– Пойду, перекурю, пока поезд не тронулся, – сказал он и вышел.

Олег ему вслед произнёс крылатую фразу «Курить – здоровью вредить!», и в нецензурной форме пояснил, что сам он некурящий.

Игорь ещё раньше отметил про себя, что для жителей Петербурга в настоящее время стало привычным слышать от окружающих матерную речь в общественных местах. Поначалу он недоумевал, наблюдая за их безразличием и спокойной реакцией на происходящее вокруг: в автобусах, метро и на их рабочих местах. Часто ему приходилось слышать мат от трезвых, вполне респектабельных и представительных мужчин, неторопливо прогуливавшихся по центру города. Они не понижали свой голос даже тогда, когда рядом с ними оказывались женщины и дети. Не раз он слышал здесь матерщину и от женщин. Игоря удивляла такая форма общения.

Когда ему довелось гулять по Невскому проспекту с двоюродной сестрой и её мужем, приехавшим в гости из Подмосковья, то, в очередной раз услышав от мирно беседовавших прохожих мат, Игорь поинтересовался у сестры:

– Галина, ты ведь здесь пять лет училась в советские годы, тогда здесь также матерились на улицах?

– Нет, что ты?! Тогда в Ленинграде коренных жителей, переживших блокаду и войну, проживало больше. Им их культурные корни не позволяли так изъясняться. Наверное, переехавшие сюда со всего Советского Союза лимитчики, их тогда ещё называли «лимита», которые участвовали в строительстве города и метро, привнесли свою «культуру» общения. Вот

и обеднел здесь словарный запас. А курящих женщин здесь и раньше было много, – ответила тогда сестра.

– Неужели нужны ещё какие-то потрясения или революции, чтобы искоренить всё это зло? – высказал он тогда своё мнение.

Сейчас же, раздумывая о своей реакции на «простоту» Олега, Игорь, услышав стук открывшейся двери своего купе, поспешил «откланяться». Прервав речь Олега, он сказал:

– Извините, мне пора. Спасибо, что приютили, Олег,

я ещё к вам загляну.

Видимо, такая вежливость Игоря, побудила Олега ограничиться лишь одной фразой без лишних слов:

– Всегда пожалуйста!

Войдя в свое купе, Игорь застал свою соседку сидящей за столом с пакетом кефира и булочкой в руках.

– Здравствуйте. Приятного аппетита, – произнёс он, присаживаясь напротив.

– Здравствуйте,– ответила она, с лёгким акцентом, – не успела пообедать в городе из-за своих дел, но зато – хвала Всевышнему – всё, что хотела, сделала.

– Будем знакомы? Меня зовут Игорь, а вас?

– Очень приятно, меня Асият зовут. Можно просто Ася.

– Очень приятно, Ася. Далеко ли вам ехать? – поинтересовался он.

– Я еду домой, в Ростов-на-Дону, родом-то я из Азербайджана, сюда приезжала к родственникам, да купить кое-что себе, мужу, сыновьям – у меня их двое, – дала исчерпывающий ответ Ася и продолжила свою трапезу.

Чтобы не отвлекать свою попутчицу от её «плотного обеда» вопросами, Игорь начал рассуждать вслух:

– Сейчас уже будет отправление поезда, а пассажиров маловато, некоторые купе в нашем вагоне вообще пусты. Видимо, поедем мы вдвоём с вами, Ася, – заключил он.

– Угу, – произнесла она, жуя и не открывая рта.

В этот момент из тамбура послышались громкие голоса и быстрые шаги. В купе заглянул рослый мужчина с чемоданом и сумкой в руках и по-деловому строго произнёс:

– Так, третье купе, место номер девять, – вопросительно взглянув на Игоря, сидевшего на этом месте.

«Провожающий, – успел подумать о нём Игорь, – уж очень спешит, даже не поздоровался».

– Здравствуйте, – поприветствовал его Игорь, пересаживаясь на своё место напротив, на котором сидела Ася.

– Здравствуйте, – между делом ответил мужчина, суетливо укладывая багаж под освободившееся сиденье.

В проёме двери их купе появилась миловидная женщина лет около тридцати, с дамской сумочкой и красочным пластиковым пакетом в руках. Выходя из купе, мужчина на ходу произнёс «Счастливого пути!», окинув Игоря пристальным взглядом. Женщине, всё ещё стоявшей перед дверью в купе, он сказал: «Пока, любимая» и, поцеловав её, поспешил на выход. Ему вслед она произнесла: «Пока, милый». Войдя в купе и присаживаясь на своё место, она с улыбкой сказала:

– Добрый день!

