В относительно небольшом для такого большого человека кабинете с высоким потолком помимо его всерьёз углубившегося в чтение хозяина как-то напряжённо сидели ещё двое, ни то приглашённых почесать языки гостей, ни то вызванных на ковёр его подчинённых.

Однако, прежде чем приступить к живописному описанию психологических портретов присутствующих на встрече персонажей, будет уместно пояснить, что большим хозяин кабинета был не столько по своим размерам, сколько по занимаемой им должности.

Вообще говоря, у большого человека на самом деле было несколько различных кабинетов различного размера и, соответственно, предназначенных для различных целей, но этот он по выходным дням предпочитал всем остальным, как навевающего особую творческую атмосферу, которую большой человек в своей непростой работе ценил превыше всего.

— В любви к важной государственной работе размер кабинета не имеет значения! — любил повторять он назначаемым им на ответственные посты холённым чиновникам при любом недовольстве размерами их кабинетов, после чего те, как правило, не успевали отработать даже негласно положенный им в таких случаях двенадцатилетний испытательный срок.

Нет, можно было бы ещё долго рассказывать про этого большого человека, его кабинет, привычки или даже про его любимую собаку, но у нас и без того осталось слишком мало печатного места. И, вообще, с бумагой, пусть даже и электронной, в стране напряжёнка, а нам надо сказать несколько обещанных слов и о присутствующих здесь, м-м-м, других.

Тем не менее, за неимением места и вслед за великим Пьером Ферма, также не нашедшем места для изложения собственного варианта доказательства своей же великой теоремы, других присутствующих придётся всё-таки описать как-нибудь другим и в другой раз, ага.

Впрочем, людям, пережившим эпоху тотального дефицита, к таким тяготам не привыкать, а потому, только для вас и только по паре слов в одни ухи шепнём, что один из них был в иссиня-чёрной форме с погонами, а второй был здоровенным очкастым сибиряком…

Тем временем, хозяин кабинета наконец-то оторвался от чтения и отложил в сторону очки в обманчиво простой титановой оправе, которые на людях он почти никогда не носил. Посидел некоторое время, откинувшись на спинку кожаного кресла и отвернув голову в сторону огромного окна. И только затем уже поощрительно кивнул гражданскому.

— Вам, э-э-э, господин президент, разумеется, прекрасно известно, — неуверенно начал издалека сибирский здоровяк, — Что существуют такие обычные для человека состояния сознания, как бодрствование, пассивный отдых, сон, активная мобилизация организма в интеллектуальной, эмоциональной или даже физической сфере…

— Вениамин Михайлович, — мягко перебил его хозяин кабинета, в самом деле оказавшийся президентом огромной страны, — Вы, главное, не волнуйтесь! И вот ещё что… Вам какое пиво больше нравится? Светлое? Тёмное? У меня, кстати, есть отличный «Ротенбергер». Да не смотрите вы так жалобно на своего шефа, сегодня ведь официально выходной день! А мне, правда, сегодня ещё работать и работать, но не поддержать мужскую компанию в таком деле?! Да меня просто самого поддерживать перестанут! Шучу, конечно же, однако, давайте-ка лучше для этого перейдём в более подходящее помещение…

— И, Вениамин Михайлович, — продолжил президент, когда вся троица уже разместилась на новом месте, — Обращайтесь ко мне так, как вам удобнее, а господин там или товарищ мне, честно скажу, вообще без разницы, только что горшком ради бога не обзывайте и в печку не сажайте! И да, по поводу печки, горячих баварских колбасок или свиную рульку я вам сегодня по понятным причинам не предложу, но есть брецели[i]. Не пробовали?

