– Я думаю, благодаря тебе она уходила счастливой. – Костя уже не скрывал своих истинных эмоций. Он уткнулся мне в грудь и долго плакал. А я тихо поглаживала его по волосам. Таким же пшеничным, какие в молодости были у бабушки.

На поминки я испекла капустный пирог, который так любила бабуля, кутью из риса и изюма, а также сварила постный бульон. Костик притащил бутылку вина – красного, сухого. Тогда я впервые попробовала алкоголь. Мы выпили всего по рюмке и ещё одну поставили бабушке, за упокой.

Наутро после похорон я решила поговорить с Костиком. Не хотела откладывать важный разговор в долгий ящик. Пускай решиться всё здесь и сейчас.

Я заглянула на кухню. Димитров так и не ложился спать. Он листал альбом. Там были все. Его родители, которые попали в аварию и погибли в одночасье, когда Костику было пять лет. Бабушка и дедушка, и даже я. Все. Вся его семья.

– Кость, я могу с тобой поговорить? – Я присела на самый краешек.

– Что такое? – Не поднимая на меня взгляд, произнес Димитров, переворачивая листы альбома.

– Я не хочу тебя стеснять и хотела бы уточнить, сколько ещё я могу злоупотреблять твоим гостеприимством и оставаться здесь жить? – Я не говорила, а бубнила, стараясь скрыть за внешним спокойствием эмоциональную бурю.

Костик оборачивается и смотрит на меня глазами побитой собаки.

–только ты у меня и осталась, Лола. Вся моя семья в тебе. Как думаешь, я выгоню свою сестру из дома? Ты бы как на моём месте поступила? – У меня от таких слов из глаз брызнули слезы. Я налетела на Костика с распахнутыми объятиями и крепко прижала к себе.

– Это такой же твой дом, как и мой. – Объявил Димитров, обнимая меня в ответ.

Мы посидели так, то в полнейшей тишине, то вспоминая бабушку. Бабушка Катя переписала свою жилплощадь на Костика и по достижению совершеннолетия он может со спокойной душой сюда въехать. И через полтора месяца мы будем жить уже вдвоем.

Я нашла на свалке вполне себе приличную тахту и попросила Костю перенести её к нам. Дома я вывела из неё всех возможных жучков- паучков, помыла, как смогла, и мы установили её в кухне. Да, она была прохудившейся, местами в заплатках, но с крепким матрасом. А это всяко лучше, чем спать на скрипучей раскладушке, которая вот- вот рухнет под тобой.

Уже на неделе я вернулась в магазин, а Костя в интернат, попутно доложив мне, что Бусыгин «отбыл срок» и сейчас готовятся его документы на выход. По словам Кости, Богдан напрашивался с ним на похороны, но Костя был в таком состоянии, что Бусыгин сам перестал лезть.

Теперь же я возвращалась домой, где была в полнейшем одиночестве. Первое время, приходя домой, после ужина утыкалась лицом в подушку бабы Кати, вдыхала её родной запах и рыдала. Долго рыдала, пока обессиленная не засыпала, обняв подушку, как обнимала бабулю.

Утром, словно под гипнозом, завтракала, собиралась и выходила на работу. Лучше на работе, чем сходить с ума от одиночества. В пятницу на меня всем скопом наехали Виталина Степановна и Анзур. Зарплату повысили, и пригрозили в понедельник явиться адекватным человеком, а не тенью себя прошлой.

Решив, что самобичевание меня до добра не доведет, я поехала в субботу вместе с Костей на прогулку. Мы приехали в центр города, погуляли по музеям, которые смогли отхватить, сходились в торговый центр, где я ни разу не была. Я купила ему подарок на новый год, который наступит буквально через четыре дня и была в предвкушении, понравится ли ему? Наш первый новый год. У меня вне интерната даже.

– Как же ты теперь будешь отпрашиваться домой? – Спросила я, когда мы сели в автобусе и отправились домой.

– Директриса хорошо ко мне относится, я не давал ей повода усомниться в себе. Так что, думаю, с этим проблем не возникнет. Мне через полтора месяца стукнет восемнадцать, поэтому она даже не предполагает, что я уезжаю к кому-то. – Костик был слишком беспечен в этом плане. А ведь нужно быть всегда начеку.

– Правда, есть одна большая загвоздка. – Судя по тону, я склонна предположить, что Димитров долго думал, прежде чем решиться, мне это рассказать.

