В глазах Драко, как цветные стёкла в магловском калейдоскопе складываются в картинки, быстро сменяли друг друга обида, недоверие, ирония, надежда. Гарри поспешно продолжал, боясь всё испортить и ляпнуть что-нибудь не то:

— И ты нравишься мне… как друг!

Картинка в калейдоскопе застыла. В глазах Драко отражалась… боль? Почему? Что Гарри опять сделал не так?

— Прости, Поттер, — холодно процедил Драко, — нам больше не по одиннадцать лет, и я не хочу делиться с тобой сладостями, играть в догонялки на мётлах и что там ещё делают друзья?

— А… — у Гарри было чувство, что он со всего маху врезался в стену на платформе 9 ¾, как на втором курсе, — чего ты тогда хочешь?

— Чего я хочу, Поттер? — высокомерно осведомился Драко. — Не знаю, известно ли тебе, что фраза «Давай будем друзьями» в определённой ситуации может причинить боль похлеще Круциатуса?

Гарри неверяще уставился на Драко. Конечно, по мнению некоторых белобрысых слизеринцев, он был невероятно туп, но сейчас эти белобрысые слизеринцы могли засунуть это своё мнение себе куда поглубже, так как Гарри отлично понял метафору. И в следующий миг уже наклонился к Малфою, уставившись прямо в его наполненные болью глаза:

— Ну так я тоже не хочу, чтобы мы были друзьями.

Поцелуй был умопомрачительным, сто очков Гриффиндору и Слизерину! И он был бы ещё лучше, если бы из кустов с громким «Да!» не выскочили сияющие Эллиот Брэнстоун и Орион Штерн. Они звонко хлопнули друг друга по ладошкам.

— А я тебе говорил, придурок!

— Это я тебе говорил, кретин!

Гарри и Драко переглянулись и хором рявкнули:

— А ну, марш спать!!!

Когда мальчишки, заливисто хохоча, убежали к палаткам, Драко с озабоченным видом обернулся к Гарри:

— Напомни-ка мне, Поттер, на чём мы остановились, когда нас так бесцеремонно прервали?

========== Глава 8. Воскресенье. ==========

После завтрака на поляну один за другим начали аппарировать родители, бабушки, старшие братья и сёстры. Дети, радостно визжа, кидались к родным.

— Пенелопа, Пенелопа! — кричала маленькая Хелена Клируотер, прыгая вокруг сестры. — Я теперь знаю всё-всё о зельях и точно попаду на Рейвенкло!

— Мама! Мама! — Джимми Шанпайк теребил мантию низенькой волшебницы с усталым лицом. — Меня схватили дьявольские силки, а потом я оглох, потому что нашёл книззла и выдернул мандрагору! Мама, ты слушаешь? А потом меня укусила плотоядная лилия! Много раз укусила — и я почти утонул! — Джимми захлёбывался от восторга.

— У моего Джимми очень богатое воображение, — извиняющимся тоном объяснила миссис Шанпайк стоящей рядом пожилой колдунье сурового вида.

— Что ж, это пройдёт с возрастом, милая, — снисходительно кивнула та и тут же, узрев среди малышни своего внука, зычно крикнула:

— Коннор! Коннор! Фестралово дерьмо, не дозовёшься этого неслуха!

Миссис Шанпайк испуганно вздрогнула и прижала к себе сына.

Вожатые без устали носились, встречая гостей, наряжая детей, расставляя реквизит для концерта.

По поляне летали нарисованные волшебными мелками чудо-звери, то и дело садясь гостям на мантии.

Драко в последний раз решил проверить, все ли ингредиенты готовы к выступлению юных зельеваров. Пересчитав ягоды болиголова, приготовленные для головокружительного эликсира, он устало зевнул.

— Не выспался? — Гарри ласково положил ему руку на плечо.

— Ага, — пробурчал Драко, — а кто виноват? Всё ты, Поттер! Додумался подкатить ко мне перед таким ответственным мероприятием! Я спал только два часа! А если напортачу с зельями?

Довольная улыбка Драко противоречила его ворчанию, как и сияющие глаза.

— Ты не можешь напортачить с зельями, — ты же — Малфой!

— Ну да, я же не ты, — согласился Драко.

— Эй, — в шутку обиделся Гарри, — я тоже не так плох! Слагхорн на шестом курсе называл меня Принцем Зелий!.. Смотри, твои родители!

