Занятый мыслями о будущем Дан спустился в медблок и замер у пустого стеклянного бокса, глядя на пустую кровать. Свободной рукой ухватил проходившего мимо медика за плечо, развернул к себе.

— Где Пиа?

— А? Что? Вы что себе позволяете! — Врач стряхнул руку, сощурился и, признав постоянного посетителя, поджал губу. — Она на физиотерапии, блок С.

— Так она это…

— Признана не заразной, да. Молодой человек, вам следует поработать над своими манерами!

Медик развернулся и пошёл дальше, демонстративно отряхивая плечо. Дан недоумённо посмотрел на руку, хмыкнул и направился в искомый блок. По пути встретил рабочих демонтирующих системы обеззараживания и уносящих куда-то вглубь отсека. Пиа обнаружилась в прямоугольном зале, ковыляющая по беговой дорожке, держась за поручни. Торс девушки облеплен датчиками, провода забираются под мокрую от пота майку. Ткань облепила тело, обрисовывая вторичные половые признаки, к удивлению Дана вернувшиеся к впечатляющему виду. Всё-таки женский организм пугающая штука. Там, где мужчина помрёт или останется инвалидом, женщина похворает недельку и оклемается.

Открытые участки тела Пиа пестрят белесыми шрамами с точками от снятых швов. Под кожей подрагивают сухие пучки мышц, за несколько дней заметно прибавившие в объёме. Девушка упорно передвигает ноги, стараясь ставить стопы прямо. По лицу стекают ручьи, нижнюю губу закусила и смотрит прямо перед собой с озверелым выражением. Будто раненая львица, подбирающаяся к подыхающей добыче.

При виде Дана две медички, наблюдающие за показаниями приборов, переглянулись и заулыбались. Что-то сказали и Пиа остановилась. Обернувшись, охнула и опустилась на табурет, на скулах заиграл бледный румянец.

— Хорошо выглядишь. — Сказал Дан, подходя и неуверенно протягивая кофе, косясь на медичек. — Будешь?

— Кофе? Почему бы и нет… — С придыханием ответила девушка, протягивая руку и вопросительно глянув на ближайшую медичку. Та подвигала бровями и кивнула. — Спасибо.

Первый глоток сопроводила гримаса на тонком личике. Пиа торопливо вернула стаканчик и начала тереть губы тыльной стороной ладони, закашлялась. Медички шагнули к ней, но датчанка остановила их взмахом руки.

— Я… в порядке… просто это не кофе. Помои!

— Обычный эрзац кофе. — Сказал Дан, пригубливая стаканчик. — Да, нечета настоящему, но кофеина достаточно.

— Кофе, это не только кофеин! — Заявила Пиа, выпрямляясь и глядя на стакан в руке рейнджера с призрением. — Это целый комплекс факторов, каждый из которых равно важен! Выделять кофеин, всё равно что заявлять, что брак нужен только для деторождения!

— А?

Дан склонил голову к плечу, всем видом выражая недоумение, пожал плечами. Браки, которые ему довелось видеть, кончались гибелью мужа в океане Атолла или от рыбацкого ножа в горле. Пиа шумно выдохнула и сказала, откидывая мокрые от пота волосы за спину:

— Лучше воды, пожалуйста.

Врачи почти насильно вытолкали Пиа из медблока на прогулку в сопровождении Дана. Под эту цель выделили малую террасу с панорамным обзорным экраном, неотличимым от простого стекла. На общую выпускать рано, датчанка, несмотря на впечатляющие темпы восстановления, слишком слаба. К тому же ослабленная иммунная система может легко подцепить вирус, с которым не справится.

От последнего заявления Дан дёрнулся, но врач отмахнулся, сказав, что атолльская микрофлора выгрызает опасные болячки. А те что есть, слишком чужды для организма датчанки и просто не смогут зацепиться. Рейнджер поджал нижнюю губы, но медленно кивнул, признавая, что это самый изящный способ сказать «Атолльцы — не люди». Врач криво ухмыльнулся, задрал нос наслаждаясь интеллектуальным «превосходством» и добавил:

— Не беспокойтесь, она не заболеет. Ничем. Мы её так накачали самыми совершенными препаратами, что если она плюнет на больного, это будет считаться за полный курс лекарственной терапии. Просто не хотим травмировать психику бедняжки. Погуляете пару часиков, любуясь планетой или звёздной бездной.

