Иногда она говорила о каких-то своих проблемах, а я понимал, что могу помочь ей. И предлагал решение. Часто речь шла о мелочах. Например, о выборе фильма или книги на вечер. Ближе к её дню рождения, в конце апреля, мы вместе увлечённо выбирали ей часы в подарок. Как-то она рассказала, что зимой взяла британского котёнка, а тот умер через десять дней. Пятилетней дочке Лена сказала, что котёнок соскучился по маме, и пока побудет у неё, но обязательно скоро вернётся. Девочка каждый день спрашивала, когда же котёнка привезут обратно. Я предложил Елене взять другого британца, двух или трёхмесячного, что было бы вполне правдоподобно, ведь прошло несколько месяцев, вот малыш и подрос. Я нашёл объявление в газете и предложил вместе съездить в хозяйке животного – когда закончится карантин.

В другой раз я разработал вполне рабочий план побега из Москвы. Перед самым закрытием всего и вся Лена отвезла детей – мальчика и девочку – к родителям в Казань. Она очень скучала, общалась по видеосвязи несколько раз в день, мечтала обнять их. Проблема была в том, что на въезде в Казань её ждал двухнедельный карантин. Я построил в интернет-картах маршрут и понял, что ей необязательно ехать поездом до конечной точки, можно сойти на предпоследней остановке, а там сесть на автобус или взять такси, и таким образом миновать надсмотрщиков. «Папа мог бы встретить меня на машине», – задумчиво написала Лена.

Она так и не последовала ни одному из моих советов. Но это было неважно. Она чувствовала моё внимание, мою заботу и это помогало ей в трудные минуты. А я? Я размышлял над её проблемами и забывал о своих. К тому же мне было чертовски приятно слышать такие, например, слова: «Спасибо за поддержку! Всё это время ты со мной, хоть в телефоне, но я ценю тебя, спасибо, за время, которое уделяешь мне, за внимание твое». Или такие: «Антон, очень приятно) Ты делаешь меня счастливее».

Я говорил ей комплименты, старался поддерживать, иногда представляя себе, как, наверное, ей было одиноко в такой момент, когда из дома-то выйти страшно. Она боялась. Как и многие из нас тогда. А ведь ей приходилось каждый день ходить на работу. Начальник не отпустил её в отпуск, о котором она просила. «Я каждый полчаса протираю все дверные ручки, постоянно мою руки, ношу антисептики в кармане», – призналась она мне как-то. «Это называется делать всё возможное, – отозвался я. – А больше мы не можем. Только надеяться».

И мы надеялись. Осторожно строили планы на будущее. Делились друг с другом мечтами. Она часто называла себя фантазёркой, девчонкой, а её любимый смайлик изображал смущённую девушку.

У меня слезы навернулись на глаза, когда в самом начале нашего знакомства Лена рассказала мне, как она мечтает доставить удовольствие любимому мужчине:

31.03.2020, 18:00 – Елена: Антон, сейчас будете смеяться))) Я бы с удовольствием подарила ему красивый вкусный торт с ягодами…

31.03.2020, 18:00 – Елена: С сочными ягодами клубники

31.03.2020, 18:00 – Елена: Черешни

31.03.2020, 18:01 – Елена: Кормила бы его из рук и улыбалась

31.03.2020, 18:01 – Елена: Видя его довольные счастливые глаза и улыбку

31.03.2020, 18:01 – Елена: Вместе бы смеялись))))

31.03.2020, 18:02 – Елена: Мило....

31.03.2020, 18:02 – Елена: И смешно

Я вспомнил, как Ольга кормила меня клубникой на втором свидании. Неужели я могу повторить это? С другой женщиной? И стать таким же счастливым, как раньше?

Я взял с неё слово, что она покормит меня тортом, когда закончится вся эта история и можно будет встретиться. Мы собирались пойти в парк. В кафе. На тайский массаж. Она рассказывала, что очень любила это чувственное удовольствие и жалела, что сейчас оно ей недоступно. Описала мне его в красках. Прислала несколько фото, на одной из которых она лежала на массажном столе, прикрытая полотенцем. Была видна голая спина и верхняя часть ягодиц, очень привлекательных. «Последнее фото, наверное, чересчур откровенное», – засмущалась она. «В самый раз, – ответил я. – Мне нравится».