— Так вот, — увереннее заговорил крепыш, ослабляя узел галстука и одновременно с этим отхлёбывая из особо выделенной для него огромной кружки изрядный глоток настоящего немецкого лагера. — Если сон и бодрствование закреплены эволюционно, то есть и такое довольно специфическое состояние как гипноз, являющееся своеобразным резервным видом психической активности изменённого человеческого сознания…

— Ну, Вениамин Михайлович, — добродушно усмехнулся президент, дуя на шапку пивной пены и с удовлетворением наблюдая за её упругим сопротивлением, — Что такое гипноз, я, уж поверьте мне на слово, хотя бы и в общих чертах, но примерно представляю. По долгу службы в своё время, знаете ли, изучать приходилось. Так что, ближе к сути, Вениамин Михайлович! Товарищи, не стесняйтесь, сегодня к пиву отличные брецели!

— Да-да, — заторопился гигант, — Тогда, товарищ президент, вы, наверняка знаете, что под гипнозом человеку можно внушить, к примеру, что он обладает феноменальной памятью, талантами к изучению иностранных языков, математики, искусств. Гипнотерапевт может напрямую внедрить в сознание целевые установки, минуя любые природные блокировки и ограничения, искусственно наведённые там всем нашим человеческим опытом. То есть, товарищ президент, гипноз извлекает скрытые резервные возможности человека.

— Так уж и любые? — недоверчиво сощурился президент, как всегда выхватывая основную суть из прочей разговорной шелухи, — Ну, вы сказали, любые блокировки и ограничения?

— Нет, товарищ президент, — возмущённо вскинулся шкафоподобный профессор, — Если я сейчас пойду у вас на поводу и сразу перейду к главному, вы мне в лучшем случае просто не поверите, а про худший вариант я д-д-даже и думать н-н-не хочу!

— Ох уж мне эти учёные! — обречённо вздохнул президент, кивая тому, что был в форме, на сибиряка и уже вновь разворачиваясь к последнему, — Ну хорошо, товарищ профессор, бухтите нам и дальше, как космические корабли бороздят просторы Большого театра!

— Спасибо, товарищ президент! — с некоторым вызовом буркнул Вениамин Михайлович, гордо выперев подбородок, но тут же смущённо потупился, наткнувшись на насмешливо выжидающий взгляд человека, поедающего излишне гоношистых докладчиков на завтрак, обед и ужин. — В своё время, товарищ президент, известный советский гипнолог Райков исследовал инициирующую роль внушенного образа гениальной личности, который, как оказалось, не только снимает внутренние барьеры сознания, ограничивающие творческие возможности, но и перестраивает всю его мотивационную структуру.

— Поясните, пожалуйста, Вениамин Михайлович, — попросил его внимательно слушавший руководитель страны, — В профессиональном управленческом плане про мотивационную структуру личностного сознания становится необычайно интересно даже для меня!

— Да, конечно же, товарищ президент! Понимаете, внушение активного образа в гипнозе влечёт за собой мощнейшую активизацию множества творческих процессов, в том числе и вербальных, а изменение представлений о своей личности приводит к актуализации иной стратегии мышления, к другому набору приемлемых и неприемлемых решений, к другой системе рассуждений и, наконец, к другой картине мира, товарищ президент!

— И-и-и, — медленно протянул хозяин кабинета, — Таким образом, вам удалось объединить то, что считалось ранее необъединимым, впихнуть, так сказать, невпихуемое, что ли?

— Да! — восторженно закричал собеседник, не обращая особого внимания на укоризненно качающего головой человека в форме и опрокидывая остаток пива из своей кружки, — Да, товарищ президент, вопреки всем традиционным представлениям в Сибирском военно-научном городке объединили даже не две, а три технологии! А если учесть и те открытия, которые первоначально были сделаны исключительно только ради фиксации ментальных излучений и полей, то там вообще попахивает созданием новой фундаментальной науки!

— Скромнее, скромнее, товарищ учёный консультант! — совершенно справедливо осадил президент слегка увлёкшегося учёного, — Вы всё-таки помимо прочего, между прочим, ха, каламбур, ещё и служивый человек! Я хочу сказать, что не надо, пожалуйста, забывать и о режиме секретности. Какая форма допуска у нашего уважаемого учёного консультанта?