– Не говори, что я тебя не предупреждал.

Он нажимает кнопку двенадцатого этажа, и лифт начинает со свистом подниматься.

Наверное, мне следует задать ему вопросы или сказать, что у меня никогда не было любовника, который подавлял бы меня. Или просто умолять его о пощаде. Но я ничего из этого не хочу. Я не знаю ни одного такого человека, как он, среди пьющих кофе, отращивающих бороду, просвещенных пресных мужчин в моем кругу знакомых. Я бы солгала, если бы сказала, что мне не было любопытно и я не возбуждена... и не готова предаваться всем своим фантазиям.

– Верно подмечено.

Его глаза становятся невероятно темными, когда он теснит меня своим большим телом. Он жесткий и подавляющий. От него пахнет деревом, кожей и феромонами. То, как он сжимает в кулаках мои длинные волосы и тянет, пока у меня не начинает покалывать кожу головы, возбуждает. Затем он прижимает меня к стене лифта и просовывает колено между моих ног, юбка-карандаш задирается к бедрам. Мое сердце бешено колотится, когда он сжимает меня в своих крепких объятиях и переносит извивающийся вес на свое бедро.

– У тебя проблемы, ангел.

Боже, я едва могу дышать от волнения.

– Что ты собираешься делать?

– Заставлю тебя кончить, прежде чем мы выйдем из этого лифта.

Когда я охаю, он проглатывает звук ртом. Он не просто прикасается твердыми губами к моим. Он врывается в мой рот, захватывая его так же основательно, как и мою волю. Он целует меня так, словно я принадлежу ему. Он делает меня своей одним движением языка. Я не могу найти в себе ни капли воли, чтобы сопротивляться.

Затем он направляет мои бедра, чтобы они покачивались на его ноге. Жар вспыхивает у меня между ног, распространяясь по всему телу и сжигая здравый смысл. Кожа грозит расплавиться от его прикосновения.

Кажется невозможным, что после одного бесконечного поцелуя и едва ли тридцати секунд прикосновения его колена к моей чувствительной плоти я буду не только страдать, но и на грани оргазма. Хотя я не могу этого отрицать. Я чувствую это, кровь и жажда скапливаются прямо у меня между ног.

Я сжимаю его большие плечи через рубашку, впиваясь ногтями, когда он снова безжалостно проникает в мой рот и усиливает давление на пульсирующую киску. Умоляющее мяуканье вырывается из меня. Я никогда не слышала, чтобы издавала такие звуки. Я не думаю, что что-либо когда-либо заставляло меня так отчаянно хныкать. Но я не могу остановиться, не больше, чем не могу перестать извиваться на его твердой ноге, чтобы достичь кульминации, до которой просто невозможно дотянуться.

– Кончай, – рычит он.

Как будто его голос открыл мои шлюзы, я внезапно не могу сдержать оргазм. Я прижимаюсь к нему, все тело трясется и дрожит, когда он проглатывает мой долгий, мучительный стон удовлетворения своим жадным ртом, удерживая меня в подвешенном состоянии во время шокирующего, непреодолимого экстаза.

Проходит много времени, прежде чем я безвольно падаю в его объятия, хватая ртом воздух.

– Как ты себя чувствуешь?

Я не могу пропустить довольную улыбку на его лице, когда он отступает и разглаживает мою юбку на бедрах, как раз вовремя, чтобы услышать звон лифта. Лифт резко останавливается.

Я моргаю, глядя на него, задаваясь вопросом, кто он, черт возьми, и что за мужчина способен довести меня – застегнутую на все пуговицы Каллу Блэр – до оргазма в публичном месте, тем более так быстро.

– Ошеломлена, – шепчу я. – Мне следовало бы бояться.

– Боишься?

– Нет.

Двери лифта стремительно распахиваются. Незнакомец берет меня за руку и ведет мимо троицы ожидающих бизнесменов, которые мгновенно прекращают свой оживленный разговор, чтобы посмотреть. Я не сомневаюсь, что моя блузка помята, щеки раскраснелись, а губы распухли. Они знают, чем мы занимались.

На этот раз мне все равно.

Незнакомец обнимает меня защитным жестом и смотрит в их сторону. Мгновенно все трое отводят взгляды и замолкают в неловком молчании, пока заходят в лифт, который мы только что покинули.

