— Поздравляю с должностью, — попытался порадоваться за него Алан.

— Я не поэтому поводу пришёл, помните Виолетту? Мы с ней тоже как-то сбежали из школы, — напомнил Виктор.

— Помню, и что? — Сухо спросил Алан, которому разговор уже начал надоедать.

— Ваш сын жив, тот мальчик, который убит, он даже не волшебник. А ваш сын в деревне Абалаково сейчас находится, его и девочку видела Виолетта, — обрадовал новостью Виктор.

— Почему ты сразу не сказал? — Вскипел за секунду Алан.

— Если бы министр узнал, что ваш сын жив, и где он находится, то его бы убили гончие псы, вот почему я не сказал. И у меня есть план…, - не успел договорить.

— Какой план? — Заинтересовалась Сиверина, перебив паренька.

— Ребята будут жить самостоятельно, за ними будет приглядывать и подкармливать Виолетта, а с наступлением зимы, будет забирать домой, с условием, что будут помогать ей по хозяйству, — предложил Виктор.

— Как животных…, - не договорил Алан.

— Хороший план, — поддержала Сиверина.

— Если тебе понравился этот безумный план, то я сделаю вид, что мне он тоже нравился, — ухмыльнулся Алан.

***

После этой встречи прошло около полтора месяца, наступили долгожданные экзамены, которые всем в обязательно порядке нужно сдавать. На второй год ни кто не хотел оставаться, и поэтому даже самых ленивых учеников, можно было встретить с учебниками.

Экзамены были страшными, нудными, было трудно сосредоточиться на заданиях, когда на улице было солнышко, дул прохладный ветерок и весело щебетали птички, а в кабинетах было душно, и даже мухи дохли от невыносимой жары.

Экзамены проходили по три часа, списать было невозможно. На перья преподаватели накладывали заклинание за пару часов до экзамена. Все экзамены проходили примерно одинаково, мучительно и тревожно.

Алан, Сиверина и Кеша наконец-то нашли время и решили сделать нам сюрприз.

***

Мы сидели около реки, наблюдая, как плескаются рыбы, как мальки играют, прячась. За это время наша внешность сильно изменилась, похудели, с синяками под глазами.

***

Родители трансгрессировали прямо к берегу, около которого мы сидели.

— Джон, — воскликнула мама, сразу, как увидела мои отросшие и спутанные волосы.

— Мама? — Удивился я, обернувшись назад.

— Сынок, я так волновалась, — воскликнула Сиверина и на её глазах навернулись слезы.

Я недолго думая, подбежал к маме и крепко её обнял.

— Снежинка, — послышался тихий и уставший голос Кеши.

— Папа, — обрадовалась и тоже обняла его девочка.

Я и Снежана обнимали самых ценных людей, которых не хватало всё это время.

— Мы хотели вернуться, правда, — начал оправдываться я.

— Мы не знали только, как это сделать, — закончила Снежана.

Прошло не так много времени, когда я заметил человека, которого вообще не хочет видеть.

— Что он тут делает? — Сыграл искреннее возмущение.

Алан сделал недовольное лицо, глянул то на жену, то на меня.

— Я сам не рад тебя видеть, — недовольно процедил Алан.

Сиверина в шоке глянула на мужа, и как всегда она поняла, что он врёт.

— Я не хочу тебя видеть, ты самый худший человек на планете, и если у тебя не окажется сердца, я не удивлюсь, у тебя его просто не может быть, — выкрикнул я, ощущая, как боль пронизывает мою грудь.

Алан посмотрел на меня, пытаясь не показать, что ему самому было очень больно услышать такое от меня. «Он так любит свою маму, а меня нет», подумал Алан, от чего стало ещё больнее.

— Я, пожалуй, пойду, меня тяготит присутствие с этим человеком, — буркнул Алан и трансгрессировал назад в замок.

На душе у Алана скребли кошки своими большими когтями, из глаз потекли слезы, он ведь сильнее всех переживал, когда меня забрал оборотень, когда оборотень в полнолуние начал перевоплощаться, когда я лежал два месяца в лазарете, когда я сбежал, когда узнал о смерти моей. Алан еле дошёл до спальни и лёг на кровать, он понимал, что, не смотря на то, что я ему много плохого сделал, я все равно останусь пасынком, которого он любит.

