***

Прошло еще две недели, и Вероника начинала уже самостоятельно гулять, находить что-то интересное в своем состоянии. Ведь у нее появился своеобразный шанс начать новую жизнь.

Однажды, гуляя с Денисом, который стал для нее довольно близким другом, девушка решилась задать ему один очень важный для нее вопрос.

— Динь, — она теперь только так называла Черышева, который был, собственно, совсем не против. — А кто этот парень, который сидел у моей постели, когда я пришла в себя? Я помню, он назвал свое имя — Саша, только больше я не могу ничего о нем вспомнить, совершенно. Кто он?

Денис ждал этого вопроса, поэтому заранее придумал на него более-менее правдивый ответ. Шокировать девушку тем, что у нее с Головиным любовь была, он не хотел, это было бы слишком сильное для нее потрясение, которое было напрочь запрещено врачами.

— Саша — мой друг, мы с ним вместе играем в сборной.

— А почему он сидел у моей кровати? — Ника старалась докопаться до правды, рона почему-то не верила, что тот симпатичный парень просто так сидел с ней.

— Я его попросил, — Черышев лгал без зазрения совести. В нем сейчас проснулось дикое желание оградить Веронику от Головина настолько, насколько это вообще возможно. Пока она его не помнит, она не помнит о своей любви, о своей боли.

— Понятно, — Азарова на удивление не потеряла интерес к разговору. — Мама как-то упомянула, что, когда я попала в аварию, я ехала в аэропорт, откуда мы с тобой должны были полететь в Испанию, — Денис кивнул. — Ты живешь в Испании?

Черышев выдохнул, понимая, что девушка благополучно сменила тему разговора. Теперь будет легче.

— Я жил в Испании с детства, а сейчас бываю там по работе, я играю за футбольный клуб «Валенсия».

— Ух ты, это круто, наверное, жить в такой стране, как Испания. Я вроде бы никогда там не была, по крайней мере, я не помню, — улыбнулась Ника, и в голове у Черышева будто бы загорелась лампочка.

— Мне через неделю нужно быть в Валенсии, полетели со мной? Только на этот раз до аэропорта будем добираться вместе, — Денис улыбнулся в ответ.

— Боюсь, родители не отпустят, — слегка расстроено ответила Вероника, пряча взгляд, боясь, наверное, что молодой человек над ней посмеется. Но Черышев и не думал смеяться.

— Если ты скажешь «да», то я с ними поговорю и постараюсь уговорить.

Фраза звучала настолько двусмысленно, отчего девушка даже усмехнулась. Денис внимательно следил за ее реакцией, закусив нижнюю губу.

— Да, — Ника обнимает его, а Черышев понимает, что она сделала выбор. Назад пути не будет.

***

Разговор с Азаровыми старшими прошел как и в прошлый раз довольно-таки успешно. Николай Петрович положительно отнесся к идее молодого человека, которая заключалась в том, что Ника по сути начинает новую жизнь, а новую жизнь определенно нужно начинать в новом, неизвестном ранее месте, и Валенсия вполне подходила. Ольга Сергеевна согласилась с мужем, только украдкой утирая выступившие слезы. Она едва не потеряла дочь пару месяцев назад, и очень боялась, что больше никогда ее не увидит.

— Надеюсь, Денис, что ты должным образом позаботишься о Веронике, — серьезно произнес Азаров, даже не улыбнувшись.

— Обещаю, — твердо ответил Черышев, пожимая мужчине руку.

***

Головин продолжал сходить с ума. Его все раздражало. Просто все. Эта квартира, Алина, ее истерики из-за беременности, погода за окном, и снова Алина. Девушка вообще бесила в некоторые моменты страшно, и Саша еле-еле сдерживался, чтобы не послать ее куда подальше. И когда только его некогда счастливая жизнь превратилась в такую жалкую пародию?! Когда он перестал радоваться новому дню и взошедшему солнцу? Когда он перестал спешить домой, задерживаясь до поздна где угодно, только бы не выслушивать истерики Морозовой? Когда он перестал жить по настоящему? Наверное, когда сам принял решение о такой жизни.

Его привычный поток самобичевания прервал Черышев, рука которого опустилась на плечо Головина в раздевалке после продолжительной тренировки.

— Надо поговорить, — спокойно произнес Денис, даже его глаза не выражали ничего, кроме решительности. Саша кивнул, застегивая куртку и хватая спортивную сумку. Они вышли к парковке, где дожидалась своего хозяина машина Черышева, Головин пару дней назад отогнал свою в сервис.

— Куда поедем? — почти что ли равнодушно произнес Головин, усаживаясь на пассажирское сиденье рядом с другом.

— Ко мне, — бросает Денис, с Саша больше не задает вопросов.

В квартире Черышева царил просто нереальный бардак, ну, или творческий беспорядок, как кому удобнее. Молодой человек сгреб все разбросанные вещи в одну кучу и швырнул на диван, чтобы места было больше. Саша прошел сразу на кухню, Денис следом. Сварил кофе и молча поставил чашку перед другом. Он долго собирался с мыслями, не знал, как лучше будет преподнести новость Головину.

— Послезавтра я улетаю в Валенсию, — тихо, будто бы самому себе говорит Черышев. — Ника летит со мной.

Саша с характерным грохотом ставит чашку на стол, стараясь тем самым заглушить что-то больное внутри.

— Сань, — Денис хочет сгладить, возможно, нарастающих конфликт. — Сань, — снова произносит, и Головин поднимает на него глаза. — Я думаю, что это даже к лучшему, что она ничего не помнит, не помнит тебя и не помнит свою боль. Возможно, так будет лучше для нее, слышишь? Она сама согласилась, я не давил на нее. Ника начинает новую жизнь, и в Испании ей будет проще.

Головин невидяще смотрит прямо перед собой. Он хочет что-то сказать, но не может, словно ком застрял в горле, словно из легких выкачали весь воздух, из-за чего стало невозможно говорить.

— Я могу проводить? — хриплым голосом спрашивает Саша, мысленно надеясь, что Денис скажет «нет».

— Не думаю, Саш, что это будет хорошая идея. Прости, — Черышев будто бы угадывает его желание. На самом деле Головин только рад такому раскладу. Возможно, так действительно будет лучше. Он забудет ее, не сразу, но забудет, продолжит полностью отдавать всего себя футболу, только изредка бывая дома. В голове Головина появляется очередная больная, по его мнению, мысль, но сейчас она его совершенно не пугает, и молодой человек хочет ее воплотить в реальность. Он расстанется с Алиной раз и навсегда, предаст, возможно, таким образом, своего неродившегося ребенка, но и жить всю жизнь с любимой женщиной он просто не сможет, а заставлять себя слишком тяжело. Он будет помогать Морозовой всем, чем только сможет, только жить они вместе не будут, никогда.

Да, он поступает, как полный подонок, как последняя мразь, но убивать себя еще сильнее не хочется до жути. Не хочется рушить свою жизнь в двадцать два года, не хочется рушит жизнь Алины, которая не смотря ни на что не заслуживает такого к себе отношения.

Головин приходит домой с твердой уверенностью, что сейчас он расставит все точки над i, но его, кажется, уже опередили. Он видит чемодан Алины в прихожей, и в его голову закрадываются какие-то сомнения. Девушка что-то готовит на кухне, и Саша молча проходит и садится за стол. Собирается с духом и спрашивает:

— Ты куда-то собралась?

Девушка вздрагивает, не ожидая услышать его голос, и поворачивается лицом к молодому человеку.