Когда он закончил, он заметно отличался от человека, который предположительно останавливался в номере 1312 Гранд Плаза. Синие контактные линзы и безрецептурные очки, которые он носил, были утилизированы перед заселением в его нынешний отель. Это было оживленное заведение, расположенное недалеко от международного аэропорта Отопени. Слишком заняты, чтобы кто-либо мог заметить, что один конкретный гость зарегистрировался с более короткими волосами и без бороды. Виктор не особо верил в искусную маскировку. Если их не подготовил гример, они редко были полностью убедительны, особенно с близкого расстояния. Парики и отслаивающийся латекс скорее привлекали внимание, чем отвлекали его.

  Он выполнил интенсивную тридцатиминутную тренировку, состоящую из упражнений с собственным весом и растяжек. Вымывшись, Виктор сел за маленький письменный стол в спальне. Он взял 9-мм пистолет P226 SIG Sauer, разобрал его, методично почистил и снова собрал оружие. Пистолет был уже чистым, из него ни разу не стреляли, но он расслабился, сделав что-то такое знакомое.

  Его работодатель из ЦРУ поставил SIG, как и винтовку, — Dakota Longbow. Оба ждали в багажнике простого седана, оставленного для него на стоянке длительного пребывания в Otopeni International.

  Хотя Виктор должен был признать, что его работа значительно облегчалась из-за того, что ему не приходилось искать и перемещать собственное оружие, он обнаружил, что удобство перевешивается чувством контроля, от которого он отказывался при этом. В течение многих лет он не отвечал ни перед кем, кроме самого себя, полностью полагаясь на свои силы. Теперь, будучи зависимым от любого человека или организации, он ощущал себя гирей, прикованной к его лодыжке.

  Что еще более важно, это подвергло его гораздо большему риску. Его работодатель не только знал, кого и когда он собирается убить, но и как и где он подобрал для этого инструменты. Имея такую информацию, можно было бы проложить путь прямо через его оборону.

  В настоящее время у него не было другого выбора, кроме как делать все по-своему. Условия его работы требовали, чтобы он делал в точности то, что говорят, когда говорят. В свою очередь, ему хорошо платили, а его куратор из ЦРУ создал барьер между Виктором и некоторыми сторонами, включая остальную часть ЦРУ, которые могли чрезвычайно усложнить его жизнь, прежде чем погасить ее. Виктору также было запрещено брать контракты из других источников, и до сих пор он соблюдал это условие. Его дни фриланса закончились. Теперь он был подрядчиком ЦРУ. Расходуемый актив. Не более чем раб с ружьем.

  Его левая рука болела, и он осторожно потер ее. У него было два тонких шрама — его самые последние добавления — один на верхней части предплечья, а другой ниже, где лезвие вонзилось в его плоть. Она хорошо зажила, без потери подвижности, и косметический хирург позаботился о том, чтобы шрамы были минимальными, но иногда рана все еще причиняла ему боль.

  Протокол требовал, чтобы окна оставались закрытыми и запертыми, а ставни, жалюзи или шторы всегда были закрыты. Поэтому, чтобы выглянуть в окно, Виктор смотрел сквозь узкую щель между портьерами. Это дало ему узкий взгляд на внешний мир — проблеск мира, от которого он отказался и который никогда не сможет вернуть.

  Когда он понял, что думает о ком-то, кого, по его словам, он должен забыть, он достал из мини-бара маленькую бутылку водки и выпил ее. Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не иметь другого.

  Виктор отложил SIG в сторону и достал компактный портативный компьютер. После включения он ввел свой пароль и подключился к Интернету, чтобы проверить свой банковский счет на Каймановых островах. Он был рад видеть, что недавно была депонирована очень крупная сумма денег. Такую же сумму Виктору заплатили двумя днями ранее, когда он получил контракт. Так он всегда действовал — наполовину до, наполовину после. На этот раз гонорар был выше, чем первоначально согласованные условия его найма, чтобы компенсировать короткие сроки.

  Еще два дня назад Виктор готовился к тому, что должно было стать его первым назначением в ЦРУ. Ему сказали ожидать вторую и, возможно, третью работу вскоре после завершения первой, но затем неожиданно прибыл Бухарестский контракт — убийство убийцы до того, как он успел убить человека, которого его работодатель хотел сохранить в живых — со строгими сроками. Виктор без колебаний принял его, радуясь возможности вернуться к работе и стряхнуть с себя ржавчину. Все прошло отлично. Его первая работа за полгода.

  Менее чем через секунду пистолет оказался у него в руке, и он вскочил со стула.

  Он услышал крик. Женский. Виктор подошел к двери, проверил глазок. Ни один. Никто. Он оставался совершенно неподвижным, внимательно слушая. Он подождал десять секунд, ничего больше не слыша. Удерживая SIG вне поля зрения рядом с собой, он открыл дверь, посмотрел налево, потом направо. Прозрачный.

  Через минуту он снова сел, удивленный силой своей реакции. Крик мог быть по любой причине; кто-то в соседней комнате пролил кофе себе на колени или испугался паука в душе. Либо так, либо это было только в его голове, и он был еще одним шагом по дороге к безумию.

  Держа пистолет в правой руке, а большим пальцем левой руки используя сенсорную панель ноутбука, он перешел к учетной записи электронной почты, созданной для получения и отправки сообщений от своего работодателя. Его уверили, что его невозможно отследить. У него не было причин думать иначе. Его работодатель не хотел, чтобы АНБ или GCHQ перехватывали его электронные письма разыскиваемому на международном уровне наемному убийце. По крайней мере, учетная запись, казалось, была защищена от спама, и одного этого было достаточно, чтобы сделать Виктора счастливее, чем он был за долгое время.

  В папке «Входящие» было сообщение от его работодателя. Он запомнил содержащийся в нем номер и ввел его в VoIP-программу ноутбука.

  Динамики ноутбука воспроизводили имитацию сигнала набора номера в течение девяти секунд, которые потребовались для установления соединения. Гортанный баритон, который ответил через динамики компьютера, сказал: «Приятно снова слышать вас».

  Виктор молчал. Он услышал щелчок языка.

  — Вы не тот человек, чтобы тратить слова понапрасну?

  — Очевидно.

  — Хорошо, — сказал контроль. — Мы можем обойтись без светской беседы, если хотите, мистер Тессеракт.

  Виктор встречался со своим работодателем всего один раз, почти семь месяцев назад. Это было в больничной палате, где ему предложили работу в ЦРУ, хотя в то время выбор был невелик. Парень, который пришел к нему, был толстым, весил двести пятьдесят фунтов, среднего роста, лет пятидесяти пяти, с седыми волосами и проницательным взглядом. Он обладал уверенностью и осанкой высокопоставленного чиновника, но с манерами бывшего оперативника. С таким же успехом у него мог быть значок с надписью «Тайные службы». Он не назвал своего имени и не спросил имени Виктора. Их разговор был коротким, а Виктор был полон наркотиков, но он никогда не забывал лица.