Она казалась такой глубокой, будто доходила до самого позвоночника. По кругу от неё молниями расходились тёмные жилки капилляров, кожу словно подпалили. С каждым вдохом Эвана края раны расходились, а с каждым выдохом сходились обратно с мерзким хлюпающим звуком. Изнутри размеренными толчками выбрасывалась чистая, драгоценная волшебная кровь. Оливию замутило, и она подняла глаза на отца, но легче не стало.

Его руки уже были целиком покрыты кровью, словно на нём были красные перчатки. Кристиан пытался исцелить рану, но это не помогало. Долохов позвал эльфов, и те явились с тазиком тёплой воды и бинтами, но и перевязка не остановила кровотечение. Марля моментально пропитывалась кровью, и её приходилось менять на новую.

— Да что с ним такое?! — воскликнул мистер Розье, сдавив края раны пальцами. — Чем его поразило?

— Я не знаю. — Антонин метался по кабинету с пустым горшочком в руках в поисках летучего пороха. — Эван перешёл на ближний бой с Грюмом, я думал — всё, это конец! Но твой парень держался просто молодцом. Он проткнул этому чокнутому глаз палочкой, представляешь! Тот завопил, конечно, а потом что-то произошло. Аластор использовал невербальное, так что я понятия не имею, что это за проклятье, но оно чертовски сильное.

— Да уж, я вижу. — Кристиан пыхтел над сыном, старательно не давая новой порции крови пролиться. — Оливия, не стой столбом! Где у нас порох?

Девушку словно водой окатили. Всё это время она наблюдала за происходящим со стороны, ей казалось, что она видит это на экране магловского кино, а не в реальной жизни. Всё было размытым, нечётким. Но теперь она оттолкнулась от стены и на затёкших ногах постаралась как можно быстрее дойти до соседней кухни, взять мешочек с порохом и вернуться в столовую. Её босые ступни заледенели, хотя в доме уж точно не было холодно. Долохов принял мешок из её рук и высыпал горсть серого порошка в камин.

— Больница Святого Мунго, кабинет Эйлин Монгри, — быстро проговорил он и сунул голову прямо в огонь, на секунду полыхнувший зелёным. — Эйли! Эйли, ты здесь? — Сперва воцарилось молчание, и Оливия с замиранием сердца следила за торчащими ногами Долохова, надеясь, что на том конце ему ответят. — Слава Салазару! — с облегчением воскликнул Антонин. — Мне срочно нужна твоя помощь. Бери всех, кто хоть как-то знаком с ранениями от боевой магии, и тащи сюда! — Снова тишина, видимо, человек с другой стороны что-то говорил в ответ. — Я всё объясню потом, Эйли, тут парень сейчас нахрен откинется!

Словно в подтверждение его слов Эван вдруг протяжно застонал, сжимая пальцами обивку дивана. Его рана становилась всё хуже. Она чернела, и кровь, сочившаяся из неё, тоже. Вены вокруг раздувались, превратившись уже в целое дерево, тянущее свои корни до самого подбородка Эвана. Ветви распространились и на бледные руки, на левом предплечье они сливались с Тёмной Меткой. Стон превратился в какой-то совершенно жуткий вой, его веки раскрылись, показав белки закатившихся глаз.

В этот момент в комнате начали появляться люди в лимонных мантиях, переступая каминную решётку. Они несли в руках чемоданчики, зевали, прикрываясь ладонями, и наполняли столовую запахами лекарств. Всего пришло четверо колдомедиков, и Долохов впопыхах принялся вводить их в курс дела, подводя к дивану и оттаскивая Кристиана в сторону. Сейчас, когда за дело взялись профессионалы, их присутствие только мешало, поэтому Антонин взял Оливию под руку и увёл за собой в тихую кухню, где прямо на полу расселись эльфы с влажными глазами.

Последнее, что удалось увидеть Оливии, — как один из колдомедиков достал из чемоданчика какой-то бутылёк и обильно полил рану Эвана содержимым, отчего Розье закричал, барахтая руками по воздуху. После этого дверь в столовой закрылась, отрезав все звуки и оставив Оливию в прохладной тишине. Домовики всхлипывали, поднимаясь с пола и принимаясь заваривать успокаивающий чай с мятой, капать умиротворяющий бальзам в стаканы с водой и раздавать их мистеру Розье, Оливии и Долохову, который, впрочем, отмахнулся от предложенного.

