– Ты все только говоришь. Про бакланов, что товар у тебя увели, тоже красиво пел. Только фуфло это оказалось. У Швыря дурь наша, проверили. А он у кого попало столько не купит. У тебя, крыса, и купил.

Горбуша отрицательно замотал головой, но Танцор в ответ лишь презрительно улыбнулся.

– И дурочку здесь не включай. Кое-кто видел. Шепнул.

– Да они тебе втирают, не ведись, – изобразил возмущение Горбуша.

– Это ты втираешь… В общем так, на тебе и долг, и наброс сверху за разводку. Я бы тебе все списал за рецепт той водички, но ты же резину тянешь. Ждать больше не буду. Добудешь рецепт – куплю за два ляма. А долг возвращаешь сейчас.

Горбуша, насупившись, молчал.

– Что неясно? Гони бабки. Или из тебя клюквенный квас нацедить?

– Сейчас у меня нет, – угрюмо пробурчал Горбуша. – Завтра.

– Да он свалить хочет, – заявил один из державших горбуна и встряхнул его.

– Я просек, – согласился Танцор. – Нет уж, сейчас. Давай колись – где баксы?

Внезапно Горбуша заорал изо всех сил.

– Помогите! Пожар!

Бандиты в недоумении переглянулись. Со стороны манежа в зал один за другим стали забегать цирковые артисты. Увидев чужаков и не увидев пожара, они в растерянности останавливались.

Через столпившихся в проходе артистов вперед протиснулся фокусник.

– Вы кто? – удивленно произнес он. – Что вы здесь делаете?

Воспользовавшись тем, что бандиты переключили внимание на других, Горбуша вырвался из державших его рук и с криком побежал к артистам в попытке спрятаться за ними.

– Спасите! Они меня убить хотят!

Танцор рефлекторно выстрелил бегущему горбуну в спину и тот упал прямо на руки фокуснику. Две артистки завизжали.

– Вы… Вы его убили, – растерянно произнес фокусник, ошарашенно глядя на Танцора.

– Да… убил, – сказал бандит, заторможено глядя на свою руку с пистолетом, словно недоумевал, зачем он выстрелил. – А ты зря это видел, – перевел он взгляд на фокусника и, стряхнув с себя оцепенение, выстрелил в него, а затем в другого артиста.

– Мочите всех, они нас видели! – крикнул он. – Или всех паровозом прицеплю!

Медлившие поначалу подельники выхватили пистолеты и стали расстреливать артистов, пытавшихся убежать обратно на манеж. Но никому спастись не удалось.

Когда бойня закончилась, Танцор махнул пистолетом одному из бандитов, державших до этого Горбушу:

– Бульдог, глянь горбатого.

Бульдог подошел к лежащему Горбуше, приставил пальцы к артерии на его шее и отрицательно мотнул головой.

– Черт! Черт! – закричал Танцор, в отчаянии рубя воздух рукой с пистолетом.

– Сваливать надо, – хмуро сказал Бульдог. – Нашумели.

– Ладно, валим, – так же хмуро согласился Танцор. – Фирмач, давай в тачку. Жмых, жги эту контору. А ты, – кивнул он Бульдогу, – проверь всех.

И он вместе с Жмыхом направился к выходу, а Бульдог начал обходить тела артистов, тыча в некоторые ногой.

Фирмач немного задержался. Подозрительно взглянув на штору, закрывавшую клетку, он подошел и резко ее откинул. Увидев, что клетка пуста, бандит успокоился и поспешил к выходу. Вслед за ним, сделав пару выстрелов в головы артистов, ушел и Бульдог. Вскоре вернулся Жмых и стал лить из канистры бензин на пол и стены, после чего, пятясь к выходу, сделал из него дорожку и поджег.

Едва он ушел, как пол в клетке фокусника открылся вверх. Из потайного отсека выбрался еще один горбун, такой же, как убитый Горбуша. Увидев тела артистов, уже объятые пламенем, он дико вскрикнул и, упав на колени, разрыдался.

Вскоре жар и дым пожара вынудили его оставить место расправы. Не отрывая взгляд от горящих тел, он медленно отступил к свободному от огня выходу и покинул зал за пару секунд до того, как бушующее пламя отрезало любой путь к спасению.

