— Боже милостивый, вы только поглядите! Только поглядите на эти маленькие симпатичные личики! — воскликнула Полная Дама, завидев первокурсников. Она всегда любила особенно покрасоваться перед новыми учениками и наслаждалась вниманием. Дети были в восторге от говорящей картины. — Ах, какие вы все прелестные! А вы слышали, как я замечательно пою? Разумеется, вы не слышали. Сейчас, сейчас…
— Кхм-кхм, — строго покашляла Минерва, хотя на её губах играла едва заметная добродушная усмешка. Дама, кажется, растеряла весь свой энтузиазм давать сольный концерт. Деканша повернулась к студентам. — Гостиная Гриффиндора защищена паролем, который меняется каждые две недели. Старосты будут узнавать их первыми и передавать вам. — Теперь она снова повернулась к портрету и чётко произнесла: — Месопотамский гиппопотам.
— Всё правильно, — кивнула Полная Дама, обмахиваясь веером. Портрет отъехал в сторону и перед учениками показался проход.
— Советую вам хорошенько запоминать пароли, — добавила Минерва, входя внутрь.
Остановившись буквально на пороге, она дала последние указания старостам, вручила Марлин стопку индивидуальных расписаний, а потом ушла. Лили принялась рассказывать первогодкам про устройство гостиной, и, судя по выражениям их лиц, дети уже были перегружены информацией до отказа. Поттер уселся на диван, сладко зевая и получая недовольные взгляды от Лили, старосты факультета устало переминались с ноги на ногу возле Эванс. Старшекурсники поднимались в свои спальни, и Блэк вместе с Питом и Ремусом тоже решили не дожидаться друга. Раньше они никогда не ждали Лунатика в такие моменты.
В комнате было тихо и непривычно чисто после продолжительных каникул. Эльфы подготовили комнату к приезду учеников: кровати были идеально заправлены, чемоданы стояли возле каждой из них, шкафы были открыты, показывая пустые полки и плечики для одежды. Нигде не валялось ни одной бумажки, ни одного фантика. Только на стенах и дверцах шкафов оставалось то, что парни приклеивали туда с помощью чар.
У Джеймса это были плакаты его любимых английских квиддичных команд — Сканторпские Стрелы и Паддлмир Юнайтед, парочка колдо — с родителями и Лили, постеры с музыкантами типа Диких Сестричек и Led Zeppelin. У Сириуса на шкафу была целая куча наклеек с мотоциклами, от которых он был без ума, а у кровати тоже висели рок-группы. Недавно там появилось колдо Оливии, которое он выпросил у мальчишки с её факультета, что везде таскал с собой камеру.
Раньше на его шкафу были неприличные странички, вырванные из журналов для взрослых, на которых вызывающе позировали модели (это безобразие эльфы всё-таки каждый раз старались убрать, но Блэк упорно возвращал их на место), но потом их увидела Оливия и заставила его выбросить этот «кошмар» в мусорку. Сириус не особо по ним скучал, он уже вырос из подобной ерунды. К тому же, его всегда грела мысль, что в его спальне дома, на Гриммо, голые девчонки приклеены к стенам навечно, чтобы злить его мать даже в отсутствие Сириуса.
Пит обклеил свой кусочек стены колдографиями из дома, а на шкаф налепил пару плакатов с теми же командами, что у Джеймса. А у Ремуса всегда висел календарь, где он отмечал полнолуния, и ещё куча каких-то заметок по учёбе. Скукотища. Но кое-что ещё в их комнате говорило о том, кто в ней живёт. Надпись на каменном подоконнике, которую мальчики высекли там заклинанием, гласила: «Мародёры навсегда. 1971-1977». Сириус уже не помнил, чья это была идея, но он помнил, что они сделали её на четвёртом курсе, когда решили стать анимагами и поклялись всегда быть друзьями.
— Эх, неужели мы тоже когда-то были такими маленькими и так всему удивлялись? — спросил Блэк, не обращаясь ни к кому конкретному. Он сбросил на пол мантию и ботинки, повязал на столбик кровати красно-золотой галстук, после чего блаженно развалился на ней, подложив руки под голову. — Счастливые были времена…
— Не знаю, лично я рад, что вырос, — пробурчал Пит, возившийся со шнурками. Кажется, он случайно завязал их на узел и теперь не мог развязать.
