Забрав необходимое, он удалился, по пути бросив, что встретимся за завтраком. Я осталась лежать, слушая, как за стеной льется вода. Когда эти звуки стихли, я поднялась. Было уже одиннадцать часов. Я почти никогда не поднималась так поздно, всегда меня ждали какие-то дела и встречи. Теперь торопиться было некуда, но это меня не радовало. Минут через двадцать я с осторожностью вышла в коридор, с волосами, затянутыми в хвост, в джинсах и футболке, готовясь к встрече с женской половиной этого дома. Однако никто мне не повстречался, и я благополучно добралась до кухни. Олег резал помидоры, на плите шкворчала яичница.

– Как же Тася допустила тебя к готовке?! – удивленно воскликнула я.

– Они с матерью уехали на дачу, – не поднимая на меня взгляда, ответил он.

Он выглядел расстроенным, я же ликовала. Хоть какое-то время будет на адаптацию.

– Надолго? – не пытаясь скрыть свою радость, спросила я.

Оказывается, он этого не знал, так как сегодня мать не видел, она оставила короткую записку, в которой сообщила об отъезде, не указывая никаких подробностей.Его понурый вид вызывал раздражение, и я не выдержала:

– Олег, ты же взрослый мужчина, а ведешь себя, как ребенок. Опять решил, что она тебя таким образом наказывает?Какой ужас! Мамочка уехала, не поцеловав в щечку на прощанье!Просто детский сад! Я с двенадцати лет жила одна! Сначала в интернате, где нас было шестеро в одной комнате, затем в университетском общежитии, втроем. Уж лучше так, чем до сорока лет держаться за мамину юбку!

Он во все глаза смотрел на меня и воскликнул чуть ли ни с ужасом:

– Ты училась в интернате?!

Я почти ничего ему не рассказывала о себе, так что мое одинокое детство стало для него открытием.

– Не надо делать такие круглые глаза, – пробурчала я. – Это был интернат для одаренных детей, а не для умственно отсталых.

Он рассмеялся, как мне показалось, с облегчением:

– Тебе следовало бы податься в психологи, ловко меня на место поставила, а то я совсем расклеился.

Я совершенно не понимала ни его чувств, ни его поведения. Разбираться в этих сложностях в мои обязанности не входило, но меня всегда раздражает, когда я чего-то не понимаю.

– Может, объяснишь мне, зачем тебе нужен фиктивный брак? – засунув в рот кусок яичницы, как можно небрежнее спросила я.

Он ответил довольно резко:

– Нет! Тебя это не касается. – Заметив мое недовольство, добавил более мягко: – Во всяком случае, не сейчас.

Поскольку эта тема была закрыта, я решила поинтересоваться своим ближайшим будущим. Мне хотелось поскорее устроиться на работу, чтобы чем-то занять себя и пополнить денежные запасы. Он заверил, что непременно займется моим трудоустройством, когда из отпуска вернется его приятель, работающий в крупном издательстве. У того якобы полно знакомых в разных редакциях. А пока я могу наслаждаться прогулками по городу, ходить в театры и на выставки, посещать косметические салоны и фитнес-клубы. Я была вне себя от изумления.

– И еще, – добавил он после некоторого раздумья, – тебе следует обновить свой гардероб.

Я в ярости вскочила:

– Меня мой гардероб вполне устраивает!

– Он не устраивает меня, – невозмутимо отозвался он. – Нам иногда придется вместе появляться на людях, и ты должна выглядеть так, как положено выглядеть моей жене.

– Я тебе не жена! Не настоящая жена!

– Знаю, ты тоже это знаешь, а вот другим знать об этом не следует, так что не кипятись. Я ничего не имею против джинсов и футболок, но твой слишком демократичный стиль может вызвать ненужные вопросы, ведь всем известно, что я не скупердяй.

– Выходит, ты богатый?

– Во всяком случае, твоя экипировка меня не разорит, так что не стесняйся в расходах.

Наверное, на моем лице была написана такая растерянность, что он предложил сопроводить меня в поездке по магазинам. Сегодня он до пяти часов свободен, а потом отправится на важную встречу. Насчет встречи он ничего не пояснил, а я не стала спрашивать, чтобы в очередной раз не натолкнуться на фразу «Тебя это не касается». После того как мы расправились с последствиями нашего завтрака, он провел экскурсию по квартире. Я не знала, сколько в ней метров, но она показалась мне неправдоподобно большой. Там были не только комнаты, но и какие-то чуланчики и кладовки, а в самом конце главного коридора располагалась прачечная. Это название сохранилось с прежних времен. Сейчас там разместилась самая современная техника, а также имелось всё необходимое для ручной стирки и глажки.

