— Ты не виноват во всем, — послышался тихий голос Гермионы и Северус обратил к ней слегка удивленный взгляд.

Волшебница подошла к нему чуть ближе, не нарушая при этом его личное пространство.

— Я не могла полноценно ощущать твои чувства и мысли через Омут, но это очевидно, что ты винишь во всем только себя, — продолжила говорить она. Ее голос звучал печально. — Мы все просчитались в определенный момент. Я договорилась о встрече с Гарри в кафе и из-за этого Беллатриса увидела галеон. Гарри же не смутило отсутствие обратной связи от тебя, а главное он сам не разрешил вопрос с Малфоем. Появления Белби не ожидал никто и мы правда вели себя предельно осторожно, — Гермиона перечисляла факты, не прерываясь. — На каждом из нас лежала ответственность. Но главное то, что сейчас все закончилось. Так, как планировалось изначально.

Гермиона ожидала, что Северус ей что-то ответит, но он молчал. Его пустой взгляд оставался таким же. Она не знала, как могла его расшевелить. Внезапно, его глаза пробежались по ее телу. Гермиона заметила, что взгляд останавливался на шрамах и захотела интуитивно прикрыться, но сдержала себя и вновь обратилась к нему.

— Я не виню тебя, Северус, — повторила она и он вновь взглянул в ее глаза. — Я не виню тебя за это. Не делай этого сам.

В его глазах на секунду проскользнула боль.

— Прошу, не закрывайся от меня, — голос Гермионы прозвучал очень тихо и отчаянно.

Северус заставил свой разум прийти в чувство.

— Гермиона, — произнес он столь же тихо. — Мне нужно вернуться обратно.

Ее взгляд выразил удивление.

— Надолго?

— Я не могу сказать.

— Только не говори мне, что ты собрался уйти, — прошептала она.

Северус промолчал. Он не находил в себе силы сказать ей это, но врать в глаза также не мог. Брови Гермионы взлетели выше.

— Северус, это правда? После всего, через что пришлось пройти? Все ведь закончилось, — в ее голосе все также сквозило отчаяние.

Северус слегка тряхнул головой, закрывая часть лица волосами.

— Хотя бы объясни, почему? — произнесла она вновь тише.

— Я не хочу причинить тебе новую боль, — его слова звучали совсем сухо, будто он вытягивал их из себя через силу. — И не хочу утянуть тебя за собой в ту жизнь, где необходимо вечно скрываться и изворачиваться.

— Мне все равно, — произнесла Гермиона с вызовом. — И ты не причинил мне боль. Я ведь сказала, что не виню тебя.

— Я видел твой взгляд. Тогда, в штабе. Это была верная реакция, — уточнил он. — К тому же, я сам осознаю собственную вину.

— Я смотрела так лишь потому, что на тот момент подумала, что ты обманул меня и всех нас. Я испугалась предательства, не зная того, что происходило. Решила, что ты вел собственную игру.

— Я всегда веду ее, — он наконец вернул свой взгляд к ней и его волосы вновь открыли его лицо. Теперь оно не было равнодушным: во взгляде читалась опустошенность. — Именно из-за этого, я не хочу утянуть тебя за собой. Ты не сможешь мне доверять, потому что я действительно был предателем и не раз. Я предал сторону Альбуса в юности, а позже, поступил также с Лордом, — его голос наполнился тоской. — Ты достойна лучшего, Гермиона.

— Северус, не говори этого, — попросила она. — Я так не считаю.

Она знала, что он зря на себя наговаривал. Ведь он в юности действительно оступился и позже всю жизнь отрабатывал собственную ошибку. Он продолжал делать это даже сейчас, когда пытался отстранить ее, против собственной воли, ради того, чтобы, как он думал, уберечь. По мнению Гермионы, он был куда достойнее большинства. Хоть она и признавала, что его характер был очень сложным.

Между ними ненадолго установилась тишина. Через пару минут Гермиона услышала тяжелый вздох со стороны мужчины.

— Как минимум, нам обоим сейчас нужно время, — слегка отступил он. — И мне, и тебе необходимо прийти в себя и вернуться к нормальной жизни. Не торопись… Обдумай еще раз мои слова. Дай себе это время, Гермиона, прошу тебя.

