Вдобавок, я стала разочарованием для своих близких. Они не понимали, что происходит со мной, почему вдруг неожиданно я изменилась, а я не могла все рассказать. У меня не было сил. Я не знала, как бороться с трудностями. А они слишком упорно валились на меня. Даже цирковые медведи умеют кататься на велосипеде, их дрессируют и со временем они умеют преодолевать себя.

Я же, как сломанная пластинка: чем дальше, тем хуже. То время для меня принесло много разочарований, но кое что я уяснила – не стоит доверять людям на слово. Всегда все нужно проверять.

Тогда же я начала вести твиттер – выливала все свои мысли и суждения. Затем появился первый рассказ. Мой самый лучший рассказ. Он принес мне немного денег. И я решила остановиться на этом ремесле.

Я усмехнулась. Из меня вышел бы неплохой писатель. Ну или пациент психбольницы. Подойдя к столу, откопала бумажку и написала:

1 Я не люблю людей.

2 Я не люблю общение. Любое общение.

3 Я не доверяю совершенно никому. Даже самым близким родственникам.

4 У меня нет друзей, нет хороших знакомых (да и плохих тоже), с родственниками я почти не общаюсь. Есть только сумасшедшая бабулька, которая мне сдает квартиру.

5 Я пишу вымышленные рассказы, про троллей и гомункулов. Как раз таки поэтому мой рассказ, основанный на реальных событиях, писаться совсем не хочет. Пам-пам.

6 Я затворница, без денег, еды и собственного жилья.

Наверное, стоит добавить в этот список паранойю, так как я уверена в том, что до нее осталось совсем не долго.

Я снова вздохнула, посмотрев на список, смяла его и кинула в сиротливо стоящую сумку. Комнате определенно не помешает уборка. Что ж, это тянет на еще один мой минус.

Зато, если судить по американским фильмам, именно изгои и непохожие на всех люди становятся успешными и богатыми. Ну или становятся сектой, как “Люди Х”.

Я не имела никаких супер способностей, но и полным лузером тоже не была. Я выбрала профессию, в которой не требовалось каждый день взаимодействовать с окружающим миром. Это по-детски, понимаю, но ничего не могу с собой поделать.

Сейчас, чтобы немного перебороть себя начала работу над историей, которая произошла в моем прошлом. Она послужила катализатором этого состояния.

Я открыла твиттер и запостила: “Начала работу над самой жуткой историей. Поддержите меня. #нетнасилию”.

Мой твиттер – единственная связь с внешним миром. У меня не так много фолловеров, но мне все равно. Это как кидать слова в пустоту, в бездну. Иногда я получаю отклик от парочки таких же ненормальных, но не более.

Нажав кнопку "сон" не спеша подошла к окну. Зачем я начала этот чертов рассказ? В глубине души наверное понимала, что начав писать на эту тему я не смогу продолжить. Не смогу переступить через себя и дописать историю. Историю, рассказ или автобиографию… я не знала, как это назвать.

Эта история была слишком ужасна. Слишком ужасна для того, чтобы ее увидел мир. Эта история была о милой и наивной девушке. Девушке, мир которой разделился на "до" и "после" всего после одной единственной ночи. Популярные авторы ужасов, вроде Джонатана Симса или Стивена Кинга внушили нам, что все монстры приходят в 3:00 ночи, но они ошибались. Монстры появляются в 12:09, сразу после полуночи.

Март, 2008

Длинная классическая юбка ниже колен норовила съехать на бок. Белая пуховая куртка, сильно потертая в области кистей рук, ужасно скатывалась на сидении, образуя огромный шипящий шар. В автобусе было жутко жарко и воняло колбасой. Обледеневшее стекло несчастно дребезжало на особенно плохих участках дороги.

Я повернулась на сиденье и посмотрела на девушку, которая что-то жевала справа от меня, на соседнем сидении. Она была одета чуть хуже чем я. Черная кожаная куртка была затерта больше, чем этого требовала мода, старые линялые джинсы и огромный свитер скрывали фигуру девушки. Еще одна совершенно странная деталь: огромные кроссовки ее брата – в далеком 2008 году это было совсем не модно. Непокорная черная челка торчала во все стороны, а глаза бегали от одного окна к другому. Я улыбнулась. Сидеть здесь, рядом с ней, в этом промерзшем автобусе для меня было самой большой радостью.