Пожар, в котором сгорел цирк и его артисты, оставался главной темой новостей всего несколько дней, да и то в масштабах одного города. Поговорили люди и забыли. Мало ли пожаров происходит ежедневно, мало ли людей гибнет. А эти артисты еще и пьянку там устроили, вот и спалили и цирк, и себя. Так, в общем-то, все восприняли первые выводы следствия и успокоились. Зачем искать сложные объяснения, когда есть простые и понятные. Ну а что просто и понятно, то долго не помнят.

И невдомек было никому, что это трагическое происшествие вызовет целую цепь удивительных событий. Правда, совсем в другом городе и лишь год спустя – в один из майских дней сразу после праздников.

По многополосному городскому шоссе равномерно двигался поток машин. Движение в эти дневные часы было плотным и рисковать, обгоняя и подрезая кого-то, особого смысла не было. Все равно через пару секунд пришлось бы делать это снова. В общем, дорожных хулиганов в это время не было. Цепочки машин двигались ровно, издалека чем-то напоминая текущую реку.

Внезапно эту упорядоченную картину нарушила черная «BMW». На большой скорости она выделывала зигзаги среди машин, то и дело их обгоняя. Следом, повторяя все ее маневры, мчалась полицейская машина с включенной мигалкой и завывающей сиреной.

За рулем уходившего от погони автомобиля, нервно улыбаясь, сидел невысокий мужчина средних лет, одетый в синие джинсы и черную футболку. Это был Точеный – ближайший помощник Танцора.

– Ну что, слабо догнать? – с вызовом произнес он, сосредоточенно глядя в зеркало заднего вида сквозь темные очки.

В преследующей его машине полицейский в форме напряженно смотрел вперед и крутил руль, с трудом выдерживая скорость несущейся впереди «BMW». Рядом с ним сидел капитан полиции Живцов – спортивного вида мужчина лет сорока, в гражданской одежде.

– Не отставай, не отставай, – подгонял он водителя. – Эх, надо было мне за руль сесть.

Точеный, одной рукой держась за руль, достал из бардачка надрезанный сверху пакет из-под сока и поставил себе на колени. Вытащив из-за пояса пистолет, он обтер с него отпечатки пальцев своей футболкой и, держа через нее, затолкал его в пакет, где уже лежал полиэтиленовый мешок с белым порошком.

Обе машины въехали на мост через реку.

Через лобовое стекло Живцов увидел, как из окна машины Точеного вылетел пакет из-под сока и упал в реку. Лицо капитана исказила недовольная гримаса.

– А, ч…черт.

Он включил рацию.

– Олег, он, похоже, улики в реку сбросил. На новом мосту, в пакете из-под сока. Посмотри, может можно выловить.

Точеный, избавившись от пистолета и порошка, с довольной улыбкой управлял автомобилем. И был уже абсолютно спокоен.

– А теперь берите меня тепленького, – иронично произнес он.

Возле городского сквера бандит резко свернул на боковую улицу, проехал пару десятков метров и остановился. Выскочив из машины, он перемахнул через низкую ограду сквера и скрылся за кустами. Следом тут же появилась полицейская машина и остановилась за машиной Точеного. Распахнув дверь, Живцов ринулся вслед за бандитом, не менее эффектно, чем он, преодолев ограду.

Точеный выскочил на аллею сквера из растущих вдоль нее кустов, быстро сел на ближайшую скамейку, бросил темные очки в урну и принял расслабленную позу. За ним через уже помятые насаждения продрался Живцов и навел на бандита пистолет.

– Руки в гору!

Точеный удивленно посмотрел на Живцова и медленно поднял руки.

С треском проделав в стене кустарника большую дыру, на аллею вывалился запыхавшийся полицейский. Он начал вытаскивать из кобуры пистолет, но увидев, что бандит не оказывает сопротивления, передумал и отцепил с пояса наручники.

– В чем дело? – спросил Точеный с удивленным видом.

– Клешни в браслеты. Живо, – приказал Живцов.

Бандит безропотно положил руки в наручники и полицейский их защелкнул.

– За что? Я же просто отдыхал.

– Ух ты, да ты, оказывается, артист, – невольно восхитился Живцов. – Ладно, поехали.

– Куда?

– На церемонию. Оскар тебе будем вручать.