— Да уж, я это помню, — улыбка не сходила с лица мужчины. — Как первый месяц в должности?

— Сложновато, но вроде справляюсь.

— Так и не убрала мисс Браун?

— Рон мне этого не простит, — фыркнула Гермиона.

— Да уж, — вздохнул Кингсли. — А почему он не предложит ей место в своем магазине?

— Тут все просто. Магазин то изначально — Джорджа. А теперь, как он встал на ноги, начал строить Рона налево и направо. Лаванду Джордж брать не хочет, а Рон на брата не может держать обиду. Так что, я крайняя, — сказав это, Гермиона развела руками.

Кингсли понимающе улыбнулся.

— Кингсли, что ты хотел сообщить мне? Ты говорил, это срочно, — перевела тему Гермиона.

— Хорошие новости, — довольно произнес Кингсли. Он подошел к столу и пошарил в нем, доставая бумагу. — Мы полностью завершили дело с судами. Долохов приговорен к пожизненному заключению. Я, правда, настаивал на казни с дементором, но суд посчитал меру несоответствующей.

Гермиона взяла у него из рук листок и прочитала распоряжение. Дочитав до конца, она облегченно вздохнула.

— Наконец-то, — на ее губах появилась улыбка. — Все официально завершено. Больше никаких Пожирателей.

— Это точно, — подтвердил Кингсли, также сохраняя улыбку. — А что у тебя с Россией? Ты толком ничего не рассказывала.

— Пока не хочу ничего говорить, — произнесла Гермиона, возвращая бумагу Кингсли. — Как будет конкретика, обязательно сообщу. Обещаю.

— Верю на слово, — ответил Кингсли, возвращаясь за собственный стол.

Гермиона уточнила у Кингсли еще несколько моментов, касавшихся оборота бухгалтерии, и через десяток минут вышла из аврората. Очередной рабочий день подошел к концу. Дома ее ждал Косолап — новый толстенный рыжий кот, достойно заменивший на посту Живоглота, пропавшего несколько лет назад. Она полностью перебралась в дом своих родителей, забрав все вещи с Гриммо. Конечно, Гарри предлагал ей остаться, но они с Джинни хотели завести собственную семью и Гермиона явно чувствовала себя лишней.

Однако, переезд дался не просто. Отдел по Безопасности не сразу согласился с ее внезапным решением. Гермионе пришлось выслушать не одно наставление о том, что министр не может находится вне безопасных зон. Ей предоставляли различные варианты жилья, начиная от собственных апартаментов внутри министерства, заканчивая почти что особняками, подконтрольными Отделу. Однако, Гермиона отмела все и, после длительных и вполне нудных переговоров, смогла убедить главу Отдела оставить ей право жить в доме в маггловском районе города. Конечно, несмотря на ее собственные труды над защитными чарами, Отдел прислал специалистов, установивших столь мощные заклинания, что любому непрошенному гостю пришлось бы совсем нехорошо.

Кроме того, ради собственной безопасности, она могла перемещаться в дом только через каминную сеть министерства: для этого, конечно, пришлось установить камин в собственном доме и немного поколдовать над ним. Но, в целом, это не было столь проблематично.

Однако, несмотря на все потуги Отдела по Безопасности, порой — совсем редко — Гермиона нарушала все установленные правила. Теперь, когда почти за каждым ее шагом следили — будь то охраняющие авроры или ненавистная пресса — ей очень хотелось когда-то побыть одной. В спокойствии пройтись по залитым солнцем улицам, в наслаждении прикрыть глаза и подумать о чем-то своем совершенно расслабленно. Тогда, она сбегала через каминную сеть в Дырявый Котел и отправлялась к дому пешком. Она делала это всего второй раз за время работы.

Сегодня был как раз второй день и, когда волшебница подходила к дому, она словила себя на мысли, что сегодня прошел ровно месяц с того дня, как она стала министром.

***

Летняя жара, казалось, была повсюду. Едва зайдя в министерство на следующий день, Гермиона наложила на пространство вокруг себя охлаждающие чары, но даже это не до конца помогало. В ее кабинете было столь же душно. Лаванда снова не накрыла пространство чарами заблаговременно до ее появления. В последнее время Гермионе казалось, что вскоре ей это окончательно надоест и никакой Рон уже не поможет.

