За все время, сколько Антон общался с девушками исключительно в горизонтальной плоскости, он даже и не подозревал, что когда-то наступит время, и он захочет не просто прикоснуться к телу, а именно к любимому телу, сначала полюбив душу.

Тогда Миранчуку вообще казалось, что никакого светлого и всепоглощающего чувства не существует, а все это бабушкины сказки на ночь, чтобы лучше спалось, и только с появлением в его жизни Вики, он понял, насколько ошибался.

Он готов был расшибаться и расшибаться в лепешку, лишь бы она была рядом, лишь бы всего обнимала, улыбалась и целовала так, что земля уходила из-под ног.

Новикова продолжала не реагировать на его звонки, и парень уже подумывал позвонить Стасу, когда тот, словно почувствовав его желание, прислал короткое сообщение.

«Вика уже спит. У нас всё хорошо»

Что-то Антона насторожило в этих двух фразах, но он списал свои странные подозрения на усталость, стараясь отогнать все свои переживания подальше. В голове рисовалась идея признания девушке в чувствах, и Антон, отложив телефон в сторону, закрыл глаза, представляя себе, что и как он будет делать.

Лёша появился в номере глубокой ночью, просидев с Димкой Бариновым, обсуждая всё, что только в голову приходило. Правда, Миранчук старательно обходил темы отношений с Соней, но Дима и не настаивал, видя, что у них всё что-то не совсем гладко, и лезть туда, куда совершенно никто не приглашает, себе дороже.

Антон уже мирно спал, когда Лёша быстро расстелил соседнюю постель, ныряя под теплое одеяло. Он еще долго не мог уснуть, прокручивая в голове мысли о том, как ему, собственно-то, дальше жить и общаться с Новиковой. Правда, больше всего он интересовал вопрос, что делать с все еще формально действующими отношениями с Соней, которая даже не подозревает о его метаниях в поисках хоть каких-то ответов, пусть даже самых глупых.

***

Вика ждала приезда Антона и одновременно боялась. Она боялась говорить ему о своем состоянии и точно была уверена, что почти потеряла его — такого родного уже, доброго и нежного. Эта мысль глубоко и больно впивалась в душу, усиливая в миллионы раз чувство своей никчемности и использованности.

Девушка уговаривала себя смириться с тем, что такова ее, видимо, судьба — терпеть и принимать удары жизни, которые то и дело лишают ее дорогих сердцу людей. Одно только Вика знала точно — она оставит этого ребенка, не позволит себе убить то маленькое чудо, которое теперь поселилось под ее сердцем, даже несмотря на то, кто его отец.

Она ждала приезда Антона и одновременно боялась, что ее хрупкий мир разрушится еще больше, превратится в пепелище и развеется по ветру, оставляя на память только жгучую боль.

Вика никогда не верила в любовь, но когда в ее жизни появился Миранчук, с каждым разом доказывая ей, что она на его пути не просто прохожая, девушка начала понемногу верить в сказку, в то, что самое светлое чувство может спасти даже при смертельной опасности.

С парнем они договорились встретиться вечером, чтобы он мог отдохнуть после перелета. На самом же деле, девушка попросту старалась отстрочить, грубо говоря, судный час, и придумать хотя бы какие-то слова. Как признаться парню, который тебя практически боготворит в том, что беременна от другого? И как не выглядеть в глазах этого парня после этого дешевой подстилкой?

Антон мчался к девушке на крыльях своей любви и мечтал о том, как обнимет Вику, прижимая к себе ближе, и больше никогда-никогда не отпустит ее руки.

Новикова уже ждала около подъезда, когда Мирачнук, припарковавшись на стоянке, буквально выскочил из машины, направляясь к девушке. Не говоря ни слова, он заключил ее в объятия, вдыхая уже такой знакомый и родной аромат ее духов вперемешку с запахами тела и слабыми нотками шампуня.

Вика обнимала в ответ, прижимаясь сильнее, стараясь почувствовать его каждой клеточкой своего тела. Она скучала настолько сильно, что теперь, кажется, была готова никогда не отпускать его руки и чувствовать сердцебиение под ребрами.

