— Вероятно, это Дэйв, — сказала Пегги, когда Лиз начала спускаться по лестнице. — Думаю, он оставил свой ключ в холле.

  Но когда Лиз открыла дверь, она увидела Дугала, а не Дэйва, стоящего снаружи.

  — Мне очень жаль, — сказал он, выглядя обеспокоенным.

  — Входите, Дугал. Это не проблема.'

  Они поднялись наверх, но Дугал отказался сесть, беспокойно стоя на ковре перед камином. — Мне очень жаль, мисс Карлайл, — сказал он снова, и Лиз поняла, что он извиняется не за прерывание ее вечера, а за что-то еще, чего он пока не может заставить себя сказать.

  — Что случилось? — прямо сказала она.

  — Я просто забыл, — сказал он с страдальческим видом. — Не знаю, как это вылетело у меня из головы.

  — Дугал, — резко спросила Лиз, — что такое?

  Он посмотрел на нее с удивлением; Лиз поняла, что он был настолько поглощен чувством вины, что решил, что она должна знать его причину. — Человек Коллек, конечно. Я видел его в тот вечер, после того как показал им окрестности. Он был у конноспортивного комплекса. С Яной. Он приложил руку ко лбу. — Как я мог забыть?

  — Продолжай, — сказала Лиз. — А теперь сядь, Дугал, и расскажи мне обо всем, что ты видел. Позади него она могла видеть Пегги, тактично занятую ужином. «Кто такая Яна?»

  — Она официантка в одном из ресторанов отеля. Она чешка, — сказал он с такой неожиданной мягкостью в голосе, что Лиз подумала, что он должен восхищаться ею издалека.

  — Что именно ты видел? Что они делали?'

  — Они ничего не делали — не в этом дело. По тому, как они разговаривали друг с другом, я мог сказать, что они знали друг друга».

  'Вы уверены, что? Ты не мог быть…

  — Представляешь? Ни за что. Я знаю Яну. Между ними что-то было. Я уверен.'

  Лиз поняла, что нет смысла допрашивать молодого Дугала. Он решился, составил какое-то впечатление, которое нельзя было проверить, но которое, вполне вероятно, было правильным — он казался очень уверенным. Немного подумав, она спросила: «Где сейчас Яна?»

  — В эту минуту, ты имеешь в виду? Она в траттории, — сказал Дугал. — Она будет подавать там ужин по крайней мере до одиннадцати.

  Лиз посмотрела на часы; было восемь пятнадцать. Она раздумывала, дождаться ли окончания обеденного сервиза или немедленно снять с девушки смену, чтобы она могла с ней поговорить. Ожидание было рискованным.

  — Дугал, — сказала она, — мистер Райерсон здесь?

  'Да. Он будет в своем кабинете. Он всегда там вечером, на случай, если возникнут проблемы.

  — Скажи мне, — попросила она. — Он отвечает за весь отель? Я имею в виду, я знаю, что в ресторане будет метрдотель, но за него отвечает мистер Райерсон? Если что-то пойдет не так, вызовут ли мистера Райерсона?

  'О, да. Однажды пришел пьяный гость, и Тони отказался его обслуживать. Когда гость отключился, Тони пришлось позвать мистера Райерсона. Он отвечает за все, когда есть реальная проблема. Это может быть поле для гольфа или центр соколиной охоты – неважно. Мистер Райерсон тот, кто решает. Он любит говорить: «Здесь деньги останавливаются».

  — Хорошо, Дугал. Я сейчас пойду и найду его. И большое спасибо, что помните об этом. Это может быть важно.

  Дугал ушел, выглядя более счастливым, чем когда он прибыл.

  Она посмотрела на Пегги, которая опередила ее, прежде чем она успела что-то сказать. — Я приготовлю тебе еще пасты, когда ты вернешься.

  Если вы не были действительно больны — вы не могли болеть из-за клиента — вы никогда не покидали свою смену. Даже в суровой неформальности моравской таверны ее мать научила

  Яна профессионализм, которого она всегда придерживалась. Если вы приходите на работу, вы работаете.

  Поэтому она сначала сопротивлялась, когда Тони, метрдотель, попросил ее встать из-за стола и немедленно отправиться в кабинет мистера Райерсона. Он был настойчив и прервал ее, когда она начала возражать. — Я сам буду обслуживать ваши столики. Теперь иди.'

  Она нервничала, подходя к офису, и часть ее хотела пройти мимо двери и отправиться… куда? Вернуться в Моравию, к матери, которая сказала бы, что я говорила тебе это в течение следующих трех или даже тридцати трех лет? Нет, она не могла этого сделать, но она чувствовала, что за закрытой дверью ждут неприятности.

  Когда она постучала, Райерсон позвал «Войдите» мрачным голосом, который не предвещал ничего хорошего. Она нерешительно открыла дверь и занервничала еще больше, когда увидела, что с Райерсоном кто-то есть. Женщина, лет на десять или около того старше ее, но подтянутая, привлекательная – и пристально наблюдающая за ней холодными зелеными глазами.

  — Садитесь, Яна, пожалуйста, — сказал Райерсон, и она так и сделала, повернувшись лицом к ним двоим. — Это мисс Фальконер. Она хотела бы задать вам несколько вопросов.

  Яна взяла себя в руки. «Я не сделала ничего плохого», — подумала она про себя, надеясь, что эта простая мантра поможет — и что это правда. О, Сэмми, — тихо произнесла она про себя, даже не уверенная, что это его настоящее имя, — почему ты не здесь? Он был таким уверенным и знающим. Боже, пусть это будет не о нем, молилась Яна.

  Но это было. Яна поняла, как только женщина по имени Фальконер начала говорить. — Мы ищем мужчину, — быстро сказала она. — Мы полагаем, что он останавливался здесь, в отеле, и у нас есть основания полагать, что вы, возможно, поддерживали с ним контакт.

  'Контакт?' — спросила Яна. Она сочла за лучшее пока прикинуться дурой, притвориться, что не знает, зачем ее позвали, не понимает, к чему эта женщина. — Я официантка, поэтому вижу много людей, мисс. Это контакт?