Воцарилось молчание. Только рваный дрожащий вздох Киры разрезал пугающую тишину. Сириус решительно двинулся в сторону дочери.

— Даже если потребуется умереть сейчас, — произнес он.

Желваки на скулах Перси зашевелились. Он размышлял всего несколько мгновений, прежде чем сорваться с места и остановить Сириуса на полпути.

— Позвольте мне. — Перси посмотрел на мертвенно-бледное лицо Сиерры. — Я ей должен слишком много.

— О, эта мальчишеская игра в героя! — Сириус покачал головой. — Сиерра моя дочь, мой единственный дорогой человек в этой жизни. Если она умрет, то все теряет смысл. А все эти геройства — пустая брехня.

— Сиерра не сможет жить, если узнает, что потеряла еще столько времени. Вас не было рядом и так слишком долго.

Эти слова возымели успех — Сириус действительно задумался. Разве мог он позволить себе потерять еще целых десять лет?

— Ты осознаешь, что предлагаешь? — спросил он. Перси кивнул.

— Знаете, вчера я разочаровался в том, во что верил всю свою жизнь. Я буквально потерял в своей жизни все, наделал кучу непоправимых ошибок. Если я могу сделать хоть что-то…

Эван, не выдержав, закатил глаза и в два счета преодолел расстояние от стены до постели, сел возле девушки и обхватил ее за левое предплечье так, чтобы ладонь девушки касалась его предплечья. Все затихли.

— Чего уставились? — усмехнулся Эван. — Я думал, вы никогда не закончите этот обмен любезностями.

— Ты… — начал Перси, сузив глаза.

— Да-да, я тебя хорошо слушал. Я сделал свой выбор, Уизли. Делай, что нужно.

Перси едва не цокнул от раздражения.

Эван покрепче сжал руку девушки и почувствовал странное ощущение, будто что-то сильно чесалось изнутри. Он перевел взгляд вниз и заметил, как по его венам струились серебряные нити — искрящиеся и чистые. Они текли, словно горный ручей, пока не соприкоснулись с черными нитями, что переполняли Сиерру. Перси ничего не оставалось, как направить на них свою палочку и начать читать заклинание. Тело Эвана пронзила страшная невыносимая боль, как только его серебряные нити жизни потянулись вверх — к сердцу Сиерры, а ее тьма проникала в него, находя лишь огромной силы сопротивление. Розье сжал зубы с такой силой, что едва не раскрошил их, но все же не смог сдержать стон, наполненный нечеловеческим страданием. Черные нити проникали в него, ползли по руке вверх, пока не достигли сердца, в основной своей массе поглощенные его жизненной силой, а его — серебряные мягко обволакивали вены Сиерры, пока также не добрались до сердца, безжалостно разрушая всю тьму, которой та была пропитана. Перси все читал заклинание и закончил, как раз когда их вены были одинакового цвета, а после серебряное свечение исчезло.

Эван, обессилев, сполз на колени, но так и не отпустил руку Сиерры. Отдышавшись, все еще ощущая себя очень уязвимым, юноша сфокусировал взгляд и посмотрел на Сиерру — она все еще была без сознания. Тогда он перевел яростный взгляд на Перси.

-Это сработало?

Тот смотрел на все глазами, полными ужаса, и пожал плечами.

— Должно сработать.

Кира уже не сдерживала горячие слезы, что струились по ее щекам. Она лишь закрыла рот ладонями, сдерживая рыдания.

Сиерра резко распахнула глаза и изо всех сил сжала руку Розье. Тот вздрогнул и тут же стер всю нерешительность с лица.

— Ну, привет, принцесса, — ухмыльнулся он.

— Воды, — хрипло попросила девушка, и Сириус тут же помог ей привстать и протянул стакан. — Что произошло?

— Уизли, на удивление, сдержал слово, — хмыкнул Эван. Перси только фыркнул.

— Спасибо, — прошептала она, глядя ему в глаза. — Эван, что с тобой?

Только сейчас она заметила его неестественную бледность и влажную испарину на лице.

— Мы проводили ритуал, и Розье вызвался добровольцем, — ответил Сириус.

— Какой ритуал?

Перси не успел открыть рот — Эван смерил его гневным взглядом.

— Да так, очищали твои чакры от тьмы, — усмехнулся он. — А сейчас тебе надо поесть и отдохнуть. Есть в этом доме сносная еда? А то у вас с кухни несет помоями. Твоя мамаша, наверное, готовила?

Эван устремил едкий взгляд на Перси. Тот сжал руки в кулаки, желая лишь только сломать ненавистному слизеринцу его вздернутый нос.