– Мари, что ты там высматриваешь? – спросила я, не выдержав ее нетерпения.

Она сосредоточила взгляд на мне. Прищурив глаза и растянув губы в улыбке, девушка наполовину проговорила наполовину пропела:

– Ммммм, мы так блииизко. Уже почти приехали! Ты что–то видишь? Ты что-нибудь видишь через эти окна?

Я повернула голову и вгляделась в пейзаж за окном. За последние четыре часа он не менялся. Изредка появлялись небольшие поселения, но в основном, мы проезжали только леса. Густые сосновые леса. Если посмотреть карту нашей богом забытой местности, то можно найти только лес. И поля. Бескрайние поля.

Мария, моя лучшая и единственная на всем белом свете подруга, оторвала взгляд от окна и снова посмотрела на меня.

– Илон, ты не смотришь. Посмотри в окно! Мы подъезжаем!

– О боги, там нет ничего кроме полей… – Но закончить я не успела. Она схватила меня за голову и повернула ее в окно. Ее руки были горячими, и на мгновение мне показалось, что она находится в невероятном возбуждении от чего–то прекрасного.

И верно, она нахмурила брови, растрепала волосы и хриплым, мужским басом сказала:

– Смотри, Симба! Там мир! Нет, не так! Там Мииир! Огромной мир возможностей, который ждёт нас! Мы обязательно пройдем курсы и вернёмся домой умными, со связями и с горой впечатлений. Это не просто курс от школы – это дорога в мир! Нас ждут приключения и опасности, Симба, нас ждет слава!

Я убрала ее руки и расхохоталась. Нам было по шестнадцать лет. Я обожала Марию, я обожала смеяться и ехать на дурацком вонючем колбасном автобусе. Я любила своего парня, хоть мы ни разу не целовались, но я его любила. Я любила саму мысль о любви. Я любила жизнь.

Февраль 2016

Повторив ритуал с чаем, снова открыла ноутбук. Но в этот раз совсем для другого, я должна была написать заказчику ответ. И я это сделала. Мой текст был совсем короткий, так как я не любила долгих объяснений или же в глубине души я не верила, что данная сумма за работу предназначалась мне. Возможно, это можно назвать синдромом самозванца или как-то иначе, но мне хотелось оставить пути отступления.

Отправив несколько текстовых файлов, прошла в душ и включила воду. Ванна – вот что меня спасет. Но, не успев дойти до двери комнаты, я услышала характерный звук сообщения. Это было странно. Не прошло и минуты. Наверное, очередной спам, решила я, но все же вернулась к странице почты. Нет, это была не реклама очередной туши или мыла. Открыв письмо, я прочла всего одну фразу: "Мне снится твой белый пуховик".

Я почувствовала, как в горле встал ком. Ладони мгновенно вспотели, а сердце забилось оглушающе громко. Казалось, что время остановилось. Часы, равномерно тикающие на прикроватной тумбе, замедлили свой бег. Комната пошатнулась. Неужели, это все происходит со мной?…

Я протянула руку к мышке и нажала на кнопку корзины. Письмо исчезло в глубинах интернета.

– Уф, Илона, ты должна успокоиться, – сказала я вслух. – Нельзя так нервничать от глупых шуток.

Я издала нервный смешок. Прошло восемь лет. Восемь тихих лет. Восемь спокойных, размеренных, угнетенных лет. Все хорошо, Илона, успокойся. Никто ничего не знает. Это было в другом городе, в другое время, в другой жизни. Это просто совпадение.

Мне совсем не хотелось думать, о том, что это была не шутка. Тогда у меня появились бы огромные проблемы. Но этого просто не может быть. Так не бывает!

Новый день встретил меня солнечными лучами. За окном пролетали маленькие белые мухи – февральские снежинки. Город постепенно превращался в один большой белый сугроб. Снег, который только что службы убрали с дорог, возвращался обратно. Своеобразная снежная сансара – бесконечный снег.