Ник не успел на новогодние праздники уехать домой, поэтому органично влился в компанию в общежитии. Выяснив, что Лиза всеми путями хочет охмурить его соседа, даже решил поспособствовать и пригласил ее к ним на праздник.

— Блин, Ник, спасибо за приглашение, — голосом, что напоминал детское канюченье, проговорила подруга в трубку. — Но я не могу.

— Чего? Я думал, ты обрадуешься. Парни не против твоей компании.

— И Артем?

— И Артем.

— Но я не могу. Очень жаль. Мама решила собрать всю семью вместе. Представляешь, даже отца позвала. Хотя они праздники никогда не отмечали вместе. Ну, последние десять лет.

— Ладно. Тогда удачно встретить следующий год.

— И тебе, — они еще обменялись стандартными, но искренними фразами пожеланий. И в самый последний момент перед тем, как положить трубку, девушка окрикнула Ника: — И может Даше привет передать?

— Зачем?

— Ну, ей может стать приятно.

— Вряд ли. Не передавай ничего.

— Ну ладно, — протянула как-то интригующе.

— Лизка, не смей, я сказал.

— Ой, тебя плохо слышно, — абсолютно без единой помехи засмеялась в трубку девушка. — С наступающим.

— Вот зараза.

Последнюю реплику Нику уже приходилось произносить вместе с тремя короткими гудками после отбоя звонка.

Дома все было привычно. Тут всегда весело — домочадцы активно встречали гостя и развлекали его. Карина сочинила концерт в собственном исполнении — все как полагается, с песнями и плясками. Бабушка Сара подыграла внучке и даже рассказала несколько абсолютно экстравагантных одесских анекдота.

Эта атмосфера умиляла, расслабляла. Коля в какой-то момент поймал себя на мысли, что все здесь родное и его. А столица, непрекращающаяся спешка и гонка за чем-то, что не стоит выеденного яйца, ему не по душе. Здесь все понятно, здесь все просто. Здесь нет сложных девушек с планами и невероятными амбициями. Здесь нет любовных интриг. Здесь нет Дарьи Александровны.

И именно поэтому уже к Рождеству Ник совсем погряз в собственных размышлениях. Если сразу после расставания у него была сессия, то сейчас наступило время для рефлексии. Потому что Дашки действительно не хватает. Ведь было в их отношениях много хорошего, а не только скандалы и выяснение отношений.

Например, она когда-то устроила ему романтический ужин перед приездом. И ждала его в одном белье. Настоящая мечта в воплощении. Стройная, красивая, умная, изысканная. И почему-то по неизвестному стечению обстоятельств она досталась ему. Парню из другого мира. Простому, словно магазин с валенками. Или как тогда — когда она приехала к нему на такси с шаурмой. Это было даже романтичнее. И отчасти показательнее.

Собственно, как и вечер после. Когда она снова вернула на места своя весь свой быт. Перебирая воспоминания из закоулков памяти, Ник впал в депрессию. И видимо, слишком явно он это проявлял. Первым к нему подошел отчим, когда Коля прибирался в гараже.

— Ну и что ты мне будешь рассказывать? — дядя Юра сел на край арматуры неизвестного происхождения, оперевшись ладонью на колено.

— Э-э-э, неожиданно. Сказки? — Коля неуверенно переспросил, замерев на месте.

— Ну, можешь и сказки.

— Жили-были…

— Ну, судя по всему, мальчик Колька и некая дама Дарья Александровна…

— Что?

— Ну, рассказывай сказку, — невозмутимо продолжил отчим.

— Да что рассказывать. Закончилась сказка. А ты… откуда?

— Кто бы мог подумать, но от Каринки. Да, не смотри так удивленно. Больше не оставляй свой телефон без присмотра, если не хочешь раскрыть подробности своей жизни. И сестру не ругай, она это сделала, чтобы понять причину твоей вечной печали.

— Все равно зараза.

— Даже не буду спорить. И не знаю, чего тут больше — природного женского любопытства или ген твоей всезнающей бабушки Сары. Но речь не об этом.