За исключением этого невинного снимка эротики в нашей переписке не было. Наверное, Лена была настоящей женщиной, но чтобы узнать её и разбудить, требовалось личное знакомство. Возможно, продолжительное. Иногда она слегка кокетничала, присылая мне новые снимки, вполне приличные, впрочем, но это было и всё.

 Второго апреля вечером стало известно, что карантин продлили до конца месяца. Я бросился к компьютеру и оформил несколько кардиотренажёров в аренду на разных сайтах – на всякий случай. Ни один из сайтов не откликнулся. Тогда я позвал сына и мы с ним вышли на лестничную клетку, дошли до девятого этажа, спустились на первый, снова поднялись на девятый и вернулись в квартиру.

Что интересного мы увидели во время этой экскурсии?

Цветы на подоконнике между первым и вторым этажами. Какие-то чахлые кустики.

Сорванная крышка на ящичке с оборудованием интернет-провайдера между пятым и шестым этажом. Болтается на одном винте.

На шестом этаже тамбурная дверь на две квартиры наполовину глухая, наполовину решётчатая. На седьмом – полностью кованая, можно голову просунуть в отверстия между прутьями. На горизонтальных перекладинах толстый слой пыли.

На восьмом этаже дверь из ДСП, косяк обит деревянными планочками, причём некоторые расположены вертикально, а некоторые горизонтально.

От восьмого и выше сильный запах дыма, видимо, кто-то выходил курить между восьмым и девятым.

От этих познавательных вылазок болели икры, но это был хоть какой-то выход. Несколько раз я видел в окно полицейских, которые останавливали людей на улице. Рисковать пятнадцатью тысячами рублей мне не хотелось. За пять недель я выходил на улицу два раза. Первый – торжественно донёс большую коробку от пиццы до мусорного бака, стоявшего в пятнадцати шагах от подъезда. Второй – забрал в пункте выдачи наушники взамен сломавшихся. Пятнадцать минут чистого счастья.

Единственный плюс от всей этой истории заключался в том, что по весне нам не стали менять бордюры, как это делали каждый год. В кои-то веки мы не жили в тёплое время года на стройке, не засыпали под чарующие звуки асфальтодробилки, не вынуждены были парковать машины за десять кварталов, потому наши улицы были все перерыты.

Мы с Алиной стояли перед дверью. Я наклонился к ней и прошептал: «Давай поиграем?» Она спросила: «Во что?». Я достал повязку, завязал ей глаза. За руку провёл в комнату. Усадил на стул. Я помог женщине снять куртку и она осталась в блузке и юбке. Я понимал, что чувства Алины сейчас обострены. Она не могла видеть, но ощущала запах моего одеколона и слышала шуршание одежды. Неожиданно к этим ощущениям добавилось новое: что-то коснулось её лодыжки.

– Я принёс тебе подарок, – прошептал я.

– Какой же?

Я достал специальную верёвку, купленную в секс-шопе и привязал к стулу её ноги, сначала одну, потом другую. Потом связал руки за спиной.

– Теперь ты беззащитна, – проговорил я. – Ты полностью во моей власти.

Она не ответила, но я видел, как высоко поднималась её грудь. В Алине мешались страх и возбуждение. Я легко мог угадать, что в этот самый момент она думала: «Насколько хорошо я знаю этого мужчину? Могу ли я доверять ему? Может, мне сказать, чтобы он прекратил?» Но она чувствовала и кое-что ещё. Знакомое томление внизу живота. Влага между ног. Жар, поднимавшийся снизу, охватывающий тело, заставляющий твердеть соски. Она не могла сопротивляться и ей нравилась зависимость от мужчины. Ей нравились покорность и беззащитность. Нравились? Эти ощущения просто сводили её с ума.

Я не стал расстёгивать лифчик, а просто стащил его вниз. То, что я увидел, заставило шевельнуться член у меня в брюках. Идеальной формы грудь, подхваченная снизу лифчиком. Большие тёмные соски.

Я коснулся её рукой. Алина подалась мне навстречу, открылась моим ласкам. Но я ещё не закончил. Я обвязал её груди верёвкой и залюбовался ими – вытянутыми вперёд, с торчащими сосочками. Я оттянул один и отпустил. Потом взял ещё раз, покрутил пальцами. Алина слегка вскрикнула. Я закрыл её рот поцелуем. Ей было непривычно целоваться без рук, но в этом была возбуждающая новизна. «Я хочу тебя, – прошептала она. – Эта пытка… Прекрати её. Войди в меня».