Устроившись за столом, Гермиона увидела на нем несколько писем. С первыми она разобралась довольно быстро — они касались распоряжений в Отдел Контроля Магических Популяций. Вскоре на столе осталось всего одно письмо. Оно было частным. Гермиона прочитала заголовок и у нее на секунду перехватило дыхание: письмо было из России.

Неужели…?

Нет.

В следующий момент Гермиона почувствовала, как что-то внутри нее сжалось от разочарования. Она отчаянно не хотела признавать это, но все еще надеялась увидеть письмо от Северуса. Эта остановка дыхания точно говорила в пользу этого факта.

В раздражении, она ненадолго отложила письмо обратно и встала из-за стола, пройдясь пару раз по кабинету.

Она писала ему. Писала несколько раз, еще в самом начале.

Первые пару месяцев ей было тяжело. Она все еще переживала последние события и очень медленно, шаг за шагом, с помощью Джинни и Гарри, а также Кингсли, возвращалась к нормальной жизни, восстанавливая окклюментные барьеры и убирая болезненные воспоминания как можно глубже. Ей было тяжело смотреть на собственные шрамы и она освоила лучшие косметические чары, чтобы прикрыть их.

Первое письмо она написала Северусу в начале третьего месяца. В нем она спрашивала о том, как он и рассказала, что сама чувствует себя гораздо лучше. Она была готова с ним встретиться. Письмо вернулось к ней обратно с той же совой.

Гермиона подумала, что дело могло быть в птице — министерские совы, порой, путали адресатов. Через несколько дней она отправила то же письмо с филином, которого одолжил ей Гарри. На этот раз, письмо не вернулось к ней, однако ответа также не последовало.

Раздумывая над ситуацией, Гермиона все же решилась написать второе письмо через неделю. Когда с посылкой к ней залетел ворон, она, на мгновение, обрадовалась, но, оказалось, зря: ей пришло лишь зелье и небольшая прилагавшаяся записка «Для Дж. Уизли. С.С.». Гермиона тогда по-настоящему разозлилась. Он прислал ей чертово зелье, но по делу не ответил ни строчки. Гермиона почувствовала себя уязвленной. В следующие дни она долго работала над окклюментными щитами, стараясь убрать ненужные чувства как можно дальше. Когда она смогла их закрыть, дышать стало легче, но Гермиона знала, что оттого они никуда не исчезли и лишь ждали подходящего момента, чтобы вновь взбунтоваться. Больше писем она не отправляла и ни одного не получила от него.

Отвлекшись от переживаний и запутанных воспоминаний, Гермиона вернулась за стол. Сейчас был разгар рабочего дня, а она не так давно вступила в должность и, тем более, не имела права отвлекаться от работы по личным делам.Несколько раз выдохнув и успокоившись, она раскрыла бумагу.

Письмо было от Хозяйки Медной Горы — Малахитницы. Это был ответ на письмо Гермионы, которое она отправила неделю назад.

Несмотря на все сложности, возникшие в России, Малахитница вновь пригласила Гермиону к себе пару месяцев назад. Страх не оставлял Грейнджер, но любопытство было сильнее, и она все же вернулась по приглашению.

Хозяйка Горы встретила ее, как и прежде — в Колдовстсворце. Она вновь заговорила о сотрудничестве и, когда Гермиона начала протестовать, попросила ее выслушать и лишь потом давать свой ответ.

Как оказалось, министерства магии в России больше не было. Точнее, политический центр теперь не находился в Москве и назывался совсем по-другому — Медная Гора. Главой управления стала сама Малахатница. Пост вернулся к ней сразу после окончания военных действий.

Как оказалось, между Министерством и Горой было заключено особое соглашение. Всего сто лет назад, министерства в стране вовсе не существовало и вся политическая, экономическая и прочая деятельность велась в Медной Горе. Под Колдовстворцем и Медным бульваром находилось целое государство. Волшебники несли собственные уникальные ценности — отличалась не только их магия, но и миропорядок — так, например, браки с простецами не являлись унизительными, а в обществе ценилась не чистота крови и древность рода, а влиятельность и богатство. Из-за такого порядка, волшебники из этой страны вели уединенный образ жизни, в отдалении от мирового магического мира.