– С тобой такое раньше случалось? – спросил Олег.

– Нет, я никогда не видела взрывов.

– Я говорю об обмороке.

– Нет, никогда!

Для убедительности я даже головой помотала, и сразу же об этом пожалела, так как перед глазами всё поплыло.

– Лежи спокойно, – скомандовал Олег.

Я поделилась с ним своими ощущениями.

–Знаешь, всё так странно, – сказала я, – я вроде нормально вижу и слышу. Но всё будто находится за стеклом. Вот и ты за стеклом. – Он взял меня за руку и нежно ее пожал. – Да, так лучше, не отпускай.

Мы держались за руки, когда к нам подскочила рыжая взлохмаченная девица с микрофоном в руках, за ней следовал оператор с камерой.

– Мы с вами находимся в сквере на петроградской стороне, – тараторила она, – как раз напротив ресторана грузинской кухни, где только что произошли три взрыва. В сквере обосновались пострадавшие в этой ужасной трагедии. Сейчас мы побеседуем с некоторыми из них. – Она повернулась к Олегу: – Пожалуйста, представьтесь и расскажите, как вы…

– Пошла вон! – грубо оборвал ее Олег.

Девица, похоже, ко всему привыкла, так что, пробормотав в микрофон, что многие пострадавшие до сих пор не вышли из шока, проследовала дальше.

– Терпеть не могу журналистов, – с чувством произнес Олег.

– Всех без исключения?

Он сильнее сжал мою руку и улыбнулся:

– Если ты шутишь, значит, дело пошло на поправку. Отвечаю на твой вопрос: некоторые журналисты, вернее, журналистки, мне очень даже симпатичны.

Наш милый разговор прервало появление доктора. Похоже, с тяжелыми ранеными разобрались, теперь дошла очередь до сидящих и лежащих на скамейках. Врач, приятный мужчина лет сорока, задал мне несколько вопросов, потом Олег описал ему, как я потеряла сознание. Поинтересовавшись, кем он мне приходится и, выяснив, что мужем, врач высказал предположение, что я беременна.

– Нет, это невозможно! – воскликнула я.

– Ну, скажу вам по секрету, – заговорщицким тоном произнес врач, продолжая меня осматривать, – стопроцентных противозачаточных средств не существует.

– У нее шок, – прервал его Олег.

– Скорее, легкая контузия, а, может, всё вместе. И все же, я бы и более приятных причин не исключал.

По рекомендации врача Олег донес меня до машины скорой помощи на руках, и вскоре мы оказались в приемном отделении больницы. Там было очень людно, душно и шумно. Когда дошла очередь до меня, стеклянная стена между мной и окружающим миром уже успела исчезнуть, и я чувствовала только страшную усталость и голод. Меня на скорую руку осмотрели, никаких повреждений не нашли, но на всякий случай прописали успокоительное и несколько дней постельного режима.

Домой мы вернулись на такси, по пути заскочив в аптеку. В квартиру я уже поднималась сама, правда, на лифте, Олег лишь поддерживал меня под руку, но, войдя в свою комнату, я рухнула на кровать, как подкошенная. Олег обеспокоенно склонился надо мной.

– У тебя подбородок в саже, – сказала я и стала смеяться, похоже, шок выходил таким способом, хорошо, что не рыданиями.

– А ты вообще вся чумазая, – улыбнулся он, успокаивающе погладив меня по руке, – но это горе поправимое.

У меня не было сил подняться и умыться, шутливое предложение Олега умыть меня я отвергла, и он удалился приводить себя в порядок и готовить ужин, велев мне лежать до его возвращения. Несмотря на произошедшую трагедию, к которой оказалась причастна, я ощущала умиротворение, и впервые за два месяца мне показалось, что я дома.

Этот вечер и последующие два дня прошли в умиротворяющей и теплой атмосфере, чему ничуть не мешала испортившаяся погода. Это была ЖИЗНЬ! А ведь мы оба могли погибнуть, если бы не помогли друг другу. Я, надышавшись дымом, потеряла бы сознание, дальнейшее понятно. И Олег прошел по самому краю. Если бы я его не удержала и не свалилась в обморок, то он как раз успел бы войти в задымленное помещение, где его и настигли бы взрывы. Разумеется, мы обменялись благодарностями, радуясь чудесной возможности жить дальше. Далеко не всем так повезло: один человек погиб, а двое находились в тяжелом состоянии. Остальные с теми или иными потерями должны были выкарабкаться.

