В горах стоял жуткий холод. Порывы ветра вызывали у Пуляски приступы озноба при каждом новом дуновении.

Вчера, сразу после того, как забрали последнего пациента, орда молчаливых возчиков упаковала все медицинские приборы, койки и вообще все без всяких предупреждений. Остальные медики отнеслись к этому спокойно, так что Кэтрин не стала вмешиваться.

Она научилась терпению. И хотя она до сих пор не могла сориентироваться в окружающей ее действительности, Кэтрин решила не ставить себя в затруднительное положение.

Без сомнения, полевой госпиталь переезжал на другое место. Но куда? И для чего?

Пуляски этого не знала. Она вообще мало что понимала. В некоторых случаях Кэтрин получала ответы от других врачей, а иногда – от пациентов, но это ее не удовлетворяло.

Например, почему происходят все эти сражения? И существует ли достаточно серьезная причина рисковать сотнями жизней? К чему надзиратели склоняют воинов? И, вообще, какова функция наблюдателей, кроме того, как забирать недолеченных раненых?

Теоретически, здесь собраны преступники. И это, несомненно, возможно, если иметь в виду политические преступления. Пуляски тоже решилась бы на такую деятельность, если власть мало чем отличается от Скачущих по облакам. Тем не менее, она сомневалась, что врачи способны на уголовщину.

Кэтрин видела их за работой... Сосредоточенные, внимательные, возможно, немного боящиеся надзирателей. Нет, определенно, не головорезы.

Ветер усиливался, и Пуляски, поежившись, укуталась в плащ. Подошвы стоп начинали болеть. Ее обувь не предназначалась для хождения по камням.

Кэтрин казалось, она чувствует каждый маленький камешек под ногами.

Насколько доктор понимала, дальше будет еще хуже.

Некоторое время справа виднелась параллельная дорога, а затем она сливалась с той, по которой двигался обоз медиков. Пуляски догадывалась, что по ней идти придется долго.

"Великолепно! – сказала она сама себе. – Это значит, будет еще холоднее... И мои ботинки развалятся окончательно..."

Кэтрин посмотрела вдаль, проверила, как держится на повозках оборудование. Дорога сужалась, рядом с телегой идти скоро станет невозможно, поэтому лучше об этом побеспокоиться сейчас. Она решила сменить место, переместиться, но вдруг остановилась и открыл рот от удивления. То, что Пуляски увидела, казалось совершенно невозможным в данной обстановке.

За ними кто-то следил. Наблюдавший замаскировался тщательно, но в такой местности это мало помогало. Даже любопытно, как его до сей поры никто не заметил. И вообще, как ему удалось слиться с окружающим ландшафтом при таком росте?

В этот первый, шокирующий момент взгляды женщины и притаившегося наблюдателя встретились.. В его глазах читалась такая напряженность чувств, что это потрясло ее до глубины души. Секунды бежали, а Кэтрин не могла оторвать взгляд до тех пор, пока тот не осознал своего провала и не вскочил на ноги.

Раздались крики удивления других врачей, опасливые вопли возниц.

Защищаться нечем, потому что оружия у них нет, а от наблюдателя можно ожидать чего угодно. Угроза витала в воздухе... Судя по боевой стойке, топору, судорожно сжимаемому руками, и пристальному нервному взору, изучавшему обоз, их опасения не были напрасными.

Теперь Пуляски видела, что перед ней – воин. Но по неизвестным причинам он не носил шлема и доспехов. Его черные волосы развевались на ветру, глаза прищурились от летящей пыли.

Почему он один? Может, мужчина – единственный уцелевший из отряда, налетевшего на засаду? Или существуют другие причины?

Неважно... Независимо от причин, приведших его сюда, его появление не сулит ничего хорошего. Ведь боец неизвестно сколько времени преследовал их, как хитрый хищник, ждущий удобного момента для прыжка. Очевидно, ему что-то нужно от них...

Хотя возчики да и врачи напугались, никто не убежал; все предпочти держаться монолитной группой.

Поэтому, когда воин выбрался из укрытия и со звериной легкостью спустился с горы, они оказались в его власти. Он осторожно приблизился к повозкам, его глаза постоянно перемещались с одного лица на другое. Воин перекидывал боевой топор с руки на руку, будто ожидал, что кто-то посмеет бросить ему вызов.

Пуляски сразу же подумала. "Сколько же вреда может причинить это оружие! Сколько жизней унесет с собой, если дать волю напавшему. Нет, стоять нельзя! Нужно что-то делать..." Если бы у нее имелось больше времени для размышлений, женщина не стала бы вмешиваться.

Но... нет ни секунды!.

Кэтрин проскользнула между повозками, приблизилась к мужчине и привлекла его внимание. Его взгляд, брошенный на нее, вблизи казался еще более устрашающим.

– Что тебе нужно? – услышала Пуляски свой собственный голос.

Жестокие глаза под массивными бровями расширились. Доктор приготовилась к удару, который должен последовать вслед за этим беспощадным взглядом. Но с губ бойца совершенно неожиданно сорвалось одно-единственное слово:

– Еда!

Голос звучал глухо и невнятно, но значение произнесенного слова было вполне понятно.

Пуляски немного расслабилась. Еда? Ну, это не так уж страшно.

Не унесет же он на себе всю пищу?

– Копаакар, – позвала она врача, находившегося в конце обоза; ее глаза не отрывались от пришельца, словно удерживали его на месте. Распакуй ящики с едой. Дай ему все, что он захочет.

Ее коллега поспешила выполнить предложение, и внимание воина теперь переключилось на упаковки с пищей. Кэтрин перевела дыхание, когда боец направился в хвост обоза.

И в этот же момент она почувствовала на себе другой взгляд, более знакомый. У нее уже имелось особое чувство к этому взору.

Летательный аппарат, как и воин, казалось, появился из ниоткуда.

Естественно, он двигался к месту происшествия. Боец заметил машину задолго до ее приближения. По каким-то причинам он воспринял аппарат как непосредственную угрозу. С непостижимой скоростью мужчина бросился на него с топором.

Воздушная машина порхнула в сторону, и грозное оружие опустилось на брезентовую покрышку одной из повозок. Крак! Оборудование под брезентом теперь явно не удастся починить.