– Какая? – Я вмиг сосредоточилась.

– Богдан уже ушёл из интерната и сейчас временно живет с отцом. Бусыгин предлагал мне, Лёхе и Игорю справить новый год у него на новой хате. Парни тут же согласились, аж глаза загорелись. А я не знаю, как отвертеться. Мне и так кажется, что Богдан что-то подозревает. Когда его забирали, он посмотрел на меня и спросил, нет ли у меня девушки?!

– А ты что? – У меня от такой новости сердце чуть в пятки не ушло.

– Кое- как отмазался. Наплёл всякого. Я уже давно пошёл против друга, но смотреть дальше на его издевательства, простите, но увольте.

– Что будем делать с новым годом? Хочешь, я пойду к Степанне, она приглашала на 31 число? – Но тогда я отказалась, радостно сообщив ей и Анзуру, что буду праздновать со своим названным братом, то есть, с Костиком.

Я так ждала этого праздника, так надеялась провести его с родными людьми, но сейчас остался лишь Костя. Уже представила себе, как мы будем дарить подарки друг другу, как напеку пирогов, нарежу салаты, как мы будем пить кока- колу или фанту и смотреть по телевизору мой любимый «Голубой огонёк», а потом посмотрим старые советские новогодние фильмы – «Чародеи», «Ирония судьбы, или с лёгким паром». Все эти идеи теплились у меня в душе и согревали одинокими вечерами. Такие вот мелочи сохраняли в моей жизни хоть какую-то видимость счастья. А сейчас всё сыплется как карточный домик из- за одного паразита!

– Не куксись! – Костик, увидев моё состояние, нежно щёлкнул по носику и улыбнулся. – Никуда идти не надо, я останусь с тобой! Тем более сам этого хочу!

В этом году 31 декабря выпало аккурат на воскресенье. В субботу мы отработали, я подарила Виталине и Анзуру по небольшому презенту, за что получила двойной подарок – красивое темно- бордовое платье и бежевые туфельки на невысоком каблучке! Всё было таким замечательным и красивым! Это был мой первый подарок от фактически, чужих людей! Естественно, я растрогалась.

В нашей дружной небольшой компании мы отпраздновали наступление нового, 2018 года и разошлись до 4 января по домам. О подарке друзей я Костей не рассказала, зато будет сюрприз, когда я вся такая нарядная, выйду к нему!

Бабушка Катя, мир её праху, научила меня печь не только пироги, но и их любимый, семейный торт «Наполеон». Пришлось мне его готовить в ночь с субботы на воскресенье! Хотела отправить Костика спать на своё место, но он взбунтовался и решился мне помочь. В итоге, поняв, что именно я готовлю, едва не расцеловал меня! Бабушка уже была не в состоянии готовить детские радости своему внуку, поэтому эта честь досталась мне.

Тортик вышел необъятно большим! Боюсь, мы лопнем. Но зато пироги не пришлось лепить. А это более хлопотное дело. Костик на утро притащил в дом небольшую ёлочку. И, когда я почувствовала этот запах, запах ели, нового года и чудеса, почему-то расплакалась. Хотя, я-то знаю, почему. Это как раз связано с моим единственным воспоминанием о маме.

Я помню, это был новый год. Как раз он. Я сидела непоседой у мамы на ручках и помнила её аромат – чего-то кофейного и сладкого. Очень тёплый, обволакивающий аромат. Так пахли её руки. Помню, она улыбалась мне, что-то говорила. Не помню точно, что именно, но знаю, что её голосок был как перезвон колокольчиков. Она была очень молодой. Невероятно красивая и счастливая! Её нежные руки ловко заплетали мне косички на голове, а я словно завороженная, смотрела на огромную, по сравнению со мной, елку, которая достигала потолка большой комнаты. В комнате был полумрак, и я не могла описать человека, который, собственно, и наряжал ту елку. Но помню, что у него добрый взгляд, особенно, когда он смотрит на маму или на меня. А рядом с ёлкой лежал здоровенный пёс. Такой большой, лохматый. И очень тёплый!

Я была любимой дочерью и меня не могли бросить. Учась в пятом классе, я узнала, что моя мама погибла в аварии. И я была вместе с ней. Это был удар для меня. Я так надеялась встретиться с ней, обнять её, вдохнуть этот волшебный аромат её рук и волос. Всё, что у меня от неё осталось, это внешность. Я её маленькая копия.