Пуляски указала на дальний конец грузовой палубы корабля:

– Вот там... Вон тот высокий блондин... Его зовут Вандервентер, и он знает, что нужно делать.

Рабочий хмыкнул и переместил тяжелый модуль хранения с одного плеча на другое.

– Вон там, доктор?

– Правильно, – ответила Кэтрин. – Извините, что заставила вас поработать, но очень важно доставить этот дермопласт по назначению. На моем корабле никто не должен страдать от открытых ран.

– Понятно, – проворчал рабочий, хотя и не без скрытого энтузиазма. Он стал прокладывать себе путь между многочисленными группами ритрианцев, меретуа и тантлитхи, стоявших в очереди к медицинскому пульту, управляемому Вандервентером.

Конечно, лучше бы вместо рабочих использовать транспортные тележки.

Но при восемнадцати тысячах беженцев, заполнивших все жилые каюты и свободные пространства грузовых отсеков, счастье – доставить медикаменты хоть куда-либо.

Совету планеты пришлось быстро сдаться и признать существование Конфликтов. Капитан четко рассчитал свои действия.

С возвращенной памятью воины представляли хотя и примитивную, но реальную угрозу населению всей Аклах. Распространение их мародерского похода грозило тяжелыми последствиями.

Конечно, даже после того, как Совет согласился убрать поле и освободить всех похищенных, ушел не один час, чтобы транспортировать их всех на "Энтерпрайз".

Правда, ограничения в транспортационной системе оказалось благословением для медиков и охранников, поскольку именно на них свалилась вся ответственность за размещение и безопасность беженцев. Если бы на борту все восемнадцать тысяч очутились сразу, то. жизнь корабля превратилась бы в истинный кошмар.

Службы других отсеков тоже трудились в поте лица. Командный состав и ксенологи устанавливали контакты с пассажирами и с теми, кто еще оставался на планете.

В конце концов, чтобы выполнить соглашение с Советом, они должны забрать только граждан Федерации. Из остальных участников сражений выбирались лишь те, кто изъявил желание.

Но, как и предполагалось, все решили покинуть "гостеприимный" мир Аклах. Поэтому капитан предложил доставить их на Звездную Базу 91, откуда они могут направиться куда угодно, предварительно связавшись со своими уважаемыми системами.

Это предложение подчеркивало идею капитана о том, что все спасенные могут служить посланцами доброй воли, распространяя позитивный образ Федерации среди культур, мало с ней знакомых.

– Доктор?

Пуляски отбросила свои мечты, в которые была погружена, отрешившись от действительности, и увидела Буртина.

– Похоже на границу? – поинтересовалась женщина.

– Не то слово. – Улыбка Сэма исчезла. – Кстати, на этот счет мне и хотелось бы поговорить.

– Знаю, – ответила Пуляски. – Вы рассчитываете снова вернуться на границу? Мужчина кивнул.

– Это так бросается в глаза?

– Для того, кто знает, – да. Буртин пожал плечами.

– Что я могу сказать? Просто не смог привыкнуть к большому кораблю...

Я всегда думал, что самое лучшее дело во всей Галактике – служить на "Энтерпрайзе". Однако, кое-кто из нас рожден для менее экзотических назначений. Пуляски выдержала его тяжелый взгляд.

– Но ведь это не связано с болезнью и тем, как вы от нее избавились?

Потому что, несмотря на все ваши сомнения, лучше и сделать было нельзя.

Буртин снова улыбнулся.

– Я вам не верю... Но дело совсем не в этом... Здесь я – просто техник, располагающий огромным количеством диковинного оборудования. Если человек – гений в патологии, как вы, например, тогда другое дело. Но если доктор – старомодный костоправ, как я, его таланты в таком месте пропадают впустую. – Он огляделся. – Кроме того, есть множество умных молодых врачей, которые рвутся на "Энтерпрайз". А такого, кто хотел бы истечь кровью на границе, вы не найдете.

– Значит, вас не переубедить? – спросила Пуляски.

– Боюсь, что нет.

Она положила ладонь на его руку и сжала ее.

– Мне будет не хватать вас, Сэм. Сэм Буртин...

Мужчина отозвался не сразу.

– Мне тоже.

Он повернулся и пошел проверять распределение продуктов питания, прибывавших с турболифтом.

– Восемь лет, – сказал Страк. – Восемь лет, как нас похитили с мостика "Ле-Матия". – Вулканец выговаривал слова с тоской, напоминающей ветер в бесплодной пустыне. – И все же, могло быть и хуже... Я мог сгинуть на этой планете и никогда не узнать, что способен на большее, нежели управление повозкой.

Пикар кивнул, соглашаясь.

– Мне знакомо это чувство, хотя на Аклах пробыл совсем недолго. – Он помолчал. – И я – не телепат... Мне нужно справиться лишь со своей болью.

– К счастью, – пояснил Страк, – я смог восстановить телепатические способности, иначе бы сошел с ума.

– В любом случае, – сказал Пикар, – наши испытания закончились. Когда мы прибудем на Звездную Базу, вы свободно улетите на Вулкан или, учитывая вашу карьеру в Звездном флоте, – куда захотите.

– Да, – согласился вулканец. – Но я всегда буду помнить Аклах. Так и должно быть... Приобретая опыт, мы умнеем. Даже если опыт неприятен.

– Полностью согласен, – отозвался капитан. Страк посмотрел на выход.

– Надеюсь, вы не обидитесь, если я покину вас. Когда много людей вокруг, чувствую себя не в своей тарелке.

– Не стоит извиняться, – ответил Пикар. – Я все прекрасно понимаю.

Вулканец молча кивнул и удалился. Капитан в одиночестве оставался недолго. Он почувствовал легкое прикосновение к локтю и обернулся.

– Я уж подумала, что этот удрученный вулканец будет держать вас бесконечно, – услышал Жан-Люк голос Дани. Она выглядела совершенно невозмутимой. – Как вы думаете, я могу вас обнять у всех на виду?

Пикар почувствовал, как краска смущения заливает его лицо.

– Думаю, это мероприятие можно отложить до более подходящего момента.

– Не знаю, – возразила девушка. – Когда мне хочется вас обнять, не могу сдерживать себя.

– Твой отец тоже любил поставить меня в трудное положение. Неужели ты будешь так беспощадна к такой старой развалине, как я?