– Сколько всего комнат? – спросила я. – А то я сбилась со счета.

– Шесть.

Я мысленно пересчитала: гостиная, еще одна комната, в которую вход прямо из прихожей, кабинет, «моя» спальня, бывшая комната Олега, комнаты Веры Степановны и Таси. Итого: семь!

– У меня получилось семь, – сказала я.

Оказывается, комната рядом с гостиной первоначально являлась частью прихожей. Ее выгородили для того, чтобы в доме помещалось больше народу. В давние временав этой квартире подолгу гостили друзья хозяина и начинающие писатели из провинции. А прихожая все равно осталась просторной, правда, лишилась окна.

– Может, стоит вернуть ей первоначальный вид? – спросил Олег.

– Это ты с мамочкой консультируйся, – посоветовала я, затем добавила: – Меня это не касается.

Мы посетили два больших универмага, где Олег терпеливо водил меня от отдела к отделу и оценивал примеряемые мною наряды, в результате чего мы купили целый ворох одежды и кучу обуви. Надо сказать, что здесь я не допустила такой ошибки, как с Артемом, и соглашалась на покупку только тех вещей, которые мне действительно нравились. Впрочем, большей частью наши вкусы совпадали. Я двинулась в сторону выхода, когда он остановил меня у отдела с бельем:

– Чуть про самое главное не забыли!

Я усмехнулась:

– Я думала, что мы стараемся для твоих знакомых. Неужели ты собираешься демонстрировать меня в нижнем белье?

Он искренне рассмеялся:

– Так далеко мои планы не простирались. Просто всё должно быть в гармонии. Ну, так что? Сама справишься или тебе помочь?

Мне стало весело:

– Помоги! Почему-то думаю, что ты в этом лучше меня разбираешься.

Когда, загрузив покупки в багажник, мы сели в автомобиль, Олег стряхнул со лба воображаемый пот:

– Фу! Умаялся! Терпеть не могу магазины!

– А мне показалось, что ты был в своей стихии.

– Разве ты не знаешь, что я большой артист?

– Знаю, – хмуро ответила я, вспомнив его поведение на банкете, на свадьбе и собственном дне рождения.

Он тоже нахмурился и сказал, что больше не собирается тратить свои артистические таланты на магазины, так что впредь мне предстоит самой делать покупки.Небрежно сунув мне в руки кредитную карточку, протянул бумажку с паролем:

– Запиши куда-нибудь или запомни.Не забудь сообщить, когда деньги на ней закончатся.

Машина тронулась с места, а я с удивлением рассматривала карточку VISA.

– Зачем ты это делаешь?!

– Не понимаю, чему ты удивляешься. Для всех ты моя жена, и я веду себя, как муж. – Тут он усмехнулся: – За одним небольшим исключением, о чем мы с тобой договорились заранее, и что нас обоих устраивает.

Пообедали мы остатками праздничного рагу из кролика, после чего Олег удалился по своим делам, а я, убрав со стола, занялась распаковкой обновок. Совсем недавно я и представить не могла, что у меня будет столько дорогих и красивых вещей. Всё это напоминало бы сказку о Золушке, если бы между нами была хоть капля любви.

Мне очень хотелось поделиться своими переживаниями с Катей. Мы постоянно поддерживали с ней связь, используя всевозможные технические средства – телефон, смс-ки, социальные сети и скайп. В прошлом году она вышла замуж за офицера и теперь жила в военном городке под Рязанью. Скоро в их семье ожидалось пополнение – мальчик, которого собирались назвать Егором, так что о работе она пока не помышляла. Но что я могу ей рассказать? О фиктивном браке упоминать нельзя, а врать лучшей подруге очень трудно, она сразу догадается, что что-то неладно и, не дай бог, примчится сюда. Она девушка эмоциональная и решительная, быстро тут всех на место поставит. Я отложила мобильник, который уже был у меня в руках. Два дня назад я выключила его, так как ни с кем не хотела общаться, потому что правды сказать не могла, а выглядеть счастливой новобрачной у меня бы не получилось.