Пиа облачили в лёгкий медицинский экзоскелет из белых «лент», стягивающих ноги и пролегающих вдоль позвоночника. Под затылком на шее жёсткая поддержка, не дающая повернуть голову, только корпус. Вручили костыли с ложем под локоть и сделали несколько уколов, в том числе и Дану.

— На всякий случай. — С улыбкой пояснила медсестра. — Это, конечно, не вакцина, но может помешать развитию болезни и предотвратить заражение.

— Хорошо. Мы можем идти?

— Конечно, конечно, не смею задерживать. — Ответил медичка, повернулась к Пиа и добавила, подмигнув. — Хорошенько прогуляйся, девочка.

— Я постараюсь, но танцевать пока не тянет, тесновато.

Малая обзорная палуба представляет собой изогнутый коридор над гравитационным диском с панорамным окном во всю стену. Один из немногих участков станции, который не удалось перестроить под военные нужды, что-то связанное с особенностями конструкции. Поэтому его просто опечатали и отвели энергию. Сейчас древняя техника оживает, под потолком вспыхивают ряды ламп, а на окне загораются полупрозрачные линии. Компьютер анализирует вид и накладывает светофильтры, выделяя наиболее интересные участки. Ожили динамики и палубу заполнила ненавязчивая мелодия.

Пиа шагает рядом с Даном, рейнджер деликатно держит ладонь у её руки, готовый придержать.

— Знаешь… — Сказала Пиа, глядя на D-139 величаво вращающуюся в космической пустоте. — Мне порой кажется, что я окончательно сошла с ума и всё ещё в той башне, как проклятая принцесса, медленно умираю в грязи.

Дан проследил за её взглядом, оглядел полотно перистых облаков, пронзительно синие океаны и причудливую форму материка. Перевёл взгляд на девушку и ущипнул за плечо. Пиа пискнула, и отдёрнувшись залилась смехом.

— Спасибо… ох… действительно не сплю.

— Расскажи мне о Земле. — Попросил Дан. — Всё что нам рассказывали в школе, это обрывки о Солнечных войнах и более подробно о Войне Разобщения.

— Хм… так сразу даже не знаю, вафли были вкусные, красивые города, пропитанные древностью. Особенно в западной Европе, бывает идёшь по улице за… продуктами, бац и осознаёшь, что в доме через дорогу жил человек вершивший историю.

С левого края на D-139 закрывает средняя, самая большая луна. Серый шар контрастирует с голубой планетой до рези в глазах, а умное стекло выделяет крупные кратеры и «моря». Дан улыбнулся, подумывая о чём ещё расспросить Пиа. В голове роятся тысячи вопросов, один глупее другого, вроде «любимого цвета» и тому подобных…

Верхняя часть луны треснула по окружности, исторгая голубой свет. Приподнялась и начала вгибаться в себя, образуя циклопическую тарелку. Порода осыпается пластами, обнажая гладкий метал, нижняя часть получившейся воронки обращена в сторону от станции и планеты. Вглубь космоса. Станцию огласил сигнал тревоги, в который раз освещение сменилось на красное. Дан ощутил, как руку стискивают тонкие ладони, а Пиа прижимается всем телом, отбросив костыли.

По краю «тарелки» замерцали молнии, свет усилился и ожёг сетчатку, стекло наложило плотные светофильтры. Стали видны причудливые механизмы в чреве луны и валящий изнутри «жидкий пар». Дан опустил плечи, чуть сгорбился, словно готовясь к прыжку, верхняя губа задёргалась, а в горле зародился клокочущий рык. Бросил взгляд на Пиа и бережно обхватил за талию, готовясь закрыть собой от любой опасности. Девушку трясёт, глаза расширились, а на лбу выступили бусины пота размером с жемчужины. Она с трудом перевела взгляд на рейнджера и прошептала одними губами:

— Они ответили!

Дан прижал Пиа к груди, молча глядя на луну с обнажившимся передатчиком. По внутренней связи проскакивают обрывочные сообщения, тонущие в шорохе помех. Волосы на затылке шевелятся от осознания мощи энергий, выплеснутых древними машинами для отправки сообщения в неизвестность. Края тарелки светятся голубым, порода осыпалась и частично испарилась, оставив пунцовые лужицы лавы в центре. По атмосфере планеты, словно круги по воде, разбегается зеленоватое свечение. Внутренний голос методично просчитывает варианты событий, выбирая худшие. От смертельного уровня излучения, пробившегося через обшивку станции, до открытия порталов, что выплеснут орду жутких звездолётов.