— Он уехал к родителям, — лгать было жутко противно, но другого выхода она не видела.

— Жаль, а когда вернется? — папа никак не мог угомониться.

— Не знаю, — тон почти безразличный, только на глаза снова наворачиваются слезы. Да когда же это закончиться-то?!

— Вы поссорились? — обеспокоенно спрашивает Николай Петрович, вероятно замечая в поведении дочери что-то странное.

— Нет, он не говорил, когда вернется. У него отпуск, и он решил провести его с родными, — девушка смаргивает слезы. Не хватало еще, чтобы отец заметил.

— Привет ему передавай, как будете разговаривать, — мужчина улыбается, а сердце Ники предательски сжимается от осознания того, что они скорее всего больше никогда уже не будут просто разговаривать.

***

Пока медсестры проверяли анализы и консультировались с доктором по тому или иному вопросу, Саша был словно на иголках. Где-то в глубине души он все еще лелеял надежду на то, что этот ребенок окажется не его. Алина сидела рядом, смотря в стену, и не реагировала ни на что вокруг, ни на какие звуки.

Доктор вышел из кабинета спустя полчаса и пригласил пару зайти. Головин послушно встал и пошел вслед за Сергеем Владимировичем словно на эшафот.

— Итак, молодые люди, я изучил результаты анализов, а также результаты генетического теста и с твердой уверенностью могу сказать, что вы-Александр являетесь отцом ребенка. Поздравляю!

Доктор не знал, что Саша надеялся на совершенно другой ответ, поэтому, когда молодой человек никак не отреагировал на его слова, не стал прыгать от счастья и обнимать сидевшую рядом девушку, мужчина слегка забеспокоился.

— Александр, с вами все в порядке? — конечно, блять в порядке, в полном!

Головин кивает и резко поднимается на ноги. Он не может больше здесь находится, ему становится душно. Берет Алину за руку, прощается с доктором и медленно идет к выходу. Счастье оказалось таким недолгим.

И ничто ведь так нас не губит,

Так не ранит никто, небось —

Как до боли, родные — люди.

Те, с которыми — не сбылось.

Дома ждал Денис. Как только Саша вошел в квартиру, Черышев сразу понял, что новости отнюдь не радостные. Не став ничего спрашивать, Денис просто крепко обнял Головина, который, казалось, может заплакать в любую минуту. Саша быстро пришел в себе и решил прибегнуть к излюбленному способу успокоения — кофе, именно растворимый, который временами и пить-то было невозможно, но он пил, и благодаря этому его нервная система возвращалась в норму.

Они сидели на кухне и молчали. Черышев и так все понял, а Головин просто не знал, что сказать. С одной стороны, не случилось ничего катастрофического, а с другой — связать свою жизнь с нелюбимой девушкой из-за того, что она от тебя беременна. От осознания того, во что он влез, становилось слишком горько. Он еще никогда так паршиво себя не чувствовал, никогда ему не хотелось удушить самого себя, если благодаря этому решаться все его проблемы.

— Поговори с Никой. Вам это нужно, — врывается в сознание голос Черышева, и Саша вмиг возвращается в реальность, суровую реальность. Медленно кивает, будто бы соглашаясь с какими-то своими мыслями и залпом выпивает оставшийся в чашке кофе. Оставляя посуду на столе и не говоря ни слова, натягивает любимую толстовку и кладет в карман мобильный телефон девушки, который намеревается ей вернуть. Денис только внимательно за ним следит, также молча и делая про себя какие-то выводы.

Расстояние до дома Вероники Головин преодолевает очень быстро. Припарковав автомобиль, он надеется, что ему посчастливится, и не придется звонить в домофон, иначе разговор так и не получится начать. Он был уверен, что Азарова попросту его пошлет, впрочем, правильно сделает.

Стоило молодому человеку только подойти к двери, как она открылась, выпуская на улицу маленькую девочку с мамой. Головин пропустил их, быстро входя внутрь. Девятый этаж казался слишком далеким, но на этот раз молодой человек воспользовался лифтом. Остановившись около двери в квартиру Ники, Саша еще несколько минут собирался с мыслями, формулируя про себя все, что хочет сказать. Да черт возьми, он больше всего хотел ее обнять, ощутить ее тепло, прикоснуться к губам.

Закрыв глаза, Головин позвонил в дверь. Какое-то время вообще можно было подумать, что дома никого нет, но когда медленно щелкнул замок, сердце Саши забилось в разы сильнее. Ника явно не ожидала его увидеть на пороге своей квартиры, потому что дверь открыла слишком широко, даже, вероятно, не глянув в глазок.

Осознав, кто перед ней стоит, Вероника дернула рукой за ручку, но Головин схватил дверь с внешней стороны, полностью лишая девушку возможности выпроводить его.

— Адресом ошибся? — безразлично спросила девушка. Ее взгляд по-прежнему был пустым и каким-то больным. Конечно, сказывались бессонные ночи. — Что тебе надо?

— Я поговорить хотел, — тихо ответил Головин, смотря Нике прямо в глаза.

— Нам не о чем с тобой разговаривать, — девушка же наоборот прятала взгляд, боялась, что он увидит в нем то, что уж совершенно для него не предназначено.

— Я должен все тебе объяснить, — еще одна попытка завязать нормальный разговор, которая дается слишком тяжело. Ника совершенно не желает идти на контакт, и молодой человек это прекрасно видит. — Пожалуйста, — умоляюще, — это не займет много времени.

Ника поднимает на него глаза и тут же понимает, что капитулирует перед ним окончательно и бесповоротно. Будто бы и не было тех жутких дней без него. Отступает немного, пропуская его в квартиру. Саша снимает кроссовки, аккуратно ставя их на отведенное место и ждет. Вероника снова не смотря на него, по привычке идет на кухню, а он идет следом. Вероятно, именно на кухне у них лучше всего получается выяснять отношения.

Девушка подходит к окну, вглядываясь в очертания города, Саша же садится за стол, так ему легче сосредоточиться. Ника спиной чувствует, что он сверлит ее взглядом, прожигая дыру, но не поворачивается — обида и боль еще не прошли, а если и дальше он будет так являться к ней домой, то и вообще никогда не пройдут.

— Я не хотел, чтобы так получилось, правда, — да уж, и где его учили так начинать разговор? — Я долго не мог придумать, как расстаться с Алиной как можно более безболезненнее для нее. Тогда мысль устроить некий прощальный вечер пришла сама собой.

Ника никак не реагировала. Она слушала, стараясь побороть желание врезать ему несколько раз. Саша решил взять полностью вину на себя, не подставляя под удар еще и Дениса, который же и придумал этот чертов план.

— В конце вечера мы оказались у меня дома. Я переспал с ней, а после… после признался в любви, тебе, — Ника вздрогнула, но продолжала упорно что-то разглядывать в окне. — Алина тогда быстро ушла, я даже не подумал о том, что могут быть такие последствия. Я знаю, что поступил как полный мудак, но тогда мне казалось это правильным. Сегодня мы были у доктора, и он подтвердил, что ребенок мой…

Саша замолкает, а Вероника переваривает услышанное. Внутри сильно и больно скребутся кошки, раздирая то, что немного успело затянуться.

— Оригинальный способ бросить девушку, Головин, — подает она голос и сама не узнает его — слишком жесткий, слишком хриплый, слишком безразличный. Молодой человек открывает рот, чтобы что-то ответить, но вмиг понимает, что ответить-то по сути и нечего. Она права, права во всем.