Мужчина замолчал, ожидая пока пасынок начнет первым. Но Коля тоже молчал, уставившись в стену. Парень сел рядом на железо и просто смотрел перед собой, расфокусировав взгляд на пространстве. Когда и через пять минут осталась нетронутой тишина, отчим продолжил:

— Коля, мне абсолютно не нужно знать подробности. Но ты похож на привидение. Твоя мать еще сдерживается и молчит. Но ты же знаешь, что однажды и ее терпения не хватит. Да и то, она сейчас не лезет к тебе, только потому что понимает — ты будешь молчать.

— Дядь Юр, можно я день сегодня дострадаю и все будет ок?

— Ну, конечно, ты можешь пострадать. Мы даже можем выпить пива или коньяка. Но разве это решит проблему?

— А что решит?

— Ну, если тебе нужно вернуть отношения — я сейчас и о физическом, и о ментальном, то я бы советовал все-таки поговорит с этой девушкой. Кстати, ее по имени-отчеству величать, это потому что она умная или взрослая?

— А если она и умная, и взрослая, ее еще и на Вы надо называть?

— Тут как знаешь. И насколько взрослая?

— На восемь лет почти.

— Неплохо взрослая. Ладно. Уже не суть, раз ты в прошлый раз с засосами приезжал, — и отчим вопросительно посмотрел на Колю, ожидая подтверждения. Получив кивок, продолжил: — Ну, в целом неплохо. Надеюсь, у нее хоть мозги присутствуют к этому возрасту. Так вот. Если хочешь отношения продолжать, не страдай тут под Одессой, а завоевывай там — в Киеве. А если вы расстались окончательно и бесповоротно, то лучше в принципе не страдать. Значит, не твое. Значит, и не стоит внимания.

— Интересная философия. А если расстались, но не страдать — не получается? И вообще, не будет никакой лекции на тему «ты мужик, ты не можешь раскиснуть, не получилось с одной — трахай другую»?

— Слушай, надо у матери уточнить, тебя роняли в детстве?..

— Эй, — возмущенный вскрик прокатился по полу пустому гаражу эхом.

— Не эйкать. Пойдем и вправду пива выпьем. Пока матушка на работе, а Карина к подружке убежала. Заодно и продолжим.

— А доубирать? — Ник развел руками, показывая масштаб того, что он еще не успел привести в порядок по утренней просьбе самого дяди Юры.

— Завтра сам уберу.

Дядя Юра в доме включил гирлянду на елке, что в этом году роскошно занимала половину пространства у резного камина, принес в зал раскладной столик с двумя бутылками пива и рыбой.

— Ну, что, крошка-сын? Пора провести с тобой воспитательную лекцию.

— Чего? Какой крошка-сын?

— А ты не в курсе? У Маяковского же, кажется, «крошка-сын пришел к отцу, и спросила кроха, что такое хорошо, а что такое — плохо». Ну хоть мы и не родные отец и сын, но к тебе я, Коль, всегда и со всей душой.

— Дядь Юр, — Ник на секунду замолчал. — А можно… я буду тебя называть отцом? Ну или хотя бы батей?

— Все, у матери спрашивать не буду. Видно на лицо — роняли.

На спокойном лице пасынка ничего не промелькнуло, но взгляд будто бы потух. Поэтому мужчина поспешил объяснить:

— Ну, конечно, можешь. Я этого вообще-то уже больше десяти лет жду. Можно, и отцом, и батей, и папой.

От переизбытка чувств Юрий даже отвернулся, чтобы незаметно выровнять дыхание и выдохнуть. Все-таки он действительно ждал. Дети ведь чужими не бывают. А Кольку он учил всему — и на рыбалку ходить, и ножи затачивать, и драться. А когда родной ребенок тебя величает только по имени с приставкой «дядь», становится немного грустно. Но тут же мужчина почувствовал сыновьи объятия и все-таки не выдержал — утер украдкой слезу.

— Ну хватит, сына, хватит. Ты представь только, сколько нежностей будет потом — когда мать узнает. Успеет надоесть. А теперь по пунктам разложу, — сделал первый глоток и потянулся к рыбе. — Мужчины раскисают даже чаще, чем женщины. Да загнобят меня все шовинисты, но мужики устроены иначе, не все сразу могут кинуться решать проблемы. Или наоборот — бросаются сразу в омут, а потом отходят от него месяцами. Так что ничего зазорного нет. Я другого не понимаю — показывать свои чувства всем, кричать «мне плохо» только из-за желания получить чью-то жалость.