Оливия сидела на высоком стуле, пила воду с привкусом корня валерианы и медленно отходила от шока. Отец нервно расхаживал из угла в угол, его кровавые руки смотрелись жутко в сочетании с полосатой синей пижамой. Дурацкий ночной колпак, наверное, слетел с него где-то в столовой. Приняв из маленьких ручек эльфийки стакан с успокоительным, он поднёс его к губам, только сейчас замечая, что его кисти перепачканы. Кристиан отставил стакан, открыл кран в раковине и принялся с силой тереть руки куском мыла. Алая вода, закручиваясь в небольшой водоворот, утекала в слив.

Долохов тяжело опустился на стул рядом с Оливией, широко расставив ноги, и запустил пятерню в растрёпанные волны тёмных волос. Он скинул длинную мантию на пол, оставшись в каком-то подобии военной формы чёрного цвета, вытащил из кармана штанов смятую пачку сигарет и прикурил одну от палочки, блаженно выдыхая белый дым, откинув голову назад. Кристиан закончил отмывать кровь с ладоней и теперь тоже сел возле друга, уставившись в одну точку перед собой.

— Дейзи, — позвал отец, и из темноты появилась домовиха с заплаканным лицом, но всё равно готовая выполнить любой приказ. — Принеси огневиски.

Эльфийка испарилась и вернулась через пару секунд с тяжёлой стеклянной бутылкой в руках, держа её, как младенца. Она достала два бокала, наполнила их тёмно-золотистой жидкостью, объятой маленькими язычками голубоватого пламени. Кристиан осушил напиток одним глотком и зашёлся протяжным кашлем, жестом показывая Дейзи налить ещё. Долохов тоже залпом проглотил свою порцию виски, занюхав крепкий алкоголь рукавом куртки.

— Эйли просто умница, — подал голос Антонин, протянув руку к плечу Розье и успокаивающе сжав его. — Она его подлатает, я уверен. Всё будет нормально.

— Почему ты не помешал этому случиться? — тихо спросил Кристиан, не поворачивая головы. — Почему мой сын, девятнадцатилетний мальчишка, один на один сражался с опытным мракоборцем?

— Таков был Его приказ. — Долохов нахмурился, снова затягиваясь и выпуская дым, стряхнул пепел прямо на пол. — Я пытался помочь Эвану, правда, пытался. Но этот ублюдок Грюм… — Он покачал головой, вздыхая.

Оливия была в ужасе и ничего не говорила. Ей мало что было ясно из услышанного, но одно она понимала очень чётко — Волдеморт заставил её брата в одиночку сразиться с каким-то сумасшедшим мракоборцем, и теперь Эван лежит на диване в столовой их родового гнезда и истекает кровью. Да, брат был настоящим кошмаром для Оливии. Да, она иногда думала, что ненавидит его. Но никогда ей не хотелось, чтобы он умирал. Даже его роль Пожирателя не была для неё поводом желать брату смерти. Это было слишком.

Ночную тишину вдруг нарушил слабенький раскат грома. Потом он повторился ещё раз, а потом первые капли брызнули на окно, и дождь забарабанил по карнизам, наконец-то разбавляя концентрированную духоту своей прохладой. Шум дождя всегда отлично усыплял Оливию, но сейчас она была напряжена, словно натянутая тетива лука, и чувствовала себя бодрой, несмотря на то, что время приближалось к трём часам ночи. Никто из присутствующих не собирался ложиться, все они замерли в мучительном ожидании.

Когда дверь, ведущая в столовую, распахнулась, Оливия, Кристиан и Антонин разом повскакивали со своих мест. В кухню вошла высокая женщина с огненно-рыжими кудрями и измотанным лицом, её лимонная мантия колдомедика была запачкана кровью.

— Ну как он? — одновременно выпалили отец и дочь, не решаясь пойти и посмотреть своими глазами.

Женщина неопределённо махнула рукой, приблизилась к Долохову, и тот без слов протянул ей новую сигарету, прикуривая от остатков своей. Она, устало привалившись к стене, сделала долгую затяжку, и лишь после этого ответила на вопрос:

— Жив. — Все облегчённо вздохнули, Кристиан прижал Оливию к себе, целуя дочь в макушку. — Но он всё ещё в тяжёлом состоянии, — добавила целительница, и радость исчезла с лиц Розье. — Нам с трудом удалось остановить кровотечение, оно может возобновиться в любой момент. Его поразило очень мощным проклятьем, которое с током крови разносится по всему организму, поражая внутренние органы.