Дима. Саш, ну ты и гад. Какого черта ты давишь на больную мозоль? Я всего один раз тебе по пьяни рассказал, что временами готов в петлю лезть от одиночества, и ты это используешь против меня. Я ведь честно тебе говорю: на мне ответственность за сотрудников и за бюджет. Я ведь не отказываюсь заботиться об озоновом слое просто так, потому что сам так захотел!

Саша (с презрением глядя Диме в глаза). Я сделаю раскадровку. И придумаю, как вставить в проект защиту озонового слоя от стад коров. И все успею. До понедельника!

Саша круто развернулся и пошел в сторону Садового кольца, оставляя Диму переживать о бюджете проекта и одиночестве. Медведь с грустью посмотрел на Диму и потянулся его обнять. Дима объятий не почувствовал, и Медведь засеменил за Сашей.

Дима (снова достает телефон). Але, да. Маш, я сегодня попозже буду. Не, все нормально, ага.

Ближайший бар находился совсем рядом с Диминым грустным взглядом. Цветной бульвар отлично годился для случаев, когда просто жизненно необходимо побыть в одиночестве среди людей и разнообразия коктейльной карты.

«О мировоззрении человека». Из базы знаний ИИ «АТА».

«На протяжении всей истории цивилизации человек находит останки сородичей. Самые древние останки современного человека зафиксированы в Африке, что соответствует общепринятой точке зрения об эволюции и миграции homo sapiens, однако скелеты и окаменелости различных возрастов обнаруживаются по всей планете.

Хотя считается, что ряд народов более склонен к безотходной утилизации трупов, захоронения обнаруживают и на их территории. По мнению ряда ученых подобные организованные могильники являются одной из наиболее ранних форм религиозных практик. Даже самые древние находки демонстрируют элементы ритуала: останки погребены вместе с украшениями, орудиями труда, дарами, костями животных, а порой и людей. Усопшие не захоронены из соображений компактности, что было бы целесообразным при утилитарном подходе. Наиболее частыми способами погребения останков является размещение их таким образом, чтобы тело усопшего лежало на боку, а колени были согнуты и прижаты к груди („поза эмбриона“) или чтобы лицо усопшего было обращено к небу („взгляд в небо“).

Очевидно, что народы по-разному воспринимали загробную „жизнь“ усопшего, однако явным или неявным образом готовили того к возрождению. На основании данного наблюдения можно сделать вывод: человеческая цивилизация является ровесницей человеческой веры в то, что жизнь не ограничивается функционированием тела».

Саша и Медведь идут вдоль дороги. Саша – впереди, Медведь – медленно плетется вслед за ним. Рядом толпа, люди спешат зайти в метро, не замечают Медведя, но огибают его одинокую фигуру будто сломанный гоночный автомобиль, который нужно объехать тем, кто еще борется за призовое место.

Наконец Медведь в отчаянии остановился. Саша резко обернулся.

Саша. Что?

Медведь. Что?!

Саша. Да – что?!

Медведь. Саша, если ты не понимаешь «что», то я даже не знаю, о чем нам говорить.

Саша. Больше тебе говорить все равно не с кем! Так что если хочешь играть в молчанку, хуже сделаешь только себе.

Медведь. Смешно. Если я замолчу, просто постепенно растворюсь в эфире и сольюсь с миром эйдосов. Конечно, это пугает, ибо неизвестно. А с тобой в таком случае все ясно. Ты будешь влачить пустое существование, а твое тело – отсчитывать биологические часы с потухшей искрой меня. И все твои проекты будут сухими и псевдоинтеллектуальными. Так что оставь свои примитивные манипуляции.

Саша. Присядем?

Саша сел на скамейку около летнего кафе. Медведь через паузу устроился рядом, но на Сашу демонстративно не смотрел.

Саша. Что ты хочешь, чтобы я сказал?

Медведь. Не знаю. Спроси египетских божеств.

Саша. Обиделся, значит?

Медведь. Не совсем подходящее слово, но утвердим этот термин, чтобы окончательно не запутать друг друга.

Саша. Из-за презентации?

