Она не знает, что это значит для меня все.

– Перестань пялиться, – бормочет она, все еще не открывая глаз. – Я ужасно выгляжу по утрам.

Я смеюсь.

– Ты выглядишь прекрасно.

Калла усмехается и, нахмурившись, открывает один глаз.

– Конечно. Отпечатки простыни на щеках сексуальны. И кто может устоять перед изголовьем кровати? Я уверена, что мне нужна зубная щетка.

– Если ты продолжишь утверждать, что я не должен хотеть быть внутри тебя прямо сейчас, то докажу, что ты ошибаешься. И ты знаешь, что я вполне способен подтвердить, – я прижимаю эрекцию к ее бедру, – слова.

Ее ресницы трепещут, и голубые глаза словно ударяют меня в живот. Ее губы такие нежно-розовые, как первые цветы новой весны. Да, это действительно чертовски поэтично для меня, но мне этот цвет нравится намного больше, чем красный сексуальный, которым она щеголяла вчера в баре.

– Ты сумасшедший, – говорит она. – Я бледная без макияжа. Уверена, что отекла от вина. И я готова поспорить, что прошлой ночью выглядела намного лучше, чем при ярком солнечном свете этим утром.

Я перекатываю ее на бок, лицом к себе. Затем я даю ей сочный шлепок по заднице.

– Ты дерзкая сегодня. Тебе нужна порка и трах?

Легкая улыбка играет на ее губах.

– Может быть.

Затем, словно вспомнив что-то ужасное, она садится, вцепившись в простыню.

– Черт. Сколько сейчас времени?

Я смотрю на часы на тумбочке.

– Девять тридцать.

– Что? – Ее глаза расширяются. – Я никогда не сплю так долго.

– Я тоже.

Мне повезло, если я сплю больше четырех часов в сутки. Прошлой ночью? Почти девять часов.

– Во сколько тебе нужно быть в... куда бы ты ни собиралась сегодня?

– К маме? – Она морщит нос. – Я сказала ей, что встречусь с ней за ланчем в час. А как насчет тебя?

– Папа хочет выпить со мной около трех. Но я должен быть снова свободен самое позднее к семи.

Она качает головой.

– Я не останусь так надолго. Как только этот фарс закончится, я уеду.

Я не знаю, с каким дерьмовым шоу она столкнется сегодня, но мне нравится ее идея.

– Хорошая мысль. Я закажу билет оттуда сразу после ужина. Дай мне свой номер, ангел. Я позвоню тебе, как только закончится мое представление.

Я хватаю телефон, и она диктует свой номер. Я быстро отправляю ей сообщение, чтобы у нее тоже был мой номер. Когда тот звенит, она соскальзывает с кровати, вся розовая и совершенно не стесняющаяся, а затем улыбается, когда видит мое сообщение.

– Отлично.

– Еще нет. – Я отложил телефон в сторону. – Будет прекрасно, когда ты подойдешь сюда и позволишь мне доказать, насколько ты великолепна этим утром. А еще я заставлю тебя улыбнуться.

– Ты очень красноречив... – Она ухмыляется, направляясь ко мне, покачивая бедрами и излучая интригующее очарование. – Но потом ты должен будешь накормить меня. Это будет очень плохой день, если мне придется столкнуться с глупостью матери на пустой желудок.

– Я сделал предварительный заказ вчера вечером. Он прибудет в десять тридцать.

Ее улыбка становится шире.

– Ты, возможно, самый замечательный человек на планете. Пока не появится завтрак, я вся твоя.

Я хочу сделать с Каллой миллион вещей.

Сладких вещей, таких как целовать ее, пока она не упадет в обморок. Грязных вещей, таких как наклонить ее над ближайшим столом и наполнить эту соблазнительную задницу членом, пока она не закричит в мучительном блаженстве. И если я буду продолжать чувствовать к ней то, что чувствую сейчас, я переверну небо и землю, чтобы провести с ней больше, чем выходные. Я сделаю ее своей, чтобы у меня была вечность сделать с ней все романтические и грязные вещи, о которых я только могу подумать.

Прямо сейчас я просто хочу быть рядом с ней.

– Иди сюда. – Я сажусь и обхватываю пальцами ее запястье, втягивая ее между своих раздвинутых ног. – Что?

