11
Однажды, мы экстренно приземлились (ха-ха! всё-таки, наверное, «припланетились» или «опустились», в конце концов – «сели на поверхность неизвестного небесного тела»!) В общем, совершили посадку. Ведь это была не Земля! Так вот. После посадки я с группой астронавтов вышла для осмотра внешних повреждений корабля. Планета была каменистая. Острые обломки огромных камней громоздились повсюду. Как будто их специально неровно насыпали. Там была атмосфера. Но её состав не подходил нам для дыхания, поэтому я неуклюже передвигалась в скафандре вдоль корабля, осматривая обшивку. Неожиданно за спиной я почувствовала движение. По зеркальной поверхности корабля пробежала тень. Я медленно, с опаской оглянулась. Рядом со мной стоял огромный, гладкий, словно отшлифованный, камень. Клянусь! Его не было здесь ещё минуту назад! Он был неподвижен. Через мгновение несколько камней поменьше плавно поднялись и переместились к этому большому камню. Они выстроились в ряд, как солдаты, и я бы сказала, рассматривали меня, если бы у них были глаза. А, может, и были… Я от неожиданности потеряла дар речи.
«Кто вы?» – пронесся вопрос в моем мозгу.
Это они спрашивают? Камни?
«Да, это мы спрашиваем.»
Я повернула голову в поисках своих коллег, и с ужасом увидела, что возле каждого стоят такие же горы любопытных камней.
«Мы астронавты», – ответила мысленно я, немного успокоившись.
«Откуда вы?»
«Из космоса.»
«Что вы делаете?»
«Ремонтируем корабль.»
«Что вы делаете в космосе?»
«Мы исследуем его.»
«Значит, вы улетите обратно?»
«Да, когда починим корабль.»
«Скоро?»
«Не знаю.»
«А можно нам посмотреть, что у вас внутри?»
«Если только самым маленьким. Боюсь, что большие и тяжелые камни могут повредить наш корабль.»
«Если бы мы хотели повредить ваш корабль, то давно бы это сделали. Мы можем становиться почти невесомыми и не причиним вреда вашему кораблю.»
«Вы органическая жизнь?»
«Нет. Неорганическая.»
Удивительно!
«А вы не встречали такую?»
«Нет.»
«Просто вы не заметили. Космос наполнен разными видами жизни, и почти все из них разумные. Нам очень скучно здесь. У нас уже много тысяч лет ничего не происходит, и кроме нас здесь не осталось никакой формы жизни.»
«А раньше здесь ещё кто-то жил?»
«Старые камни помнят существ, похожих на вас.»
«Куда они делись?»
«Улетели. Когда кислорода на планете осталось совсем мало. Но нам для жизни хватает.»
«А вам нужен кислород?»
«Да. Совсем мало, но нужен. Какое-то время мы могли бы находится в безвоздушном пространстве, например, в космосе, но потом бы умерли. Как все эти метеориты, залетающие к нам с разных концов вселенной.»
«Значит, вы умираете?!»
«Конечно.»
«А что происходит с вами после смерти?»
«Мы превращаемся в песок. А вы?»
«В общем-то, тоже.»
«Вот видите, жизнь одинаково заканчивается для любой формы её проявления.»
«Подождите. Не может оставаться только песок! А как же душа?»
«А что это?»
«Это то, что должно оставаться после смерти. Душа бессмертна.»
«Мы считаем, что ничего бессмертного нет. Есть жизнь в разных стадиях проявления. То, что вы называете душой, мы называем сущностью. Она может существовать очень долго, но потом может трансформироваться и перейти на другой уровень или в другое измерение.»
«А сколько вы знаете измерений?»
«Пока десять.»
«Ничего себе! Мы только шесть.»
«Значит, мы старше. Ну, так как насчёт корабля?»
«Я должна спросить у командира.»
– Это опасно, – ответил мне командир на просьбу об осмотре камнями внутренних помещений корабля. – Мы не знаем, на что они могут быть способны. Мы не знаем их ценностей и их привычек. И что у них на уме. Они ведут разумный диалог, но это ничего не значит. Какие у них намерения? Даже если самые добрые, они случайно могут нанести нам вред. Сквозная пробоина в корабле при экстренном торможении – как тебе такой вариант?