Антон отстраняется всего на мгновение, и уже в следующую секунду целует девушку так, как не целовал никогда. Он отдает всего себя, делясь чувствами, переполняющими его душу и ничего не требует взамен, но получает то, что практически сбивает с ног — сумасшедшую отдачу. Правда, в Викином сознании этот поцелуй больше похож на отчаяние, которое и так до краев переполняет ее душу. Она касается его, словно, в последний раз, даже не смея надеяться, что парень не бросит ее после того, что она собирается ему сказать.

Миранчук, кажется, вообще теряет счет времени и ощущение пространства, растворяясь в своей любви к этой девушке, которая и сама почти взлетает от бушующих внутри эмоций.

Антон задыхается от ее близости и готов клясться кому угодно, что больше никогда не оставит ее даже на день, предлагая ей себя и свою любовь взамен всего лишь на присутствие рядом в его жизни.

Он отстраняется, понимая, что более подходящего момента не будет и говорит, настолько проникновенно, насколько только способен.

— Я люблю тебя.

У Вики от его слов, словно, что-то внутри обрывается. Она так хотела это услышать, но теперь совершенно не рада признанию. Она знает, что его чувства более, чем взаимны, только теперь они вряд ли будут его интересовать.

Девушка готова сейчас просто биться об асфальт, желая хоть что-то сделать, чтобы не чувствовать такой дикой боли.

— Я люблю тебя, Антош, — шепчет ему в ответ, не в силах противится тому, что рвется наружу, сжигая изнутри и на мелкие кусочки разбивая сердце.

Миранчук готов сейчас просто взмыть в воздух от осознания того, что она его тоже любит, отчего он снова прижимает девушку к себе, шепча какие-то благодарности Всевышнему.

— Антош, нам нужно поговорить, — Вика уверена, что если не скажет сейчас, вообще уже никогда не сможет, делая и ему и себе только в разы хуже.

Парень отстраняется и внимательно на нее смотрит, стараясь понять, что же Новикову так волнует, но ответа не находит. Аккуратно берет ее за руку и ведет к машине, на улице жуткая холодина, а заболеть совершенно не хочется. Включает обогрев сидений сильнее, чтобы чувствовать себя комфортнее, продолжая не сводить обеспокоенного взгляда с девушки.

Вика кусает губы, судорожно придумывает, как бы ему сказать, понимая, что мучает его сейчас только сильнее своим молчанием.

Наконец, решив, что тишина в салоне становится просто гнетущей и не предвещающей ничего хорошего, Новикова поднимает на Антона взгляд и просто цепенеет. Он смотрит на нее с такой любовью, отчего у девушки пропадает напрочь дар речи, и все, что она может делать, это только хватать ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

Миранчук пугается еще больше и берет ее за руку, надеясь хоть так немного успокоить.

— Малыш, что случилось? — не выдерживает парень, а увидев, как глаза девушки медленно наполняются слезами, вообще теряется в догадках. Неужели она снова подверглась насилию? Неужели какой-то ублюдок посмел прикоснуться к его девочке? Неужели ей снова сделали больно?

Он не знал, за какие мысли хвататься, а какие посылать подальше, и только по щеке девушки пробежала первая крохотная слезинка, Антон подался вперед, сгребая Новикову в охапку, желая уберечь от всего мира.

— Я… я… я… — Вика пытается что-то сказать, но уже не в силах вымолвить и слова, задыхаясь от слез. Душа рвется на куски, оставляя кровоточащие порезы, которые заживут нескоро, а может, и вообще не заживут никогда. — Я беременна, — на выдохе.

Антон замирает. Услышанное бьет неожиданно и от этого безумно сильно. Голова отказывается понимать происходящее, а сердце падает куда-то в пятки, продолжая отбивать бешеный ритм.

Вика выворачивается из его рук, смотрит глазами побитого зверька и что-то шепчет. Потом закрывает лицо руки, продолжая плакать, а от ее слез Антона рвет в клочья. Он не может и не хочет видеть ее истерику, ему больно, больно оттого, что Вика подверглась таким испытаниям.