Медведь. О, это просто апогей.

Саша. Из-за того, что я?..

Медведь. Да.

Саша. Да… Я понимаю.

Медведь (удивленно оборачивается). Правда?!

Саша. Конечно, я же не болван. И я не хочу, чтобы ты сливался с миром эйдосов. Я хочу, чтобы ты был со мной. Чтобы ты гордился тем, что у меня получается. Как раньше.

Медведь и Саша несколько секунд смотрят друг на друга. Затем Медведь заключает Сашу в плюшевые объятия.

Медведь. Увольняйся и развивай цифрового аватара – вот тебе самое верное решение!

Саша (высвобождается из объятий). Что?

Медведь. Если хочешь, чтобы я тобой гордился, увольняйся. У нас все получится! Просто слушай себя внимательно и не пропусти зов! Конечно, ты никогда не будешь готов. Но все эти годы я старался, чтобы в тебе выросла вера. И она в тебе есть. Да, впереди есть неопределенность, но вместе у нас все получится! Пошли писать заявление?

Саша (прячет глаза). Такого я не предполагал…

Медведь. Не предполагал? В каком смысле?

Саша поднял взгляд и увидел Нику. Ее нетрудно узнать по легкой походке, той же, что и девять лет назад. Тогда Саша только приехал учиться в Москву и остро чувствовал, что город его отторгает: у него не было ни денег, ни связей, ни того особого напора, который делает человека «своим» в мегаполисе. Но когда Саша увидел Нику в первый раз, он забыл, что подходящее и неподходящее существует. Наскреб сил с самой глубины души и выпалил: «Привет, мы в одной группе. Кстати, пары по философии перенесли в другой корпус!» Они не были в одной группе, а философию на первом курсе не преподавали. Но Ника разрешила проводить ее до корпуса № 3 и дала свой номер. Наверное, тогда Саша и перестал чувствовать себя в Москве таким чужим.

Саша. Ника!

Ника. Как я тебе?

Ника закружилась, чтобы Саша лучше ее рассмотрел. На ней белый топ, льняные брюки-клеш в тон и «мужская» оверсайз-рубашка сиреневого цвета с коротким рукавом. Ноги обуты в огромные кроссовки – дань ugly fashion. Неровная челка падает на глаза, в волосах мелькают голубые пряди. Все аккуратно и правильно, ни одной лишней складки, даже укладка небрежна ровно настолько, насколько полагается.

Ника. Как тебе? Никогда не носила такие объемные вещи, но ты был абсолютно прав, мне идет! Мне же идет?

Саша. Ты прекрасна!

Ника. Вот, еще маникюр.

Саша. О, ты отважилась на синий!

Ника. Я изучила тренды сезона. И вуаля! Кстати, спасибо тебе за ссылку. Тебе же нравится, как вышло?

Саша. Конечно! Ты замечательно выглядишь.

Ника. Как прошла защита? Я уверена, что хорошо. Но все же – хорошо?

Саша (бросает взгляд на Медведя, который снова угрюмо скрестил лапы на груди). Было трудновато. Пришлось на ходу импровизировать и практически полностью менять концепцию. Но это пошло проекту только на пользу. Так что хорошо. Всем все понравилось, как и всегда.

Медведь громко хмыкнул.

Саша (обернувшись к Медведю). А что я должен сказать? Это же правда.

Медведь. К сожалению.

Ника. Твои идеи и правда всегда всем нравятся. Знаешь, о чем я подумала? Что если какие-то идеи нравятся не сразу, значит, для них еще не наступило время или их услышали не те люди.

Саша. О чем это ты?

Ника. Я пока была на маникюре, листала ленту. И мне попалась на глаза реклама гранта для региональных благотворительных проектов. И я вспомнила про твой проект для детей-бабочек, у которых болезнь с непроизносимым названием! «Плюшевая лапа»! Такой добрый, такой трогательный, я помню, как он был для тебя важен!

Медведь сел ближе.

Саша. Да, было такое.

Медведь. Саня, зов!!!! Это твой шанс сделать что-то значимое!