***

— Джон, может, простишь его, — взмолилась мама.

— Я его уже простил, — тяжело вздохнул и повернулся в сторону реки, не желая показать слёз.

— Но зачем ты так сказал? — Спросил недоумевающая мама.

Я только промолчал, не понимая, для чего я это делаю, и к чему это приведёт.

— У меня есть предложение для вас ребята, вы будете новыми егерями и при этом сами несёте за свою жизнь ответственность, — предложила Сиверина.

— Классное предложение, — обрадовалась Снежинка.

— Я тоже согласен, — поддакнул покорно я, смотря, как самая милая девочка с блондинистыми волосами, радуется у меня на глазах впервые, за долгое время.

— Вот и прекрасно, теперь пойдёмте в замок, — сказала Сиверина.

Взявши за руки, мы все вместе трансгрессировали.

— Идите, занимайте домики, — радостно сообщила Сиверина и показала рукой на два милых домика.

Мы радостно побежали в домики, а Сиверина пошла к Алану.

— Алан, — позвала мужа, когда вошла в его спальню.

— Он не когда меня не простит, зачем я ему что-то вообще сказал, лучше бы молчал и выслушивал его, — заплакав ещё сильнее, булькнул Алан.

— Не говори так, прошу, — воскликнула Сиверина.

Алан посмотрел на неё и встал, чтоб обнять, но резкая боль в груди изменило его планы. После боли настала тишина, а после темнота.

Сиверина напугавшись за мужа, наколдовала ему носилки и унесла в лазарет. По дороге встретила мен, увидев всё происходящее, я смог только из себя выдавить:

— Что с ним?

— Я не знаю, — призналась тревожно мама.

Мы вместе унесли носилки с Аланом. Дойдя до лазарета, они ждали, что скажет мадам Кигельрот.

***

— Мне не чего хорошего сказать, — начала Кигельрот, когда вышла из лазарета.

— Что с ним? — Прикрикнул на неё я.

— Сердечный приступ, — нервно ответила мадам Кигельрот, смотря, на моё нервозное состояние.

После этих слов, я направился на кухню, набрал много еды и принёс это всё в лазарет.

***

Алан лежал два дня без сознания, всё это время я сидел на кровати и иногда даже плакал около его койки.

— Знаешь, пап, я был не прав, ты не виноват не в чем, — прошептал я, машинально глянув на его руку, она дёрнулась, — просыпаешься, — прошептал.

Я виновато посмотрел на отчима.

— Прости меня за всё, — прошептал, а из моих глаз потекли слёзы. Я ушёл из лазарета.

Когда Алан проснулся, он не увидел ни кого.

— Проснулись, профессор я смотрю, — обрадовалась мадам Кигельрот, неся лекарство, — а где Джон? — полюбопытствовала внезапно женщина.

— Не знаю, он бы и не пришёл сюда. Он меня ненавидит, — сказал погрустневший Алан.

— Это не правда, он все два дня сидел у вашей кровати профессор, — возмутилась мадам Кигельрот.

Алан посмотрел на женщину не веря своим ушам.

— А я ведь слышал голос Джона, когда был в темноте, — признался Алан.

— Вам нельзя волноваться, профессор, — входя, сказал, услышав голос Алана, — за едой ходил, — оправдался я и выложил все на стол.

— Ты на меня не обижаешься? — Поинтересовался Алан.

— Обижаюсь, — с сарказмом и лёгкой улыбкой буркнул быстро я и направился прочь из лазарета.

— Джон, — окликнул меня Алан.

Я остановился, пытаясь не показывать своё заплаканное лицо.

— Я увидел твою улыбку, — предупредил Алан.

— Да? — Сделал удивлённое лицо, — какую улыбку? Я не улыбался, — начал уверять его, — хитро улыбаясь.

— Ну, ну, — хмыкнул Алан, смотря на мою хитрую рожу.

— Мне надо работать, работы много, — сознался внезапно я, повернувшись опухшими глазами.

— Кем работает мой маленький сын? — Не поверив спросил Алан.

— Егерем, по части домашней скотины и огорода, а Снежинка по части диких зверей, — гордо заявил, — нас мама устроила на работу.

— Она всё же это предложила, и как работа, интересная? — Поинтересовался Алан.