Он был так настойчив. Да и вменяемых аргументов «против» у меня совсем не было.

– Хорошо. Придется походить в должниках… – я прикинула в уме, во сколько ему уже обошлось мое пребывание в больнице и сколько еще он на меня потратит в связи с этим чертовым жильем.

Его глаза погрустнели.

– Нет, нет. Прошу тебя, не надо этого. Почему я просто не могу помочь женщине, попавшей в беду? Каждому из нас в этом мире отведена определенная роль. Я всего лишь пытаюсь следовать своей.

– Ты так говоришь, как будто мы живем лет двести назад.

– А что изменилось с тех пор? Женщины перестали нуждаться в помощи, а мужчины перестали ее предлагать?

– Наверное, так… Теперь женщины и мужчины имеют равные права и обязанности…

Он скривился. Видимо, ему претила эта мысль…

– Тогда я помогаю не женщине, а просто человеку, попавшему в беду.

Несмотря ни на что, я все равно ему верила не до конца. Я видела, что обижаю его этим, но ничего не могла поделать. Жизнь научила, что если человек помогает тебе, то потом обязательно потребует за это плату. Еще ни разу мне не помогали бескорыстно. Стоило мне довериться кому-то, как тут же я оказывалась обманутой или втянутой в какую-нибудь неприятную историю. Чтобы поверить ему, мне нужно было что-то грандиозное, что-то, что вернет мне веру в людей. Наверное, такое невозможно. Хотя, может, я и ошибаюсь. Во всем.

– Я оставлю тебя. Пребывание здесь оплачено еще на неделю, как и советовал доктор. Вот моя визитка. Тут телефоны и адрес. Если тебе что-то понадобится, звони. Я буду приезжать каждый день. И надеюсь, что к концу этой недели все недоразумения между нами решатся. Ты должна верить людям. Они не все злые.

Мне показалось, что он разозлился. Он встал, посмотрел задумчиво на меня и наклонился, собираясь поцеловать в лоб. Я рефлекторно отдернулась от него. Он тут же выпрямился, на его лице была досада.

– Я не злодей.

С этими словами он развернулся и ушел.

Было жаль, что я его обидела. Может, он и в самом деле имеет самые благородные намерения.

Спустя час в палату зашла медсестра и помогла мне сесть, сложив особым образом кровать, объяснив при этом, что вставать мне категорически запрещается, и если я что-то захочу, то просто нужно нажать кнопку вызова в подлокотнике. Меня это нисколько не устроило, так как перспектива ходить в туалет на судно была более чем унизительна. Но медсестра была неумолима.

Потом принесли завтрак, ничего сверхъестественного, вполне съедобный. Вот так. Никакого кофе. Черт. Впрочем, каша оказалась вкусной.

Через полчаса после завтрака пришла санитарка, которой полагалось «совершить мой туалет». К счастью, она оказалась куда сговорчивее, и я все сделала сама. Остаток дня был удручающе тоскливым. Ходить мне не полагалось, читать не запрещалось, но книг не было. Поэтому я просто лежала и смотрела в окно. С кровати мало что было видно, кроме голых веток и неба. Тоска. В итоге я уснула.

На следующее утро, когда я проснулась, Остин сидел у моей кровати. И это уже раздражало.

– Ради всего святого, я могу нормально привести себя в порядок, когда проснусь?

Его лицо осталось непроницаемым, если мои слова и задели его, то вида он не подал.

– Дай мне свой адрес, я заберу твои вещи.

– Оу… – стало стыдно, я начинала чувствовать себя стервой. – Хорошо.

На этом наше общение в тот день закончилось. Он записал адрес и, не попрощавшись, ушел. До вечера я проплевала в потолок, так как вставать мне все еще не разрешалось. Хорошо хоть, удалось уговорить персонал, что ходить в туалет и умываться я буду сама.

На следующее утро опять пришел Остин. На этот раз позже. После завтрака. Я была рада его видеть: соседей по палате у меня не было.

Он принес цветы. Сам поставил их в вазу на тумбочке в изголовье кровати. Было особенно приятно, что это не пафосные розы или не менее пафосные гладиолусы, а полевые. Ощущение, будто он их только что собрал где-нибудь на опушке леса.

– Спасибо.

