ещё сто раз да! Ваше здоровье!

Тарасов абсолютно спокойно, по крайне мере, внешне, выслушал мой ответ, и, также как и я не чокаясь, поскольку было уже, ясен пень, не с кем, опрокинул и свою рюмку. После чего быстро оглянулся и подался ко мне, нарушая все мыслимые и немыслимые пределы моего личного пространства.

— Марк, страшные подписки о неразглашении государственной тайны давайте оставим для дешёвых шпионских боевиков, соответствующие статьи действующего законодательства в нашей стране пока никто ещё не отменял! Но, как говорится, находясь при исполнении своих прямых служебных обязанностей в не совсем трезвом уме, но твёрдой памяти, я вам ответственно заявляю, возможность такого переноса личностной матрицы у нас есть!

[i] Цитата из 5-серийного советского телефильма «Место встречи изменить нельзя», снятого режиссёром Станиславом Говорухиным по сценарию Аркадия и Георгия Вайнеров в 1978–1979 годах на Одесской киностудии.

Начальнику научно-технической службы в

Службе федеральной безопасности России

генерал-полковнику Метизову А.А.

Настоящим довожу до Вашего сведения, что, как и было оговорено сегодня ранее, в 20 ч. 05 мин. в нашем служебном кафе на улице Горького я встретился с кандидатом Селиным Марком Юрьевичем и имел с ним продолжительную плодотворную беседу.

В ходе состоявшегося с указанным кандидатом разговора были выявлены крайне важные дополнительные детали личностного плана, отсутствующие в собранных материалах его личного дела и характеризующие его как, возможно, слишком уж амбициозного молодого человека, мотивации которого никак не связаны с патриотическими устремлениями.

В то же время, кандидат полностью подтвердил состоятельность всех наших предыдущих выводов в части сущности этих амбиций, которые сводятся у него не к вертикальному, а к горизонтальному типу профессионального карьерного роста, в отличие от его культурных интересов, которые у кандидата специфически сужены.

Нетипичную для двадцатишестилетнего молодого человека увлечённость определёнными элементами культурной жизни семидесятых годов, включающих в себя в основном песни, музыку, фильмы и литературу тех лет, я связываю, прежде всего, с его ярко выраженным эскапизмом и стремлением выделиться из безликой серой массы современной молодёжи.

Через несколько минут, т. е. в 22 ч. 00 мин. в этом же ведомственном кафе мною назначена встреча с ещё одним проживающим в Рязанской области кандидатом Князевым Виталием Витальевичем, детали личного дела которого вызвали профессиональный интерес наших технических консультантов и выдержки из которых я перешлю вам вместе с отчётом по результатам проведённой сегодняшним вечером встречи.

Старший учёный консультант и куратор проекта 630, доктор социологических наук,

профессор, подполковник Тарасов В.М. — (подпись неразборчива) 11 сентября 2020 года

Тарасов как раз уже почти заканчивал печатать очередное отчётное донесение начальнику научно-технической службы, когда к нему подошла чем-то очень расстроенная Ксения без кокетливого наряда официантки, успевшего до чёртиков надоесть ей за этот вечер, из-за чего она и держала его небрежно перекинутым через локоть левой руки.

— Что ещё там у тебя стряслось, Ксюш? — не поднимая глаз от экрана ноутбука, задал, как ему совершенно справедливо казалось, риторический вопрос подполковник, — Униформу ты, кстати, поторопилась снять. С минуты на минуту к нам с тобой должен подъехать ещё один кандидат. Так что, лейтенант Стасова, кругом и одеваться! Покой нам только снится!

Задохнувшейся от возмущения Ксюше только и оставалось, что не по-уставному топнуть ножкой и пойти выполнять приказ своего непосредственного начальства в лице родного, но абсолютно ничего не понимающего дяди, который сегодня просто таки напросто таки, видите ли, забыл познакомить её с крайне понравившимся ей молодым человеком.

— Здравия желаю, товарищ подполковник! — поприветствовал Тарасова подошедший к его столику почти строевым шагом второй, ожидаемый им сегодня кандидат, — Я не опоздал? А то, вроде бы поздний вечер, а пробки в Рязани ажно от самого Тырново тянутся!

Перед любопытным взором Тарасова предстал слегка запыхавшийся русоволосый парень среднего роста, точный возраст которого из-за окаймляющей его лицо окладистой бороды и усов, визуально было трудно определить даже такому опытному социологу как Тарасов.