Припарковавшись и выскочив из машины, поставив ее на сигнализацию, парень вбежал в приемное отделение, где дежурила молодая медсестра.

— Девушка, где операционная? — времени на любезности не было, поэтому Миранчук начал сразу в лоб.

Медсестра удивленно на него посмотрела и, кажется, узнала, но парню на это было наплевать, его волновало только одно — жизнь братика.

— Молодой человек, туда нельзя, — как-то не очень уверенно пролепетала девушка, отчего Леша сжал кулаки, а его глаза потемнели, излучая практически жгучую ненависть.

— У меня там брат, твою мать, — прорычал Леша, испепеляя бедную медсестру взглядом.

— Сейчас по коридору налево и на третий этаж, — видимо такой грозный и в тоже время безумно потерянный вид парня напугал девушку, отчего она быстро сдалась.

Не говоря ни слова, Миранчук сорвался с места и помчался на третий этаж, мысленно молясь о том, чтобы Антон выкарабкался.

Вику, сидевшую на диване и сжавшуюся в комочек, Леша заметил сразу и, подбежав к ней, привлек девушку к себе, заключая в объятия.

Новикова вцепилась в его куртку, продолжая плакать, почему-то перед Лешей она не боялась показаться слабой.

Немного отстранившись от девушки, Миранчук внимательно на нее посмотрел, отмечая про себя ее красное и опухшее от слез лицо.

— Вик, что случилось? — Новикова вздрогнула. Она не знала, как помягче все рассказать, как хоть немного уменьшить беспокойство Леши, как предостеречь себя от, казалось бы, неминуемой расплаты за случившееся.

Кое-как, сбиваясь и время от времени всхлипывая, Вика рассказала всё, что произошло у нее дома, даже не пытаясь чего-то утаить. По мере услышанного, выражение лица Леши несколько раз менялось, а зрачки то и дело расширялись. Он и представить себе не мог, каким едва ли не пыткам подвергается Новикова у себя дома.

Он, может быть, и хотел обвинить ее в чем-то, но не мог в силу того, что Антон совершил реальный мужской поступок — он не побоялся закрыть девушку собой, тем самым подставляя себя под удар.

Леше в какой-то момент даже показалось, что он по-особенному смотрит на Вику, черт возьми, восхищаясь ее мужеством, но он почти сразу отогнал подобные мысли, чтобы они не завели его непонятно в какие дали.

— Вик, все будет хорошо!

Девушка неуверенно кивает, и ее губы, кажется, трогает едва заметная улыбка.

***

Сколько они просидели в этом, казалось бы, практически безлюдном коридоре, прежде чем из операционной вышел доктор, было сложно сказать, ведь время тянулось катастрофически медленно. Леша сразу же подскочил на ноги, буквально впиваясь взглядом в мужчину, чтобы понять его настроение. Сердце снова бешено колотилось, а липкий страх продолжил расползаться по всему телу.

— Как Антон, доктор? — хриплым голосом произнес Миранчук, еле-еле сдерживая себя, чтобы не сорваться к брату.

— Не хочу говорить банально, но парень «в рубашке родился». С ним все будет в порядке, он сейчас спит, утром его переведут в палату, — мужчина говорил усталым голосом, но настолько проникновенно, отчего ему, конечно же, хотелось верить. И Леша поверил бы, если не дикое желание удостовериться самому, что с братом действительно все нормально.

— Доктор, можно его увидеть, пожалуйста, — протянул Миранчук, смотря мужчине прямо в глаза.

— Можно, но только в реанимацию вам нельзя, через стеклянную дверь посмотреть разрешаю, не более, — мужчина был непреклонен, ведь правила никто не отменял, да и Антону был нужен покой и только постельный режим.

Леша как-то слишком раздосадовано вздохнул, но подчинился и прошел к стеклянной двери. Вика подошла следом, внимательно рассматривая Антона сквозь стекло, лежавшего на больничной койке. Его лицо уже не было таким бледным, а кардиомонитор показывал стабильный сердечный ритм.

***

Стас поднимался по лестнице к квартире, а в его душе начинало зарождаться такое странное, и, наверное, уже такое привычное беспокойство.