«Мы всё слышали», – ответил мне самый большой камень, когда я появилась на складном трапе. Скорее всего, он был главный. – Опасения вашего командира небезосновательны. Но возьмите с собой хотя бы вот этого малыша.»
На уровне моих глаз проплыл маленький белый камешек. Размером с большую пуговицу от пальто. И похож он был на пуговицу – плоский, с гладкими округлыми краями. Такие камешки можно увидеть на берегу моря или реки. Я протянула руку и он сразу опустился на неё. И хотя на руке была толстая монтажная перчатка, я почувствовала тепло, исходящее от него.
«Ты такой горячий?»
«Я могу изменять свою температуру.»
«Пожалуйста, сделай похолодней! А то прожжёшь мне перчатку.»
«Какую температуру ты хочешь?»
«Ты можешь определить температуру моего тела.»
«Да.»
«Тогда не выше. Пойдем со мной к командиру. Попробуем с ним договориться.»
Командир разрешил. Маленький камешек оказался таким обаятельным, что смог его уговорить. Но прежде, чем решение командира стало окончательным, были проведены тесты и анализы. Камешек оказался безопасным с химической точки зрения, и с физической – условно безопасным. (Получить по лбу таким камнем, я думаю, всё-таки опасно!)
Мы попрощались с необычными обитателями планеты, когда ремонтные работы на корабле были закончены. Обещали непременно завернуть к ним при случае.
Так у меня появился новый друг. Я дала ему имя, созвучное с нашими – Кам. Он не возражал.
Кам поселился в моей каюте. Когда я покидала её, то брала его с собой, положив в карман. Из кармана он мог выбраться самостоятельно, когда считал нужным. А был он любопытным. Но не болтливым. Это мне особенно нравилось. Потом много раз он меня выручал.
Да… А нам для жизни нужен не только кислород.
* * *
05 ноября 2015 года по летоисчислению Земли.
«…Я брала Кама с собой на работу в издательство. Он никак не соглашался оставаться один дома! Я объяснила ему, что если он где-нибудь публично взлетит, то это будет его последний полёт. Я даже не представляю, что началось бы. И он обещал вести себя прилично. К тому же, на Земле сила тяжести была значительно выше, чем на его планете Камней. (Мы так её окрестили между собой, а потом даже официально внесли это название в наши навигационные карты). Поэтому Кам взлетал на Земле с трудом, передвигался неуклюже, и заканчивалось всё внезапным, даже для него, плюханьем куда придётся. Энергия быстро кончалась. Здесь приходилось тратить гораздо больше энергии. Даже мне. Он ворчал, ругался, а я смеялась. Потом подбирала его и, поглаживая, успокаивала. Ещё один плюс – с ним всегда можно было поговорить, обсудить что-либо не открывая рта. Иногда это было очень удобно, просто не заменимо!
В издательстве Кам знал уже всех по именам. Его, конечно, не знал никто. Обычно он сидел у меня в кармане джинсов. Первое время его это сильно расстраивало. Как это так?! Его не знает никто! Хотя он понимал, что если высунется, то ему конец…».
12
06 ноября 2015 года по летоисчислению Земли.
«…Мне пришлось научиться красить ресницы чёрной тушью. Несколько раз ткнув щеточкой в глаз, после чего дождавшись, когда перестанут течь слезы, я кое-как покрасила их первый раз. Потом – губы блеском. Липким. Просто женщины на работе замучили меня вопросами: почему у меня такие длинные и черные ресницы и такие красные губы? Татуаж? Нарастила? Рассматривали меня вблизи, чтобы убедится, что не накрашены, а потом опять принимались расспрашивать. Да, у меня светлые волосы, но ресницы и брови темные, потому, что так захотели мои родители и ввели это в мою программу внешности. И я уже ничего не могу с этим поделать и объяснить это здесь не могу. Поэтому я стала как все – с накрашенными склеенными ресницами и липкими блестящими губами. Зато теперь никто ничего не спрашивает! Удивительно…».