– Здравствуйте, – почти одновременно ответили Игорь и Ася.

При этом Игорь уловил нежный аромат духов, исходивший от новой попутчицы.

За окном купе появился только что заносивший багаж мужчина, показывая жестами новой попутчице, чтобы она звонила ему по телефону. Игорь, поймав на себе в очередной раз его пристальный взгляд, сказал, обращаясь к новой попутчице:

– Переживает. Ревнивый. Это ваш муж?

– Да, муж, – коротко ответила она.

– Ревнует – значит любит, – упомянула расхожее выражение Ася. – Меня Асият зовут, но можно называть Ася.

– Очень приятно, меня Ольга, – сказала новая попутчица, вопросительно взглянув на Игоря.

– Приятно познакомиться, Игорь, – представился он и, предположив, что ей тоже захочется переодеться, сказал: –

Я оставлю вас ненадолго, пойду в соседнее купе, проведаю своих новых знакомых.

Олега он увидел сидящим в открытом купе у окна и наблюдающим за суетой на перроне.

– Разрешите? – спросил Игорь.

– Конечно. Всегда рады гостям, – оживившись, ответил Олег, указывая рукой на свободное место напротив.

– А где же Алан? – поинтересовался, присаживаясь, Игорь.

– Он в соседнем купе, земляков из Осетии встретил.

– А в нашем купе появилась новая спутница, – сказал Игорь.

– Да я уже видел, статная бабёнка <…..>. А глазищи какие, уу-х, – высказал Олег своё мнение, употребив мат.

Поезд плавно тронулся. Олег внезапно замолчал, продолжая сидеть, он приосанился. Выражение его лица стало сосредоточенным. И глядя прямо перед собой, на перегородку соседнего купе, он неожиданно для Игоря осенил себя крестным знамением по православным обычаям. При этом торжественно произнёс: «Ну, с Богом!».

Игорь, обомлев от такой перемены в поступках Олега, после услышанных от него за несколько секунд до этого матерных слов, сказал запинаясь:

– Ххо…рошее пожелание!

– Да, я человек верующий. Перед каждой дорогой молюсь. Без молитвы я даже двигатель своего автомобиля не завожу, когда сажусь за руль.

При этом он бережно достал из-под свитера массивный серебряный крест с распятием Иисуса Христа на нём. Аккуратно держа его двумя пальцами и чуть приподняв подбородок, сказал «Вот!». Он предъявил свой нательный крест как свидетельство своей глубокой веры. Игорю этот жест Олега напомнил о тех верующих, которые, желая подчеркнуть свою «особую приближённость к Богу», упоминают о своём личном знакомстве с кем-либо из священников.

Невзирая на внушительные параметры Олега, на его рост не ниже ста восьмидесяти и крепкое телосложение, Игорь решил воспользоваться отсутствием Алана и высказать свое мнение:

– Красивый крестик. Ну а как вам удаётся вашу веру совмещать с матом? В Петербурге, я заметил, это сейчас широко распространено, хотя этот город и считается «культурной столицей» России.

Такой неожиданный вопрос озадачил Олега. Его взгляд стал суровым. Пряча крестик на своей груди под свитер крупной вязки, он произнёс:

– Ну, вы же не знаете мою жизнь?

При этом вопросительном утверждении он с укором посмотрел на Игоря. На этом Игорю можно было бы эту тему

и закрыть, но он спокойным тоном согласился:

– Да, конечно, не знаю.

Олег продолжил пояснять:

– Ну, вот. А я большую часть своей жизни в моря ходил в «загранки», в основном на танкерах. Последние годы был старшим помощником капитана, говоря по-нашему – «старпомом», а начинал помощником старшего судового механика. Весь мир посмотрел. За время рейса любой бы одичал, команда состояла из двадцати человек в замкнутом пространстве, вот и матерились. У меня три высших образования, два из них заочные, правда. Когда списался на берег, начал своё дело, открыл большую транспортную компанию. А после того, как дважды компаньоны подставили, у меня два инсульта было. После второго врачи говорили моей жене, что если выживу, то «овощем» стану, а уж ходить точно не смогу. Но она меня выходила.