Она прикусывает губу.

Ее призывное выражение лица зажигает во мне огонь.

Я покрываю поцелуями ее грудь, затем уговариваю наклониться, чтобы провести губами по ее шее. Свободной рукой я тянусь к тумбочке за презервативом.

Калла стонет и предлагает мне изящную линию своего горла.

Мне нравится распалять ее.

– Как насчет того, чтобы ты была хорошей девочкой и оседлала меня, и я мог трахнуть тебя?

У нее перехватывает дыхание.

– Разве это не сделало бы меня плохой девочкой?

– Нет, это будет чертовски хорошо для меня. Я сделаю так, чтобы тебе тоже было хорошо.

– Ты всегда так делаешь.

Улыбаюсь, когда мой рот возвращается к ее соскам, и я беру их в рот, один за другим, долгими, затяжными прихватами, которые вскоре заставляют ее сжимать пальцы вокруг моих плеч, даже когда она тает на моих коленях. Я разрываю пакет из фольги и надеваю презерватив как раз вовремя, чтобы приподнять ее за тонкую талию и опустить на свой твердый член.

Она берет мою длину с резким, мучительным вздохом.

– Квинт!

– Тебе больно?

– Немного, но... ох, кого это волнует?

Ее ресницы распахиваются, показывая мне, что ее глаза уже широко раскрыты, а щеки раскраснелись.

Черт, она действительно самая красивая, женственная штучка, которую я когда-либо держал в руках. Она похожа на что-то из моих фантазий. Но я изо всех сил стараюсь быть благородным.

– Я не хочу причинять тебе боль.

– Ты сделаешь мне больно, только если оставишь меня.

То, как серьезно она произносит эти слова, говорит мне, что она не имеет в виду только секс. Она хочет нас. Вместе. За пределами сегодняшнего дня.

Думаю, что это то, чего я тоже хочу, ангел.

Логически рассуждая, я понимаю, что несколько часов вдали от ее сладких губ и чертовски чувственного тела было бы полезно для моего здравого смысла, но я не могу представить, что чувствую к ней иначе, чем сейчас. Я не могу представить, что не хочу видеть ее в своем будущем. Конечно, я мог бы списать это на похоть. Я уже много раз испытывал это раньше.

Это другое.

– Этого не случится, – шепчу я.

От улыбки, которая преображает ее лицо, у меня перехватывает дыхание. Затем облака расступаются, солнце пробивается сквозь щель в занавесках, и ее нимб возвращается. Это идеальный способ заняться любовью с моим ангелом. В конце концов, мне этого должно хватить до вечера. Затем… Я придумаю, как удержать ее после выходных. Потому что я не вижу никакого способа отпустить ее.

Глава 6

Калла

Я стучу в дверь номера матери в час дня, желая вернуться в комнату Квинта, и обняться с ним. После завтрака он посадил меня в такси до моего отеля. Быстро приняв душ, я нанесла макияж и сделала все возможное, чтобы скрыть засос, который он оставил на моем плече. Затем я переоделась в черное платье, которое в последний раз надевала на похороны, и направилась обратно по улице в бой.

Я буду так рада, когда этот день закончится и я снова смогу сбежать в сильные объятия Квинта.

Мама открывает дверь с яркой улыбкой, одетая в великолепное коктейльное платье розово-бежевого цвета и высоченные каблуками. Одна вещь об Айрис Блэр? Она не выглядит на шестьдесят четыре – даже близко. Она приписывает это своей жизнерадостности. Я приписываю это строгой кето-диете, волшебнику по окрашиванию волос и ботоксу.

– Детка, входи. Я скучала по тебе прошлой ночью.

– Прости, что не позвонила. Я выпила в баре после нашего разговора и...

Я ни за что не скажу ей, что встретила мужчину, который мог бы стать любовью всей моей жизни. Это действительно подорвет мои аргументы в пользу того, чтобы положить конец ее стремительной шараде.

– И?

– Я напилась.

Она разочарованно вздыхает.

– По лицу скажешь, что ты провела ночь в своей комнате.

– Что-то в этом роде, – возражаю я, потому что это не важно.

У меня есть всего несколько часов, чтобы спасти ее от еще одной потенциально колоссальной ошибки.