На лице надзирателя появилась злобная улыбка, а глаза налились яростью.

– Назад! – закричал он. – Всем назад!

Но возчик не послушался его. Пикар решил, что сейчас Скачущий по облакам убьет их обоих, позволив упасть мертвым грузом в бездонную пропасть. Но надзиратель, ругаясь на чем свет стоит, опустил оружие и убрался восвояси, подняв в воздух свой аппарат и используя ветер для более высокого подъема.

Пикар посмотрел вслед улетающему мучителю, а затем взглянул на того, кто спас ему жизнь, рискуя своей. Рассмотрев своего спасителя, Жан-Люк вздрогнул: он никак не ожидал, что мужчина будет так похож на бандита с бластером.

Теперь-то Пикар понял, почему черты лица Скачущего по облакам казались ему знакомыми. Между двумя участниками произошедшего только что столкновения было определенное расовое сходство, хотя черные волосы надзирателя вводили в заблуждение, так как у возницы росла рыжая шевелюра.

Жан-Люк схватился за предложенную руку, и его потащили наверх. Он старался помочь, как мог. Когда человек оказался на уровне уступа, ему помогли другие возчики, собравшиеся здесь. Пикар и его спаситель уселись на землю, переводя затрудненное дыхание. Лидер возниц положил руку на плечо смельчаку.

– Спасибо.

Мужчина с золотистыми глазами кивнул.

– Извини, – сказал Пикар, повышая голос, чтобы перекричать ветер, но я забыл твое имя.

Возница улыбнулся.

– Ралаккай.

Пикар ответил улыбкой и медленно произнес, повторяя:

– Ра-лак-кай.

Их беседа прервалась, так как перевернувшаяся телега с остатками груза рухнула в пропасть. Ее просто столкнули, чтобы она не мешала проезду.

Столкнули, чтобы не произошло новое несчастье.

Поначалу Даннор не думал о Конфликтах. Они напоминали, кем бы он мог стать и чего добиться в жизни, если бы... Словно соль на открытой ране.

В его прежней квартире видеоэкрана не устанавливали. Считалось, что офицерам не нужно привыкать к видео, чтобы не размягчать волю.

Особенно это считалось важным для полевых офицеров, непосредственно участвующих в Конфликтах.

Теперь у Даннора смонтировали видеоэкран. И если он не будет им пользоваться, Служба Видеоинформации заинтересуется личностью Тирдайния. В Низшей Касте тот, кто трудится на предприятии и не увлечен Конфликтами, считается потенциально способным проявить несогласие с властью планеты.

Не смотреть видео – значит, разочаровываться, что часто ведет к антиобщественному поведению.

Для тех, кто знал о контроле за работой видеоэкранов, даже простое невключение рассматривалось, как нечто более серьезное: сознательная и возмутительная попытка мятежа. Степень проверки взглядов подозреваемого тут же ужесточилась, и начиналась обработка, заключавшаяся в применении определенных санкций против нежелающих смотреть видео. Конечно, находились и исключения. Образцовое поведение награждалось повторным шансом для продолжения рухнувшей карьеры.

Естественно, Даннор включал экран, думая, что сможет не обращать внимания на эту дьявольскую игрушку, но понял тщетность своих усилий.

Когда-то Конфликты интриговали его... Он уже успел позабыть об этом... Конечно, будучи мальчишкой, Тирдайния строил планы сражений, анализировал неудачи и поражения. И все это время его дружки из Низшей Касты веселились, видя кровь и жестокость по уменьшенным моделям видео.

Вскоре все воспоминания вернулись к Даннору, и старые интересы вновь овладели им. Ирония судьбы, но был единственный способ заглушить свою беду – попасть в сам... источник этих бед, снова поиграть в полевого офицера, которым он надеялся стать.

Теперь Даннор более глубоко рассматривал стратегию, смотрел за победителями и проигравшими, чтобы понять динамику событий: начало и завершение действий, ставки и ожидания – все то, что служило для развлечения зрителей.

Сцены на видеоэкране оказались далеки от откровения. Даннор давно знал о цели Конфликтов. Они должны, по задумке властей, отвлекать Нижнюю Касту от скуки жизни, от факта их порабощения. Но теперь он понимал, как это делается и что для этого требуется большее мастерство, чем представлялось раньше.

В одном случае, например, видео попеременно показывало две враждебные разведывательные группы, которые должны неожиданно встретиться. С дальней точки показывалось общее положение отрядов, а крупным планом снимали все трудности преодоления гор. Когда на экране появлялось чье-либо лицо, Даннору хотелось предупредить об опасности, обозвать дураком. Чувство могущества возникало у него от знания того, о чем не мог ведать непосредственный участник Конфликта.

Стычки показывались не сразу, но с обязательной кульминацией: отчаянным боем. В этот момент камера обязательно выделяла некоторых бойцов для более подробного рассмотрения. Действительно, очень эффективная техника. Выражения лиц участников сражения оказывались незабываемыми, несмотря на шлемы, закрывающие большую часть головы; на это не влияло далее то, что они, зачастую, набирались на других планетах.

Один боец особенно заинтересовал Даннора, хотя он не мог долго понять причину этого. Его поражала удаль воина. Если другие просто дико дрались, захваченные потоком общей резни, то этот рассчитывал каждый удар с особой опытностью, прикладывал ровно столько усилий, сколько требовалось в данном случае, и не больше.

Именно поэтому он еще сражался, в то время, как большинство его товарищей оказались убитыми или тяжелоранеными. Привлекший его внимание являлся не просто убийцей, а был истинным воителем.

Даннору хотелось понаблюдать за ним подольше, но в самом разгаре схватки камера переместилась к совершенно другому месту, к другой микробитве, которая только что началась. Участники тоже, разумеется, сменились.

По мнению Даннора такой переход не оправдывал себя, да и желания зрителей тоже. Но вскоре он забыл об этом эпизоде, поскольку полностью увлекся драматическими событиями очередного сражения.

Ворф поднял палицу, блокируя удар своего противника сверху, выдержав соприкосновение с дубинкой, и тут же нанес ответный. Выпад пришелся в ребра другого воина, и тот, пошатнувшись, отступил в облако поднятой пыли.