Мне было немного неудобно, если подобному ощущению дискомфорта вообще есть определение. Меня разрывало от противоречий. Он мне помог, он так добр и внимателен. Но я ему не верю. А я не могу спокойно общаться с человеком, если не верю ему.

Он сидел и смотрел на меня, словно чего-то ждал. Чего? Не в моих привычках кидаться на шею с благодарностью, равно как бурно выражать свои чувства. А о чем заговорить, мне и в голову не приходило.

Разговор все-таки начал он:

– Понравились?

– Кто? А, цветы… да. Мои любимые. Люблю полевые цветы.

– Я так и знал, – он улыбнулся сам себе, словно какая-то мысль доставила ему особое удовольствие. – Ладно, к делу. Я чувствую, что ставлю тебя во все более неловкое положение своими визитами. Я этого не хочу. Не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной мне. Вся эта помощь от чистого сердца. И ты можешь отплатить мне только тем, что примешь ее. Еще раз повторю, что не хочу тебя смущать, поэтому больше приходить не стану. До самой твоей выписки. То есть мы увидимся через пять дней. У тебя есть мои координаты, если что-то понадобится – звони, не стесняйся…

Я уже открыла рот, чтобы сказать, что не буду его беспокоить, но он жестом пресек всякие возражения.

– Это твое право, звонить или не звонить… Это не все. Я хочу, чтобы ты решила, чем я еще могу тебе помочь. Тебе нужно найти новое жилье. Я предлагаю тебе на время этой вынужденной неопределенности поселиться у меня.

Он замолчал, а моя голова наполнилась гулом голосов. Впрочем, все они принадлежали мне, только твердили разное.

«Он хочет затащить тебя в постель».

«Нет, он хороший, он ведет себя как рыцарь».

«Нет, он серийный убийца».

«Он очень странный».

«Что же, что же ему ответить?..»

– Я не жду от тебя ответа прямо сейчас. Увидимся через пять дней. А пока думай. И выздоравливай, конечно.

Он встал и пошел к выходу, в дверях остановился, заколебался, словно хотел обернуться, но не обернулся и ушел.

Лориан

Офис располагался в центре города, в престижном здании. Да, ребята не бедствуют. Девушка из приемной сразу провела меня в кабинет директора. Видимо, обо мне они уже кое-что знают.

Я сразу понял, что смогу поладить с ним. Кабинет был строгим, с дорогой мебелью, но без пошлости. Ничего лишнего. Все при деле. Секретарша держалась при нем с каким-то благоговением, словно он способен творить чудеса. Он и впрямь был очень занятен. Внешность вполне заурядная, правда, подтянут, даже мускулист, словом, следит за собой. Уверенный, но какой-то усталый взгляд, в котором я узнал себя. Мы пожали руки, и он пригласил меня сесть в кресло у кофейного столика. Это создавало некую интимность, словно мы – давние деловые партнеры.

– Мистер Мангон, меня ознакомили с вашим делом, и я решил, что займусь им сам.

Я улыбнулся, меня и в самом деле порадовал такой подход. Приятно, когда владелец фирмы не просто стул просиживает.

– Я рад. Надеюсь, мы с вами поладим.

Он заерзал в кресле и, нахмурившись, добавил:

– У нас еще не было недовольных клиентов.

– Тогда я могу быть спокоен.

Мне и впрямь было как-то спокойно от того, что этот человек будет заниматься тем, что так важно для меня. Дело непременно должно кончиться успехом. От него веяло какой-то невероятной мощью, будто он, подобно Атланту, способен удержать на своих плечах небосвод.

С легкой душой я распрощался с новоиспеченным деловым партнером.

Нера

В эти пять дней он и вправду не приходил, звонить ему я не стала. Решение о переезде пришло сразу. Конечно, нет. Нет, нет, нет. По многим причинам. Выпишусь, заберу у него свои вещи и поеду к Лейле, поживу у нее пару дней, пока не подыщу хоть что-нибудь.

Дни, проведенные в больнице, пестрили удивительным однообразием. Один отличался от другого тем, что во время утреннего обхода лицо врача становилось все радостнее и он все более рьяно убеждал меня, что скоро я буду абсолютно здорова. Возможно, из-за этого вынужденного покоя и нестерпимой скуки к выписке я была как после курорта, отдохнувшая и посвежевшая.