Люпин еле слышно хмыкнул. Он стоял к ним спиной, потому что разбирал чемодан и сейчас выкладывал одежду в шкаф. Сириус никогда не понимал, зачем делать это сразу, если можно сделать потом. После целого дня тряски в поезде и плотного ужина ему хотелось только закрыть глаза и уснуть. Он был эмоционально переутомлён, а вот у Лунатика ещё оставались силы, судя по тому, как он закончил с одеждой и переключился на книги, заполняя ими полки и стол. Дверь распахнулась, и в комнате появился Поттер.
— Чёрт возьми, эти первокурсники мне сегодня в кошмарах будут сниться, — сказал он, прежде чем с громким вздохом упасть на кровать прямо в мантии. — Они задают столько вопросов!
— Ну, посмотри на это с положительной стороны, — с усмешкой заговорил Сириус, перевернувшись на живот и подставив ладони под подбородок. Джеймс уставился на него, скептически изогнув бровь. — У тебя появится опыт общения с детьми.
Поттер только фыркнул на это, швыряя в Блэка подушкой. Тот поймал её и пульнул обратно, угодив Джеймсу в лицо. Пит наконец-то развязал свой шнурок и с облегчением стянул ботинки, а потом задвинул их под кровать.
— И нахрена мне такой опыт, Бродяга? Я не собираюсь становиться профессором в школе.
— А что, разве вы с Лили ещё не планируете нарожать две сотни маленьких несносных и лохматых Поттеров? — заржал Блэк, и к нему присоединились остальные мародёры. Джеймс покачал головой, посмеиваясь.
— Почему две сотни? Нам хватит и одной. — Он улыбался во все тридцать два и обнимал подушку, скрестив ноги по-турецки. — На самом деле, — добавил он тише и серьёзней, но не переставая улыбаться, — я собираюсь сделать ей предложение, как только мы закончим Хогвартс.
— Тоже мне, новость, — прыснул Сириус. — Всем и так ясно, что вы двое поженитесь. Чур я шафер!
— Эй, я тоже хочу! — подал голос Питер, и Блэк закатил глаза, даже не пытаясь это скрыть. Джеймс пожал плечами, усмехаясь.
— Ладно, тогда я буду крёстным для твоих детей, Сохатый. — Лицо Хвоста, которое вытянулось в осознании, какую возможность он упустил, доставило Сириусу удовольствие. Быть крёстным намного круче, чем шафером, это все знали. Это совершенно иной уровень доверия.
— Мерлин, мы ещё даже не поженились, а вы уже устроили аукцион, придурки. — Джеймс поднялся с кровати, достал из чемодана коричневую пижаму, свёрток с ванными принадлежностями и большое полотенце, перебросив его через плечо. — Если никто не возражает, я первый в душ, — кивнул он на дверь ванной комнаты.
Никто не возражал. Поттер ушёл, и вскоре послышался шум льющейся воды. Сириус опять перевернулся на спину, сложив руки на животе. Ему ничего не стоило сейчас уснуть, звуки капель, ударявших о кафельный пол душевой, убаюкивали его, обволакивали сознание своим мерным ритмом, похожим на дождь, но Блэк держался, цепляясь за реальность.
Он посматривал на Лунатика — тот уже закончил раскладывать свои немногочисленные вещи и теперь снова что-то читал, вокруг него парили маленькие световые шарики. Сириус думал об этом оборотне, о котором им рассказала Оливия, и ему становилось не по себе. Фенрир не был похож на хорошего парня, каким был Люпин, и у него в мозгах зудело от того, как сильно он хотел узнать в чём тут было дело. Только, кажется, Рем не хотел, чтобы они знали. Возможно, это было не совсем правильно, заставлять его говорить, но Сириус был уверен — Лунатик что-то задумал, и если они не узнают, то это обязательно кончится плохо.
Ещё до того, как Джеймс вышел из душа, Хвост собрал нужные вещи и был готов помчаться в освободившуюся комнату со всех ног. Так он и сделал, стоило только двери ванной приоткрыться, выпуская клубы тёплого пара. Сириус вздохнул, потирая уставшие глаза. Ему тоже хотелось погреться под горячей водой, чтобы она расслабила его ещё больше и смыла прошедший день, но придётся дожидаться своей очереди. Люпин обычно уступал всем, если только сам никуда не торопился, а значит, Сириус пойдёт следующим. Он поднялся, чтобы отыскать в чемодане шампунь, мыло и всё остальное.
