Глухой удар взрыва был колоссальным, вспышка света была настолько яркой, что охватила весь коридор и на кратчайшее мгновение осветила комнату вокруг Виктора, ослепив его, пока волна избыточного давления прокатилась по его телу.

  Дезориентирующая граната. Или светошумовая граната.

  Русские гримасничали и щурились, в ушах звенело от пронзительного визга, глаза не видели ничего, кроме непроницаемой белизны, струившихся из дыма слез.

  Одетая в черное фигура появилась наверху лестницы, двигаясь быстро и уверенно в полусогнутом положении, выбирая ближайшую цель и попадая ему в грудь очередью из автомата. Русский наткнулся на дверной косяк и соскользнул вниз, безжизненный к тому времени, как он достиг пола, одежда промокла докрасна.

  Стрелок отбросил свое оружие, когда русский все еще отступал назад; ищет цели, стреляет в следующего ближайшего врага, но промахивается, когда отступает в дверной проем другой комнаты. Девять миллиметровых снарядов выбили куски двери и стены.

  Русские открыли ответный огонь, спорадический и отчаянный, ослепленные светошумовой гранатой.

  Стрелок продолжал двигаться, стреляя очередями, укрываясь, когда за ним последовала еще одна фигура в черном, достигнув вершины лестницы, пронеслась в другую сторону, закрыв слепую зону ведущего, не видя живых целей, но дважды постукивая по русскому. прислонился к дверному косяку, когда увидел, что тот дернулся.

  Ни один враг не может быть слишком мертвым.

  * * *

  Шум стрельбы был чудовищным. Вспыхивающие огни были такими же яркими, как фейерверки, освещающие офис вокруг Жизель отрывистыми вспышками. Шквал шума и света перегрузил ее чувства. Она сидела, свернувшись калачиком, за столом, как и сказал ей мужчина.

  Дым висел по всей комнате. Воздух был густым серым мраком, который сгущал тени и приглушал оранжевый свет уличных фонарей.

  Она зажала уши ладонями, пытаясь заглушить невероятное количество шума. Она опустила подбородок, почти прижавшись к груди, и сгорбила плечи.

  Жизель вздрогнула, задохнулась и задрожала, но не закричала и не вскрикнула. Несмотря на свой страх, она знала, что должна оставаться настолько маленькой и тихой, насколько это возможно. Ничего другого она не могла сделать.

  * * *

  Виктор представил себе, что происходит, потому что еще не мог видеть. Он знал о дезориентационных гранатах. Он знал, как они работают. Он знал, что они делали. Он знал, что его бросили перед штурмом. Русские были бы глухими и слепыми, если бы им повезло, или были бы ранены или убиты, если бы им не повезло. В любом случае лестница останется незащищенной. Нападающие без риска поднимутся по ней и начнут резню.

  Должности, которые он им назначил, помогут. Светошумовая граната не вывела бы их всех из строя. Если бы у них было численное преимущество, они могли бы дать отпор. Вполне возможно, что они еще смогут удерживать нападающих достаточно долго.

  Мир Виктора вернулся в фокус, когда звук выстрелов стал громче. Между полуавтоматическими выстрелами из пистолетов русских он узнал характерный щелчок MP5SD, почти неслышный благодаря встроенному глушителю. Он выбрал два ритма для двух стрелков. Такая огневая мощь была дорогой и труднодоступной. Эти парни были более чем хорошо вооружены и бесшумно проникли на склад. Это были не просто уличные головорезы или силовики, а хорошо экипированная, хорошо обученная штурмовая группа.

  Пули пробили перегородку, которую Виктор использовал как укрытие, легко пробили дешевый материал, осыпав его лицо пылью и осколками.

  Он пригнулся и отошел вглубь комнаты, зрение улучшалось с каждой секундой. Хотя он едва мог видеть и слышать, карта его окружения в его сознании не пострадала, как и его понимание того, что происходило позади него.

  Он переложил пистолет в левую руку и высунул его из укрытия, чтобы сделать несколько слепых выстрелов в сторону дальней лестницы, зная, что русские находятся вне линии огня. В его ушах раздавался хлоп -хлоп- хлоп, но гораздо тише, чем следовало бы, замаскированный непрекращающимся звоном взрыва.

  Он повернулся, чтобы прикрыть ближайшую лестницу, но других нападавших пока не было видно. Он снова переключился, увидев, как сквозь дым и тьму ярко вспыхивают дульные вспышки. Русские вели ответный огонь. Вернулись ли к ним чувства, не имело значения. Непрямой огонь мог убить точно так же, как и прицельный выстрел.

  Снаряды попали в потолок где-то над ним. Взорвался светильник.

  Он прикрылся рукой, когда на него дождем посыпались куски полистирола с потолочной плитки и осколки стекла.

  Если бы снайпер и два штурмовика были суммой их нападавших, Виктор и русские могли бы заставить их отступить с их превосходящими силами. Но информация команды должна была быть точной, чтобы они знали о складе. Тогда бы они имели хорошее представление о количестве защитников. Если бы их было только трое, они бы попытались скрыться, бесшумно убивая своих врагов. У них не было. Снайпер воспользовался первой возможностью, чтобы уменьшить количество врагов, потому что нападавшие уже были в здании. И они не стремились к скрытности. Они были сильными. Потому что у них была огневая мощь и, что более важно, численность.

  Двое у дальней лестницы были всего лишь одной пожарной командой из двух человек. Их будет больше, они пронесутся по складу, чтобы зачистить его ловким военным штурмом. Русские не собирались удерживать двоих наверху занятыми достаточно долго, прежде чем другая команда или группы присоединятся к битве и сокрушат их. Если другая пожарная команда попытается обойти их с фланга, используя ближайшую лестницу, Виктор не сможет их остановить.

  Стрельба в конечном итоге привлекла внимание столичной полиции, но склад находился в промышленной зоне, где не было жилых домов и не было сквозного движения. К тому времени, когда они придут, все будет кончено.

  План состоял в том, чтобы защищаться. Это не сработает.

  Виктор поспешил к Жизель. Она дрожала и даже в темноте казалась белой от страха. Он протянул пистолет, взятый с трупа Ивана.