— Я принесу что-нибудь съедобное, — заявил Сириус и подтолкнул обоих парней к двери. — И вы валите, дайте ей прийти в себя.

Эван был в особняке Блэков лишь в детстве, когда Вальбурга устраивала здесь праздники, приглашая все светские сливки магического общества. Этот мрачный дом его пугал еще тогда, и сейчас он ничуть не изменился. Юноша вышел на балкон, вдыхая ледяной январский воздух и закурил. Дым приятно обволакивал легкие и помогал расслабиться после произошедшего. За спиной послышался шум открывающейся двери: Перси вышел на этот же балкон и, плотно закрыв за собой дверь, облокотился о перилла. Молчание затягивалось, и Эван, не сдержавшись, издал смешок.

— Говори, иначе лопнешь прямо здесь.

— Почему ты сделал это?

Перси смотрел вдаль и никак не мог понять мотивы, двигавшие этого равнодушного человека на те или иные действия.

— Обо мне некому сожалеть, — спокойно ответил Розье и выпустил тонкую струйку дыма. — Если бы это сделал Сириус, Сиерра сошла бы с ума от чувства вины. Если бы это сделал ты… — Он задумался. — Твоя семья, вероятно, была бы опечалена.

Перси хрипло рассмеялся и уставился на собеседника насмешливым взглядом.

— О, как это благородно, что ты подумал о чувствах моей семьи!

— Да брось! — Эван лукаво посмотрел на него и затянулся. — Мы оба знаем, что таким образом ты рассчитывал вернуть ее или заслужить прощение и, в конечном итоге, все равно вернуть.

Розье повернулся к нему, опираясь локтем о перилла, и ухмыльнулся.

— Наверное, так и представлял себе этот геройский жест, и как она тебе будет чертовски благодарна за спасение.

— По-моему ты сейчас озвучил лишь свои корыстные мыслишки.

— Разве? — Розье усмехнулся. — Мне ведь не за что вымаливать ее прощения, ведь я с самого начала делал все правильно.

— Она тобой пользовалась, и ты это знаешь, Розье.

Эван почувствовал неприятный укол правды, но не подал виду и хмыкнул.

— Это были взаимовыгодные отношения: Сиерра получала утешение, а я получал ее.

— И для чего тогда была эта жертва, если Сиерра ничего для тебя не значит? — поинтересовался Перси, чувствуя, как холодный ветер неприятно задувает за шиворот.

— Разве я так сказал? Лишь озвучил, что было раньше.

— А сейчас?

Эван потушил сигарету и выдохнул последнюю струю дыма в лицо Перси.

— Ты сам можешь спросить ее об этом и перестать терзаться иллюзиями. Имей смелость принять последствия своих действий, Уизли, а не покупать ее прощение и любовь неискренними жертвами.

Перси изо всех сил до побелевших костяшек сжимал железные перилла и старался не потерять самообладание. Уже на выходе Розье обернулся.

— Надеюсь, у тебя и твоей жалкой семейки хватит мозгов не рассказывать Сиерре о том, что я сделал и что отдал. Не хочу, чтобы она чувствовала, будто обязана мне чем-то.

Когда тот ушел, Перси с силой пнул снег, лежавший на полу, и закрыл глаза. Он подставил раскрасневшееся от мороза веснушчатое лицо колючему порыву ветра, надеясь, что тот подарит ему спокойствие.

Эван собирался уходить, справившись напоследок о состоянии Сиерры, но Кира Купер прямо в холле преградила ему дорогу. Слизеринец насмешливо взглянул на нее сверху вниз и попытался обойти, но девушка проворно лавировала и не пропускала его.

— И что тебе нужно? — снисходительно поинтересовался он.

Эта гриффиндорка долгие годы раздражала его, но на последних курсах стала вызывать симпатию. Решительная, уверенная в себе, способная дать отпор — Кира Купер была бойцом, который не ноет, когда больно, а ищет пути решения. Но вслух об этом он вряд ли когда-нибудь скажет.

— Ты любишь ее, Розье?

Он опешил и вскинул брови. Нечитаемая маска на его лице не могла дать ответ на вопрос, как бы девушка ни вглядывалась. Розье всегда был раздражающим, высокомерным, эгоистичным и холодным, и Кира никак не могла понять, что Сиерра в нем нашла. По ее мнению, проще было завести в доме хладнокровную и мерзкую рептилию — пользы ровно столько же. Но в последние месяцы он вел себя иначе, действительно заботился и испытывал тревогу и страх: это читалось в его глазах в те редкие моменты, когда он позволял себе быть уязвимым.