В квартире, на удивление, не было посторонних, да и вообще стояла тишина, которую разрушали только громко тикающие часы в гостиной.

Раздевшись и пройдя на кухню, чтобы выгрузить в холодильник купленные продукты, Стас заметил, что кругом непривычно чисто, словно кто-то специально все привел в идеальный порядок.

Обычно за порядком следила Вика, но парень заметил, что ее верхней одежды и обуви в прихожей нет, значит…

Что бы это могло значить думать просто не хотелось, поэтому Новиков выложил продукты, убирая их в холодильник, и прошел в гостиную, где на диване сидел отец, схватившись руками за голову.

Пройдя мимо него в спальню, словно мужчина просто пустое место, Стас внимательно осмотрелся, замечая то тут, то там разбросанные вещи сестры. Почему-то у него появилось подозрение, что Вика отнюдь не на свидании с Миранчуком, и от этого стало как-то дурно, что ли.

Вернувшись в гостиную, парень с неким презрением глянул на отца, который продолжал сидеть в одной позе и что-то шептать.

— Где Вика? — слишком резко и совсем недоброжелательно спросил Стас, внутренне напрягаясь, ведь ответ мог быть абсолютно любым.

Отец поднял на него глаза, и парень ахнул — мужчина плакал. Такого Стас уж никак не мог предположить, ведь в последний раз он видел его скупые слезы на похоронах мамы.

— Где Вика, я тебя спрашиваю? — злость начинала закипать в нем, ведь в голове уже прорисовывались различные картинки уж никак не радостного характера.

— В больнице, — на выдохе произносит мужчина, а Стас несколько раз меняется в лице, стараясь понять происходящее, но получается с трудом. В голове становится пусто, мысли разлетаются, словно птицы в разные направления, и собрать их воедино становится практически невозможно.

В какой-то момент Новиков срывается с места и делает несколько шагов в сторону отца, но тот его останавливает.

— С ней все в порядке. Ее футболист пострадал, — голос мужчины дрожит, и на какой-то момент Стас задумывается о том, что ему жаль Антона.

— А с ним что? — парень сегодня просто на редкость разговорчив, потому что он понимает, что по-другому узнать подробности он все равно не сможет.

— Я его ранил ножом, — отец снова стискивает голову руками, и Стас готов поклясться, что видел, как из его глаз потекло несколько слезинок. Слова повергли парня в нереальный шок, и он даже открыл было рот, но вовремя сообразил, что сейчас не время для нравоучений, ведь, судя по всему, отец уже, кажется, более чем раскаивается.

— В какой он больнице? — вопрос, конечно, довольно странный, ведь отец может этого и не знать, но мужчина снова поднимает на сына взгляд и произносит:

— Кажется, в четырнадцатой…

Стас срывается с места и, быстро одевшись, выскакивает в подъезд, попутно набирая номер такси.

***

Даже несмотря на то, что ребят практически отправили домой отдыхать, Вика с Лешей продолжали сидеть на том же диванчике и ждать какого-то чуда. Хотя нет, они ждали утра, когда можно будет увидеть Антона ближе, прикоснуться к нему, почувствовать, что он действительно жив.

В какой-то момент, когда девушка уже совершенно не контролировала свои движения в силу дикой усталости, ее голова съехала со спинки дивана и устроилась на Лешином плече, парень же даже не обратил на это никакого внимания.

Кажется, что спящих ребят никто не замечал, даже медсестры, которые изредка проходили по коридору.

Стас ворвался в приемное отделение, разбудив дежурную медсестру, которая пыталась удобнее устроиться, приложив голову к стопке амбулаторных карт.

— Девушка, здравствуйте! — Новиков запыхался, его дыхание сбилось, а волосы растрепались. — К вам привезли Антона Миранчука с ножевым ранением, а с ним приехала девушка, моя сестра, не подскажите, где ее можно найти?

Медсестра наконец-то полностью проснулась и недовольно посмотрела на парня.

— Молодой человек, здесь больница, а не проходной двор, я не могу пускать кого попало. Кем вы приходитесь пострадавшему?

— Он парень моей сестры, — у Стаса начинало заканчиваться терпение, ведь волнение и за Миранчука и за Вику практически до краев заполнило его сознание.