Как он оказывает такое влияние на людей? Его присутствие, кажется, просто подавляет всех вокруг. Похоже, они с одного взгляда подчиняются его безмолвной воле. Что это? И почему?

Двери лифта закрываются за нами, затем его руки снова сжимаются на мне. Он отрывает меня от земли и прижимает к своему телу. Это инстинкт самосохранения – обхватить его ногами за талию и держаться изо всех сил.

– Что ты делаешь? – требую я.

Он смотрит на меня, его черные глаза блестят.

– Господи, я уже могу сказать, что ты будешь сладкой, и мне будет трудно держать свой рот подальше от тебя.

– Ты можешь поцеловать меня, – говорю я, потому что он выглядит так, будто хочет этого.

Улыбку, которая появляется на его лице, можно назвать только грязной.

– Я не говорил о твоих губах, ангел.

Мне требуется всего секунда, чтобы понять его намек. Мои глаза расширяются.

– Ой.

– Если мокрое пятно на моем бедре что-то говорит, то твоя киска невероятно сочная. Так что, черт возьми, да, я собираюсь приложить к ней свой рот.

Как бы я ни была в ужасе от мысли, что испачкала его штаны, меня еще больше возбуждает мысль о том, что его голова окажется у меня между ног. О том, как его язык касается самой интимной части тела.

Но…

– Справедливое предупреждение. Я никогда, гм... особо не реагировала на это в прошлом.

Он фыркает.

– Тогда кто-то делал это неправильно, и я буду счастлив доказать, что он был идиотом.

Когда незнакомец останавливается перед дверью в середине коридора, он ставит меня на ноги, чтобы вытащить ключ-карту из кармана. Он больше не тратит время впустую, рассказывая мне, как хорошо он может это сделать или что я должна дать ему шанс. Он просто вставляет ключ, распахивает дверь и подталкивает меня внутрь, положив руку мне на поясницу.

В ту секунду, когда за нами с глухим стуком закрывается дверь, он начинает расстегивать пуговицы серой рубашки. Смутно я осознаю, что должна сделать что-то еще, кроме как пялиться. Но я не могу. Я просто смотрю, как он дюйм за дюймом обнажает бронзовую, стальную, мускулистую плоть.

Когда он стягивает одежду и вешает ее на спинку ближайшего стула, я сглатываю. Его торс похож на фотографию из журнала. Широкие плечи уступают место крепким рукам. Твердые грудные мышцы между ними набухают с мощной силой. Его рельефный пресс свидетельствует о здоровом образе жизни и очень чистой диете. Мой взгляд скользит вниз, вниз – и я обнаруживаю, что пялюсь на его очевидную эрекцию. Она такая же большая и жесткая, как и все остальное в нем.

Даже глядя на него, я чувствую слабость.

– Я умерла и попала в рай.

Слова вырываются прежде, чем я успеваю себя остановить.

Он смеется.

– Или я мог бы замучить тебя до смерти, ангел. И к утру ты будешь знать каждый дюйм дьявола.

О, пожалуйста, пожалуйста…

– Есть какие-нибудь возражения?

Он крадется ко мне и снимает ремешок сумочки с плеча, затем кладет ее на ближайший комод.

– Нет. – Я качаю головой. – Ни одного.

– Хорошо. Я хочу тебя обнаженной. И хочу услышать твой крик, когда ты кончишь для меня.

От его слов меня бросает в жар. Но я вздрагиваю и проглатываю утверждение, что он, вероятно, не сможет заставить меня кончить дважды за одну ночь. Ни одному мужчине это никогда не удавалось. Даже мой верный парень, работающий на батарейках, иногда испытывает трудности.

Внезапно я перестаю сомневаться в этом незнакомце. Я убеждена, что он может растопить меня, сделать мягкой в своих больших руках и манипулировать моим телом, чтобы делать все, что он хочет.

– Я собираюсь снять с тебя блузку, – бормочет он, скользя рукой по моему торсу и проводя костяшками пальцев по груди, прежде чем провести большим пальцем по тугой вершинке.

Волна проносится по моему телу. Я втягиваю воздух. Мои соски никогда не были особенно чувствительными. Но для него? Одно прикосновение, и я готова умолять.

Что еще этот незнакомец сможет сделать со мной до восхода солнца? Я не знаю, но у меня такое чувство, что это изменит все мои представления о сексе.