Иногда я вспоминала наш поцелуй возле горящего ресторана. Был ли сосед, перед которым Олег разыгрывал страсть? Если был, то почему потом не подошел? Ну, бог с ним, с соседом, про себя-то я уж точно знала, что ничего не разыгрывала. Хотя, что взять с контуженной?

За окном лил дождь, сильный ветер срывал враз пожухшие листья и, немного покруживих, швырял в лужи. Бабье лето, похоже, окончательно уступало место настоящей осени. В такую погоду квартира, недавно тщательно убранная профессионалами, казалась особенно уютной.Мы завтракали, обсуждая ближайшие планы, когда мирное течение нашей жизни было нарушено какими-то звуками в коридоре. Олег вышел из кухни, и сразу послышались голоса, тогда и я последовала за ним. Напротив двери в комнату Веры Степановны была настоящая толкучка из людей и чемоданов.

– Мама, почему ты не сообщила о своем приезде? – возмущенно спрашивал Олег. – Я бы сам приехал за вами.

– Мне это было совсем не трудно, – встрял Виктор Борисович. – У тебя же срочная работа и… молодая жена.

Тут и я появилась на сцене, поздоровалась и предложила свою помощь.

– Сами справимся, – буркнула Тася и потащила чемодан в свою комнату.

Пожав плечами, я вернулась в кухню к остывшему чаю. Начинался новый этап моей жизни. Теперь придется все время быть начеку и постараться раскрыть тайны прошлого. Не стоит забывать, что именно для этого я здесь оказалась. Хотя… это я так решила, Олег до сих пор не объяснил, зачем ему понадобился фиктивный брак. Мы о многом говорили, но некоторых тем не касались, будто опасаясь порвать ту тонкую нить, которая связала нас в последние дни.

Через несколько минут Олег в сопровождении Виктора Борисовича появился на кухне. К этому времени я уже успела убрать со стола.

– Твой чай остыл, – сказала я Олегу. – Могу заварить новый. – Затем обратилась к доктору: – Виктор Борисович, может, вы тоже выпьете чаю?

– Да, спасибо.

Я заново стала собирать на стол, поинтересовавшись, не присоединятся ли к нам и Вера Степановна с Тасей. Олег пошел выяснять, и вскоре вернулся с отрицательным ответом. Якобы женщинам еще нужно привести себя в порядок с дороги. Разумеется, полуторачасовая поездка в автомобиле не могла нанести им значительных повреждений, просто меня продолжали демонстративно игнорировать. Видимо, сердце матери за два месяца ничуть не смягчилось. Что ж, посмотрим, кто кого.

Виктор Борисович за чаем держался не то чтобы дружелюбно, но вполне в рамках приличий. Посетовал, что, приехав на дачу, Вера Степановна долго восстанавливала пошатнувшееся здоровье, у нее то и дело поднималось давление. Мне так и хотелось сказать, что надо меньше злиться и вредничать, тогда и со здоровьем всё наладится, но я, разумеется, промолчала. Зато с ногой теперь все в порядке, – добавил заботливый доктор, – и она почти не хромает. Олег пробурчал, что в курсе материнских проблем, так как регулярно с ней созванивался.

– Но ни разу к ней не приехал, – с осуждением произнес доктор.

– Она не приглашала, – неохотно отозвался Олег.

– Неужели тебе требуется особое приглашение для того, чтобы приехать на собственную дачу и навестить мать?

Я решила прийти на помощь своему фиктивному мужу:

– Не осуждайте его, Виктор Борисович. Дело в том, что Олег считал, что мое появление там будет Вере Степановне неприятно, а он не хотел оставлять меня одну и тем более не собирался доставлять неприятностиматери.

Виктор Борисович ответил не сразу:

– Вы неправильно оцениваете ситуацию. Вам был бы оказан достойный прием.

Я усмехнулась:

– Наверное, под словом «достойный» мы понимаем совершенно разные вещи. Я, конечно, с уважением отношусь к женщине, воспитавшей такого прекрасного сына, но…, – я сделала выразительную паузу, – пресмыкаться перед ней не собираюсь.