На этот раз, она не стала протестовать. Северус предложил компромисс и Гермиона была готова принять его. К тому же, если задуматься, его решение было верным. На адреналине, она не замечала того, насколько, на самом деле, устала и как было измотано ее тело.

Она лишь надеялась, что он предложил это не просто ради того, чтобы прекратить разговор. Гермиона чувствовала, что не могла его отпустить навсегда, но была согласна, что ей нужно было прийти в себя. Время действительно требовалось им обоим.

Сделав такой вывод и приняв слова Северуса, Гермиона отступила на шаг назад.

— Я отправлю тебе сову, — произнесла она, не желая, чтобы их разговор закончился на его не самых обнадеживающих словах.

Северус хотел сказать ей, чтобы она этого не делала. Он хотел сказать, чтобы она забыла о нем и начала строить собственную жизнь дальше. Он хотел сказать ей все это, но не мог, потому что сам он не хотел покидать ее навсегда. Как бы не старался доказать самому себе и ей обратное.

Потому, Северус лишь ответил кивком. Они разошлись без объятий. Мужчина развернулся на каблуках и ушел. Гермиона почувствовала, как защипали ее глаза, но не дала себе заплакать.

Сразу, как Северус оказался за дверью, в кабинет быстрым шагом вошел Григорий, а чуть позже и Кингсли. Битва закончилась, но теперь их ожидала куча бумажной волокиты и новых судов.

***

ПОЛГОДА СПУСТЯ

Гермиона сидела за массивным столом в собственном кабинете. Перед ней летало самопишущее перо, которое составляло новое распоряжение для аврората под ее диктовку.

На последних строчках, волшебницу прервал стук в дверь, и она приостановила перо, произнеся: «Войдите!».

На пороге показалась суетливая секретарша. Это все еще была Лаванда Браун, которая так и не добилась места в «Ежедневном пророке». Гермиону устраивало в ней далеко не все, но она удерживала место за ней, выслушав уже не одну просьбу от Рона, который все-таки снова сошелся с Лавандой.

— Госпожа министр, — поприветствовала Гермиону девушка, придерживая дверь.

— Что там, Лаванда? — спросила Гермиона, возвращаясь взглядом к своим бумагам.

— Я по поводу вашей встречи с мистером Бруствером. Она назначена ровно на семь часов вечера, — торопливо проговорила секретарша.

Гермиона взглянула на большие часы, висевшие на стене. Она, как обычно, упустила счет времени и до встречи оставалось всего двадцать минут.

— Спасибо, Лаванда, — сухо произнесла Гермиона и перевела взгляд на девушку. — В следующий раз предупреждай меня за полчаса. Мы ведь об этом уже разговаривали.

— Конечно, простите, госпожа министр, — произнесла Браун, в общем то не выглядя виноватой. — Могу чем-то помочь?

— Нет, благодарю, — последовал ответ от Гермионы. Она уже потеряла интерес к секретарше.

Браун кивнула и, проговорив себе что-то под нос, покинула кабинет, тихо прикрыв дверь.

В следующие десять минут Гермиона торопливо закончила распоряжение, проставив на нем подпись с печатью, и выскочила из кабинета. Запечатанное распоряжение она оставила на столе, зная, что в конце рабочего дня, Лаванда его заберет и отсортирует.

***

Кингсли ждал Гермиону в аврорате. Он вернулся к службе, вновь возглавив Отдел. Все же, кресло министра было не для него, и он с большим удовольствием покинул серьезный пост без сожалений.

Гермиона опоздала на несколько минут и в кабинете оказалась слегка запыхавшейся.

— Госпожа министр, — поприветствовал ее Бруствер, почтительно склоняясь и озорно улыбаясь.

— Кингсли, прекрати, — со смехом отмахнулась Гермиона. — Скажи, ты так мстишь мне?

— Конечно, — произнес он, добродушно рассмеявшись. — Нечего было обращаться ко мне официально, когда я просил перестать.

Гермиона весело улыбнулась.

— И кстати, — заметил Кингсли. — Ты точно в курсе, что ты министр? Не обязательно так бежать. Как там говорят… Начальство не опаздывает, а задерживается!

Они оба снова рассмеялись.

— Знаю. Но не могу я опаздывать, — произнесла Гермиона. — Точнее, задерживаться.