- Ничего удивительного, - продолжая осматривать пленника, ответил я, - налицо явная деградация.
- Девла, дебра, дедра ... - безуспешно попытался повторить Рыжик, но срезу же сдался. - Тьфу, дьявол, это че, жаргон Воровской Гильдии?
- Да нет же, дурень, - терпеливо пояснил я, - просто, образно говоря, предки этого малого постепенно опустились до животного состояния. Возможно, он потомок тех, кто после страшного поветрия не ушел из Покинутых Земель. Впрочем, кто теперь сможет точно сказать? В истории за последние столетия столько напутали, сам черт ногу сломает.
- Ну, блин, дела! - подивился гном. - Это ж надо, такое страшилище, а вам людям - родня.
- Да ты не переживай так, - не отказал себе в удовольствии съязвить Маленький Джон. - Встретим еще и твоих соплеменников. В шкурах. Вот уж кто, наверное, будут красавцы.
Взрыв дружного хохота всей компании заставил связанное существо предостерегающе оскалить зубы.
- И твоих сродственников повидаем, каланча, - не остался в долгу Фин-Дари, - только вряд ли у них хватит ума пошить из меха одежду. Значит, как голого верзилу увидим, так сразу и поймем, чей собрат чешет мимо нас. Хи-и-хи-хи-хи! Вот потеха-то будет!
- Что делать с ним будем? - поинтересовался Мук Мельник, легонько смыкнув конокрада за ремень.
- Допрашивать его бесполезно, - безнадежно махнул рукой Робин, - убивать жалко, да и особо не за что. Но и отпускать пока нельзя.
- Пусть под надежной охраной посидит до утра, - предложил я, - а там, отъехав от этих мест километров на двадцать, можно его и освободить.
- Согласен, - присоединился ко мне Маленький Джон, - думаю, так будет лучше всего.
Остальные члены нашего отряда поддержали такой исход дела. И лишь Фин-Дари, конечно же, имел собственное, отличное от других мнение.
- Взять да перерезать этому дестеренетару, тьфу ты, язык сломаешь, ну обезьяну то есть, глотку и никаких проблем. А то мудрите невесть что. Еще возьмите додумайтесь накормить негодяя. Или того похуже - вином напоить. Кинжалом по горлу и пущай сам червей кормит да кровушкой поит. У-у, ворюга. Это ж он, гад, мог и моего Уголька украсть. Гад!
- Тише, Фин-Дари, - успокоил не на шутку разошедшегося гнома Робин Гуд, - неужто мы палачи?
- Верно, Робин, - поддакнул монах, - одно дело прикончить обезьяна в бою и совсем другое - отнять жизнь у беспомощного. Не по-христиански это, Ершок, не по-христиански.
- А я и не христианин, - с завидным упорством огрызнулся гном, - а потому считаю, что хороший враг - это мертвый враг.
- Довольно болтовни, Рыжик, - стал терять терпение я, - ты ведь прекрасно слышал, что решило большинство.
_ Подумаешь, - обиделся Фин-Дари, - я- то ведь хотел как лучше. Только кто это оценил? Ну и народ, о-хо-хо! Пойду-ка я лучше спать, коли меня не понимает никто. Вызывающе широко зевнув, он пошел в сторону раскинутых палаток. Ночи становились все прохладней, и потому сон под открытым небом мог принести сильную простуду. А она в далеком походе никому не нужна.
Вскоре и мы последовали далеко не глупому примеру Рыжика. Белый прилег, было, на походный матрац, но я пригласил его в наше брезентовое обиталище. Брын-гин-гин-дыль устроился у входа, вытащив из ножен свой огромный меч
- Моя охранять хозяина и остальной товарищ, - слегка заплетающимся языком, однако твердо заявил он, - моя сторожить их словно преданный пес.
Наши слова о том, что лагерь и так находится под надежным присмотром людей Робина, не возымели ни малейшего действия. Оставив пустые уговоры, мы, не тратя больше времени, улеглись и почти моментально заснули. На заре побудку сыграли птичьи голоса. Звонкая разноголосица неслась со всех сторон так, что даже уши закладывало. Хотя, конечно, весь этот шум-гам был весьма приятен, к тому же просто поднимал настроение.
От костров доносились ароматы мяса и тушеного картофеля, приготовленные вставшими раньше всех поварами. Нос Фин-Дари, высунутый из палатки, повернулся в сторону ближайшего котла и, словно магнитом, увлек за собой своего хозяина. Через минуту нахалюга-гном уже уплетал за обе щеки. Скоренько умывшись, мы тоже подсели к котлу. Неподалеку от нас жадно поглощал пищу пленник, щедро наделенный ею по приказу Робина. Рыжик с досадой посматривал на него, корчил свирепые рожи, но благоразумно помалкивал.
Не позднее семи утра весь отряд в полном сборе выступил в дальнейший путь. Ландшафт не менялся: так же, как и вчера, по обе стороны древнего тракта высились торжественные красавцы пирамидальные тополя, порой встречались развалины, в которых угадывались канувшие в Лету деревни и поселки. Возле наиболее крупных селений располагались мрачные, полные тьмы, башни и небольшие замки. Почему-то они напомнили мне скрюченные пальцы, уткнувшиеся в небо. Когда-то в прошлом в них жили сеньоры этих мест. Теперь же там прочно обосновались вороны, галки и, вероятнее всего, кое-что и похуже.
Как было решено вечером, пленника отпустили с миром, чему, естественно, тот был несказанно рад и даже в первые минуты не слишком поверил. На прощание он попытался неуклюже поклониться, при этом что-то нечленораздельно бормоча. Но ясной человеческой речи мы от него так и не услышали, хотя монах Тук и пытался всеми силами разговорить дикаря.
К полудню тракт свернул круто на восток, а дальше на север нас повела уже неширокая тропа, по которой ехать можно было лишь цепочкой по одному. Примерно за час-полтора до перехода на тропу на равнине появились каменные проплешины, где росли одни колючки, разрыв-трава да cepo.-зеленый мох. Теперь же проплешины, постепенно срастаясь, образовались в бескрайнюю долину, усеянную каменными обломками самых фантастических очертаний. Вот навис над дорогой грозный рыцарь, занесший над головой исполинский меч, горой острых зубцов подползал трехголовый дракон. Валуны, разбросанные ломаной линией, до странности похоже напоминали присевших отдохнуть гномов. Изваяния порой выглядели столь натурально, что невольно закрадывалось сомнение: а только ли одна Мать-Природа приложила руку к их созданию?
Обедать решили на ходу, ибо никому не хотелось располагаться на привал в столь безжизненном месте. Едва были съедены последние крошки, как с неба хлынул сильнейший ливень. Но он, слава Богу, вскоре прекратился, а выглянувшее затем яркое солнышко мигом высушило и нас, и одежду.