Посреди поляны материализовался слегка осунувшийся, но по-прежнему источающий высокомерие Люциус под руку с элегантной и тоже немного болезненного вида Нарциссой.

— Я ведь могу не сразу их заметить? — задумчиво спросил Драко, прячась за огромным котлом.

— Волнуешься? — участливо поинтересовался Гарри, приседая рядом и приобнимая его. — Всё пройдёт хорошо, в этот раз Слизерин тоже получит кубок!

— Ох, отстань! Я, между прочим, до сих пор не забыл, как весь год работы нашего факультета пошёл книззлу под хвост, потому что три гриффиндорца усыпили пёсика, сыграли в шахматы и решили головоломку для дошколят.

Люциус Малфой тем временем, величественно оправив мантию, принялся оглядывать лагерь. Мимо него вприпрыжку пронеслись Ариана МакМиллан и Реджина Бэгмен, волоча за щупальца надувной круг в виде гигантского кальмара. Одно щупальце задело сапог Люциуса, и колдун страдальчески поморщился:

— Какие неприятные дети! Драко никогда не позволял себе так по-плебейски носиться, будучи ребёнком, ты не находишь, дорогая?

— Конечно, дорогой, ни в коем случае, — подтвердила Нарцисса, с улыбкой вспоминая, как маленький Драко сломя голову носился по саду Малфой-мэнора. Старая нянька-домовик беспрестанно аппарировала с места на место, догоняя неугомонного наследника.

Тут мимо четы Малфоев, топая, как взрывопотам, пронеслась похожая на того же взрывопотама девочка и с криками: «Милли! Милли!» бросилась на шею огромной, грозного вида девушки, одетой в куртку из драконьей кожи.

— Держу пари, это — девицы Булстроуд, — скривился Люциус, — дочери твоей самой громогласной подруги, той, что вечно гогочет на весь мэнор, сыплет грубыми шутками и воняет книззлами.

— Дорогой, — прервала сетования супруга Нарцисса, — возможно, нам стоит пойти и поискать Драко?

— Конечно, милая, однако, сначала я должен подойти поздороваться с Альферацем Штерном, ну, знаешь, этот мерзкий выскочка из новых предпринимателей! Хочу заказать для нас с тобой комфортабельную трёхэтажную палатку с бассейном и массажными кроватями. Колдомедик же посоветовал нам отдохнуть на природе, чтобы поправить здоровье!

— Конечно, дорогой! — как всегда, согласилась с мужем Нарцисса Малфой.

*****

Шоу Волшебных Талантов или концерт, посвящённый закрытию лагеря, прошёл просто великолепно.

Зрители восторгались разноцветными фейерверками команды «Огнекрабов» («Мерлиновы яйца, я чуть не поседел, когда во время выступления у меня загорелась мантия!» — прошептал Симус Блейзу).

Зрители умилялись, когда Круэлла Булстроуд в костюме вейлы отплясывала с вырывающейся Элоизой на руках («Это моя сестра!» — орала Миллисент, обнимая Гойла и злобно косясь в сторону Лаванды Браун).

Зрители рукоплескали Кэти Малкин и Гризельде Бэркс, продемонстрировавшим все бесчисленные мантии из своих чемоданов («Мерлин, когда это кончится?» — простонала Гермиона. Гарри и Драко во время этого бесконечного дефиле скрылись за палатками).

Зрители вежливо похлопали Китти Паддифут, которая долго и обстоятельно отвечала на вопросы по истории Хогвартса. Когда Китти добралась, наконец, до двадцатого столетия, большая часть зрителей разошлась к столикам с закусками.

Впрочем, они тут же вернулись, когда на сцену вылетели на своих маленьких мётлах Эллиот Брэнстоун и Орион Штерн. Метла Брэнстоуна, которую Гермиона починила с помощью «Репаро», слегка косила в сторону, но шоу всё равно вышло великолепным, так что зрители наградили мальчиков бурными овациями.

Альферац Штерн надулся от гордости и всё время щёлкал навороченной колдокамерой «Сниджет» последней модели.

Потом Драко тихо прошептал: «Нокс!», наколдовал мягкий загадочный свет и отлевитировал на сцену котлы и ингредиенты.

Хелена Клируотер вышла к котлам в чёрной мантии и торжественно пропищала:

— Я научу вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть.

— Мерлин всеблагой, Драко, — крикнула со своего места Панси, — ты создал монстра!

Хелене Клируотер и двум её ассистентам рукоплескали дольше всех.